тобой?
Называли тебя герцогиней? Вручили приглашение, написанное серебром?
Старуха энергично потерла нос. Испытывая отвращение, капитан отвернулся к
окну.
— Почему мы едем в гору? — требовательно спросил он. — Почему мы не
направляемся в порт?
— Потому что вокруг твоего судна толпа, как на ярмарке в Баллитуине, —
пробормотала Оггоск. — И нам нужно забрать еще двоих.
— Двоих? Мэр говорил только об одном — об этом чистюле-докторе.
Оггоск фыркнула:
— Мэр Соррофрана — чистильщик ботинок императора, нет, его тряпка. Но
Его Превосходительство не владеет « Чатрандом». Если он нанимает Великий
Корабль, он делает это с разрешения Торговой Семьи Чатранд. На его борту
никогда не будет экипажа, кроме как с благословения Семьи.
— Не читай мне лекций, Оггоск, — сказал Роуз, его голос был
предупреждающим грохотом. — Я им командую. Дольше и лучше, чем кто-либо из
ныне живущих.
— Тогда ты помнишь самую раздражающую привычку леди Лападолмы.
— Декламировать мерзкие стихи?
— Комплектовать команду! — рявкнула Оггоск. — Посягательство на твои
права капитана! В каждом путешествии она досаждает нам одним или двумя
своими личными сплетниками. Ни одна другая Семья не берет на себя так много.
33
-
34-
Роуз хмыкнул. Леди Лападолма Елиг была правящей бабушкой Торговой
семьи, которая владела «Чатрандом» и оснащала его на протяжении двенадцати
поколений. Она была двоюродной сестрой Императора, но проявляла не более чем
формальную лояльность к Аметриновому Трону. Ее семья всегда была замужем за
властью, как внутри империи, так и за ее пределами: сама Лападолма была вдовой
Бишвы Эгалгука, монарха острова Фулн.
Елиги владели дюжинами кораблей, но именно «Чатранд» был их великой
славой. Ни одно другое судно не могло перевезти и трети того, что перевозил он за
один рейс, и не могло заработать и трети золота. И ни одной другой Семье не
удавалось под самым носом у Императора сохранить столько этого золота для себя.
В этом была виновата традиция: к долгой ярости Императора считалось, что в тот
день, когда «Чатранд» покинет порт в руках другого владельца, он затонет.
Чепуха, наверное. Но даже Его Превосходительство не мог допустить катастрофу
такого чудовищного масштаба.
Конечно, традиция — и почти все остальное — вот-вот должна была
измениться…
Старуха, скрытая облаком прогорклого дыма, усмехнулась.
— Поймали! — сказала она. — Если кого-то и поймали, так это тебя, капитан.
Роуз бросил на нее мрачный взгляд. Кошка замурлыкала у его ноги.
— Ты не хотел этого поручения, — категорически сказала она. — Ты не хотел
еще раз встать за руль «Чатранда». Почему, если тебе так щедро платят?
— Меня предупредили.
— Только из-за желания спрятаться. Ты заставил императора гоняться за собой
целый год, от острова к острову, от порта к порту. И ты почти сбежал...
— Все еще чертова ведьма. — Роуз пристально посмотрел на нее. — Все еще
обманщица и шпионка.
— Ты почти сбежал, — повторила Оггоск. — Фликкерманы поймали тебя
прошлой ночью с билетом на карету в глубь суши. В глубь суши! Ну, капитан, это
было бы впервые в твоей жизни!
— Оггоск, — прорычал он, — помолчи.
Ее глаза по-прежнему были прикованы к нему:
— Тоже мне секрет. Соррофран похож на муравьиный улей, все знают, что
сегодня утром будет назван капитан, все ошибаются. И больше всего они
удивляются, почему «Чатранд» провел три месяца в этой собачьей конуре, а не в
могучем Этерхорде через залив. Ты расскажешь им, капитан Роуз? Не мог бы ты
заодно рассказать, почему некоторые влиятельные люди в столице могли бы
заподозрить что-то неладное? Почему, скажем, в нашем трюме хранится провизия
на двенадцать месяцев, хотя мы собираемся в трехмесячное плавание? Это будет
трудно объяснить — и прежде всего Елигам. Предположим, ты скажешь им правду: астрологи Его Превосходительства убедили старого Магада, что настал час его
судьбы, момент, когда он будет сокрушен — или возвышен над всеми правителями, которые когда-либо были или будут. Клянусь Найей, было ли когда-нибудь по-34
-
35-
другому? Мужчина прыгнет в печь, если ему сказать, что это способ властвовать
над другими. Это безумие и чудо, что мы позволяем вам править. Но самое
большое чудо — это угроза.
Голова Роуза дернулась вверх, и Оггоск захихикала.
— Эхе! Угроза! Что они использовали против тебя, капитан? Что заставляет
Нилуса Ротби Роуза отправиться в плавание, хотя он против?
Лицо капитана Роуза побагровело, но его голос, когда он заговорил, был
низким и ядовитым:
— Помните, леди Оггоск, что мы скоро снимемся с якоря. И еще не забудьте, что в море этот капитан вообще не
