Я безнадежно помотала головой.
– Немая, что ли?
Черт бы тебя побрал, вот настырный. Придется платить штраф. Я вытащила наружу обмотанный жвачкой протез и злобно прошипела:
– Сколько с меня за фары, только отстань!
Парнишка в изумлении уставился на мою руку.
– Что это?
– Зубы, тебе какое дело? И вообще, я по ночам вампиром работаю, видишь, какая бледная.
Милиционер махнул палкой и пошел назад.
– Погоди, – закричала я, – а штраф?
Мальчишка обернулся:
– Не хватало у старухи-калеки деньги брать!
Воя сиреной, милиционер понесся искать другую жертву. Я злобно отдирала жвачку. Старуха-калека! Видали негодяя?!
Район Новокосино – это кошмар, все здания – близнецы и имеют один номер, разные у них только буквы. С трудом разыскав нужный дом, я поднялась на второй этаж. Тамара Павловна сидела на кухне и вязала носки. Одной ногой женщина покачивала коляску, в которой самозабвенно пускал пузыри младенец непонятного пола. Еще двое примерно трехлетних детей надевали распашонку на толстого апатичного кота. А на краю кухонного стола пристроилась девочка с книжкой-раскраской.
– Сколько у вас внуков? – вырвалось у меня.
– Ой, что вы, – засмеялась Тамара Павловна, – детишки – соседские. С работы выгнали, а на пенсию не прожить. Вот и организовала у себя группу. Кому по магазинам походить, кому в парикмахерскую, а деток сюда. Десять рублей за час беру, правда, по-божески?
Согласившись с ней, я спросила:
– Тамара Павловна, вы уверены, что у Макса не было неприятностей на работе?
– Абсолютно никаких, – заверила женщина, – стабильный, хорошо налаженный бизнес.
– Может, с «крышей» не поладил, а вы не знаете?
– Я знала все, поэтому-то Кошкин и уволил, – хмыкнула женщина. – С бандитами расплачивалась сама. Максим Андреевич оставлял пакет, а я его молодцам и передавала. За куском ведь шестерки приезжали, не хозяйское дело с такими ручкаться. Каждый раз одно и то же: я им – доллары, они мне – шоколадку. Просто очень милые ребята, если не знать, что к чему, за студентов консерватории принять можно.
– Кто такой Круглый?
– Понятия не имею, – удивилась секретарша.
– Значит, совершенно точно знаете, что долгов Полянский не делал?
– Дорогая, – терпеливо произнесла женщина, – Максим Андреевич потому и добился такого успеха, что крайне аккуратно обращался с деньгами. Он все время повторял: берешь чужие и ненадолго, отдаешь свои и навсегда. У нас все получали хороший кусок и вовремя, без задержек. Знаете, как милиция часто к лоточникам придирается? То санитарная книжка не такая, то разрешение на торговлю неправильно оформлено, то сертификата качества нет. К «яичникам» же никто не вязался, потому что твердо знали: свое обязательно получат. Нет, дела шли прекрасно, более того, если бы Полянского не арестовали, сейчас торговали бы куриным мясом. Он хотел открыть магазин и название такое смешное подобрал – «Цыпа».
Так и не узнав от словоохотливой женщины ничего нового, я вышла на улицу и с трудом вдохнула наполненный немыслимой вонью воздух. Кто такой этот таинственный Круглый? Ну не становиться же посередине проспекта с криком: «Круглый, отзовись!» Хотя почему бы и нет? Мысль заработала с бешеной скоростью. Если все пойдет как надо, вечером познакомлюсь с таинственным мужиком!
В ближайшем магазине купила две тысячи яиц. Картонные коробки в «Вольво» носил местный грузчик, пьяноватый мужичонка лет пятидесяти. На десятой коробке он не выдержал и поинтересовался:
– Куда тебе столько?
– Пасху справляю, – не моргнув глазом ответила я.
Мужик замолк, потом протянул:
– Дык, ведь уж отгуляли давно, еще весной…
– Я буддистка.
Грузчик крякнул и пошел в магазин. Перегруженный «Вольво» тихо покатил вперед.
Место для торговли выбрала бойкое – возле одного из выходов метро «Динамо». Небольшая площадка сплошь забита лоточниками, стояли и два «яичника». Вытащив из «Вольво» пару ящиков, я пошла взглянуть на цены конкурентов.
Так, у одного – 12 рублей, у другого – 11.50. Чудесно. Вырвала листок из блокнота и написала: «Яйцо свежее, 6 рублей». Через секунду затормозил первый покупатель, простоватая женщина с измученным лицом.
– Небось тухлые, – констатировала она.
– Почему? – изумилась я.
– Кто же хороший продукт по такой цене отдаст?
– Без посредников работаю, прямо с фабрики.
