ГИБЕЛЬ ГЕЛЬГОЛАНДА
Поэма
Gutta cavat lapidem пес vis, sed saepe cadendam.
Капля камень долбит не силой, но частым паденьем.
Моряки
Там,где не разв гавань якорь бросалпароход нелетучих голландцеви матросы, бранясь,протирали глаза,возвращаясь из баров на шканцы.
Там,где от брызгв плащ — льдяною стенойосторожная куталась рубка,гордый бритт, пьяный вдрызг,светр загнав шерстяной,перекусывал с горечью трубку.
Там,где маякили трепетный бригяхты стан одевал шалью яркой;чьей страны, страсть тая,любовался старику витрины редчайшею маркой.
Там,где матрос,чью жену черт унес,за чужой волочился женою, —набежав во весь рост,бились волны в утес,умирала волна за волною.
Разрушение
В год,грозный год,батареи открыв,корабли подходили не с оста:покорители водвзрыв бросали на взрыв,рвали немцев осиные гнезда.
Рейдотдал пылне ладьям рыбаков —крейсерам, миноносцам, буксирам.И утес встал и стылнад прибоем вековв минном поле пустынным и сирым.
Гордбыл утес.И хотела волнаовладеть и владеть великаном.Сколько пролито слез…Поцелуев онане считала. Не счислить бакланам.
Чайкамне счесть.Альбатросам не знатьвсех угроз и бессильных истерик.Затаив в брызгах месть,убегала, грозна,на пологий податливый берег.
Гибель Гельголанда
Простбыл уходброненосцев на вест,но веселым он не был походом.И дрожал пароход,старожил этих мест,при рассказе друзьям-пароходам.
Там,где кругикорморанов — на днемертвый кит, — там раскинулся островИ глядят старикина труды прошлых днейи в тоске задыхаются острой.
Скорбег минут.Фильмой жизнь пробежит —— людям мерить мгновенья веками!Возмущенья минут,и уснут мятежи,и волне покоряется камень.
Спитстарый плес.Нежным телом волна— гордой женщиной саги и эдды —обвивает утес,обладаньем сильнаи взволнована счастьем победы.
Нибелунги
МертвГельголанд —лучезарный Зигфрид,месть сладка синеокой Брунгильде.Стаи шхун и шаландтянут сельдь, и паритЦЕППЕЛИН, и купцы первых гильдийрвутоблакаи, считая, плывутк берегам — гиацинтам Голландий,где жена рыбакавышивает уютколыбельною о Гельголанде.
Гдечинит снасть,море в скобки берет,Зюдерзее вправляет в плотины,как спокойную страсть,как спокойный — народзаплетает свою паутину.
Там,где Рембрандтподтвердил, что живутлюди крепкие, не ротозеи —позабыв Гельголанд,выткут жены уютколыбельною о Зюдерзее.
«Воля России». 1929. № 4
«Ах, уйти бы. Уйти далече!..»
Ах, уйти бы. Уйти далече!Ждет меня обомшелый дом,где согнулись отцовские плечинад упорным тяжелым трудом.Дед-старик заскорузлой рукоюкрепко ставил за клетью клеть.Что ж мне делать с моей тоскою,со шмелем на оконном стекле.Острый плуг по полям родимымновой жизни ведет борозду…И пускай я приду нелюбимым,но к любимой земле приду.
Екатерина РЕЙТЛИНГЕР*
«Я годами работать буду…»
Я годами работать буду.Тяжела и трудна дорога,А весна за окном — как чудо,Как подарок доброго Бога.
Из работы, как из темницы,В календарь весну отмечая,Я смотрю, как летают птицы.Вместе с небом весну встречая.
Убежать, улететь и слитьсяС голубым небесным пределомИ зарницей лететь, как птицы,Быть царицей с крылатым телом…
«Неделя. Týden». 17.V. 1930. № 59
Александр ТУРИНЦЕВ*
В УСАДЬБЕ
Ксане К.
Жмутся к ограде опавшие листья,Гонит их ветер и кружит волчком;Тихо качаются длинные кистиСтройных берез, окружающих дом.
Шепчут березы о чем-то тоскливом,В урнах террасы увяли цветы…Черные вороны криком унылымМне навевают о прошлом мечты…
ЗАБЫТЫЕ
Памяти павших под Сморгонью
Дали зовущие, дали манящие.Мертвое поле, окопами срытое.Вороны, с криком куда-то летящие.Там, у дороги, орудье подбитое…
Небо, свинцовыми тучами скрытое.Холмы могил и кресты почерневшие.С хвои венки кем-то свитые,Плачут березы, над ними поникшие…
Грустные, белые, поздне-осенние,Низко склонившись, цветы запоздалыеШепчут забытым могилам — «Прости!..»
Дали зовущие, дали манящие,Ветры холодные, жутко шумящие —«Боже, прости их, прости…»
ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ
Играли в парке деточки.Кто в серсо, кто просто в песочек, А кто в войну.
Начертили на дорожке клеточки— Длинные и покороче.Эй, прыгай, кто хочет, — — Через одну.
Такие ребятки милые.Есть серьезные и шаловливые.Из-за песочка ссорятся, плачут.Кончили войну — играют иначе…
Апрель 1923
«К колодцу — задыхаясь… — пуст!..»
К колодцу — задыхаясь… — пуст!Всей нежностью к тебе — уйди…И, пальцы стиснув крепко, в хруст.Сдавить, и — навзничь — стон в груди. От слабости твоей я — щит.
О, если бы, плотину разломав,И камнем из пращи — Стремглав —Упасть жестокой хищной птицейК рукам тем, песням лебединым,И с хриплым клекотом орлинымВ коленях трепетных зарыться.
Для победителя исход смертелен поединка.Любимая, освободи! Щит — скоро пополам!Тупым ножом по воплю струн сурдинка,Хлыст по измученным глазам…
— А в сумерках рубец раскрытых уст…Молчу. Лишь крепко, крепко — руки — В хруст!
Май 1923 «Записки наблюдателя». Прага, 1924. Кн. 1
РАЗЛУЧНАЯ
Броском — от неостывших ласк — к разлуке…Последний стиснуть в горле крик,С плеч оторвать вцепившиеся рукиИ в прошлое швырнуть все сразу, вмиг…
В глаза поцеловав, как мертвую.Как материнский перед казнью крест;Без слов покинуть распростертуюНавек единственную из невест…
Сквозь серые года ненужные Обрывистой тропой сыпучей К необрученной моей суженой Тянулся медленно по кручам.
Ей обреченный — знал заранее;Нам не любить — друг друга ранить;Ей не взлететь, подбитой горлице,Мне одному стареть и горбиться.
На раны — соль, — Крепчает боль. Так легче. — Брось! Так надо: — Врозь.
Июль 1923
«По вольной по дороге…»