Но баба покачала головой и отправилась отовариваться к другому лотку. Ну не дура ли? Но уже через десять минут ситуация изменилась. Выросла небольшая очередь. Люди хватали дешевые яйца укладками. «Яичники» заволновались и начали переговариваться. Чтобы окончательно сломить их, достала мобильник, потыкала в кнопки и прокричала изо всех сил: «Федька, вези грузовик, яички нарасхват».
Через пару секунд около меня возник толстомордый одышливый мент:
– Санитарную книжку, сертификат качества, разрешение на торговлю…
Я вытащила сто долларов и всунула в протянутую руку:
– Вот!
Милиционер аккуратно убрал бумажки и пошел прочь, потом обернулся и крикнул:
– Будет кто из наших приставать, скажи, что Филимонов разрешил!
Чудесненько, одной «крышей» уже обзавелась, но мне нужна другая. Она не заставила себя ждать. Тощенький парнишка с личиком волчонка нагло пролаял:
– Кто же разрешил тебе твои сраные яйца тут ставить?
– Сраные яйца здесь только одни – твои, – мило ответила я, – а разрешил Круглый. Вот зачем – не твоя печаль. Веди старшего, не мое дело с шестеркой разговаривать.
Парень стрельнул по сторонам злобным, крысиным взглядом, но ушел. Я продолжала раздавать направо и налево укладки.
– Милая, – раздался над ухом приятный грудной баритон, – что это вы по поводу Круглого толковали, никак не поймем.
Я оглядела говорившего. Мужик между тридцатью и сорока, губы улыбаются, но глаза неприятно тусклые, во рту не хватает пары передних зубов, на среднем и безымянном пальцах вытатуированы перстни. Похоже, этот рангом повыше, чем подходивший раньше крысеныш.
– Мне на эти яйца наплевать с высокой колокольни, – махнула я рукой, – хочешь, сейчас все каблуками передавлю?
– Ты чего, психопатка? – изумился браток. – Просто спросил. Порядок тут такой, чтобы чужие не путались.
– Вот что, братан, – вспомнила я тюремные уроки, – найди Круглого и скажи, что у метро «Динамо» жена Полянского торгует яйцами. Да еще добавь, мол, знаю, куда миллион долларов делся. Станет интересоваться, где сам Максим Андреевич, так сообщи: в Бутырке, сотая камера, да у окна, а не у параши.
Мужика смыло в момент. Краем глаза я наблюдала, как он говорит с кем-то по мобильному. Яйца закончились. Сев на пустые коробки, вяло говорила жаждущим, что грузовик застрял в пробке. Народ верил и начал составлять очередь.
Протекло минут тридцать. Вдруг на проспекте затормозила грязная по самую крышу, раздолбанная «копейка». Номера, стекла – все заляпано. Даже странно, в Москве уже несколько дней не шел дождь. Из-за руля горе-машины вылез парень лет тридцати и, весело улыбаясь, двинулся ко мне. По тому, как подобрались и примолкли лотошники, я поняла, что явился главный.
– Вероника Михайловна, – церемонно осведомился приехавший, – Круглый к вашим услугам, в чем вопрос?
Я оглядела его с головы до ног – джинсы и рубашка от «Лагерфельда», ботинки фирмы «Пазолини», черные очки от «Диора», а вот часики – самые обычные «Сейко», не заработал еще на приличные.
– Вероника в морге, Максим Андреевич, убивший ее, в тюрьме, а я здесь с информацией о больших деньгах, везите к Круглому.
Парень вздохнул, по его лицу стало понятно, что сообщение об убийстве в новинку. Он вернулся к машине, кратко переговорил с кем-то и поманил меня пальцем.
Дверца распахнулась, в салоне обнаружился еще один парень, совсем молодой, весь в черном, как могильщик.
– Садись, – кивнул он на сиденье.
– Нет, поеду за вами следом на своей машине.
– Сказано – садись, – сообщил могильщик, – ежели велят, назад привезем, а не велят, так и «вольвешник» тебе ни к чему. Трупу тачка без надобности.
Признав логичность данного постулата, я влезла в «копейку»-инвалидку. Улыбающийся парень сел за руль; прежде чем тронуться с места, он педантично задернул шторки на окнах. По тому, как непрезентабельные «Жигули» рванули с места и как ходко понеслись по проспекту, я поняла, что под капотом тачки скрывается форсированный движок отменного качества.
Глава 11
Ехали примерно минут сорок. Потом водитель резко тормознул и скомандовал:
– Пошли.
Я вылезла наружу и увидела, что стою во дворе дома, очень похожего на мой собственный. Тот же белый кирпич, те же финские окна, даже дорожка посыпана, как у нас, красной галькой. Вот только не два этажа, а три, да еще сбоку торчит нелепая башенка в мавританском стиле.
Меня буквально втолкнули в круглый холл.
