— Здесь не так уж и темно, — произнёс Теоден.
— Да, — сказал Гэндальф. — И года не так уж и тяжело лежат на твоих плечах, как ты привык думать. Брось свою палку!
Чёрный посох выпал из герцогских рук и стукнул о камни. Он распрямился, медленно, как человек, который окостенел после того, как долго склонялся над монотонной и нудной работой. Теперь он стоял высокий и прямой, и его глаза, когда он взглянул в чистое небо, засинели.
— Темны были мои сны в последнее время, — сказал он, — но я чувствую себя вновь проснувшимся. Сейчас мне хотелось бы, чтобы ты появился раньше, Гэндальф. Ибо я боюсь, что ты пришёл уже слишком поздно, только чтобы увидеть последние дни моего дома. Недолго простоит теперь высокий замок, построенный Брего, сыном Эорла. Огонь поглотит его трон. Что надлежит делать?
— Многое, — ответил Гэндальф. — Но в первую очередь послать за Эомиром. Разве я ошибаюсь, полагая, что ты держишь его в заточении по совету Гримы, которого все, кроме тебя, называют Злоречивом?
— Это верно, — сказал Теоден. — Он ослушался моих приказаний и угрожал Гриме смертью в моём зале.
— Человек может любить тебя, и, тем не менее, не любить Злоречива или его советов, — заметил Гэндальф.
— Вполне возможно. Я сделаю так, как ты просишь. Позвать ко мне Хаму! Раз он не справился с должностью стража дверей, пусть попробует себя как гонец. Пусть виноватый приведёт виновного на суд, — сказал Теоден, и его голос был мрачен, однако он смотрел на Гэндальфа с улыбкой, и пока он улыбался, исчезли многие морщины, проложенные заботами, и уже не возвратились вновь.
Когда Хаму вызвали и он ушёл, Гэндальф подвёл Теодена к каменной скамье, а потом сел сам на верхнюю ступеньку перед герцогом. Арагорн и его товарищи встали рядом.
— Теперь не время сообщить всё, что ты должен услышать, — сказал Гэндальф. — Однако, если моя надежда не обманчива, вскоре настанет час, когда я смогу дополнить свой рассказ. Знай! Ты вступаешь в опасность более грозную, чем те, что ум Злоречива мог воткать в твои сны. Но помни! Ты не спишь более, ты живёшь. Гондор и Ристания не должны более сражаться в одиночку. Враг неимоверно силён, однако у нас есть надежда, о которой он и не подозревает.
Теперь Гэндальф заговорил быстро. Его голос был тих и таинственен, и никто, кроме герцога, не слышал, что он сказал. Но, пока он говорил, глаза Теодена всё более прояснялись, и наконец он встал со своего сидения в полный рост, и Гэндальф рядом с ним, и они вместе смотрели с вершины на восток.
— Воистину, — произнёс Гэндальф снова в полный голос, энергично и ясно, — что путь, в котором заключается наша надежда, проходит там, где нас подстерегает величайший страх. Судьба всё ещё висит на волоске. Но надежда пока есть, если только мы сможем продержаться краткий срок непобеждёнными.
Остальные тоже посмотрели на восток. Они вглядывались поверх всех долгих лиг в даль, за горизонт, и мысли их были полны надеждой и страхом, ибо были направлены за Чёрные горы в страну Тьмы. Где сейчас Хранитель Кольца? И как же тонок тот волосок, на котором всё ещё висит судьба! Леголасу, когда он напрягал свои дальнозоркие глаза, мерещилось, что он улавливает отблеск белого: быть может, где-то очень далеко солнце блестело на шпиле Сторожевой Крепости. И ещё дальше, бесконечно далеко, но всё же реальной угрозой, виднелся тонкий язычок пламени.
Теоден медленно уселся снова, как если бы усталость всё ещё пыталась овладеть им вопреки воле Гэндальфа. Он обернулся и посмотрел на свой большой дом.
— Увы! — сказал он. — Мне суждены злые дни, которые должны смутить мою старость вместо заслуженного мной покоя. Увы храброму Боромиру! Юный погиб, а зажившийся старик седеет.
Он сжал колени морщинистыми руками.
— Твои пальцы вспомнят свою былую крепость лучше, если сомкнутся на рукояти меча, — сказал Гэндальф.
Теоден встал и протянул руку к боку, но никакого меча не было на его поясе.
— Куда это Грима его запрятал? — пробормотал он себе под нос.
— Возьми этот, владыка! — произнёс ясный голос. — Он всегда был к твоим услугам.
Двое мужчин неслышно взошли по лестнице и стояли теперь несколькими ступенями ниже её вершины. Говорил Эомир. На его голове не было шлема, и кольчуга не прикрывала его грудь, но в руке он держал обнажённый меч и, преклонив колено, протягивал его рукоятью вперёд своему господину.
— Кто дал его? — спросил Теоден сурово. Он повернулся к Эомиру, и воин в удивлении уставился на него. Где тот старик, которого он оставил сгорбившимся на троне или низко склонявшимся над своим посохом?
— Это дело моих рук, господин, — сказал Хама, трепеща. — Я понял, что Эомир должен быть освобождён. И такая радость вспыхнула в моём сердце, что, может быть, я ошибся. Всё же, поскольку он снова был свободен, и он маршал Герцогства, я принёс ему его меч, когда он попросил меня.
— Чтобы положить его у твоих ног, мой господин, — добавил Эомир.
Некоторое время Теоден стоял молча, глядя на Эомира, всё ещё преклонявшего перед ним колено. Никто не двигался.
— Ты не хочешь принять меч? — произнёс Гэндальф.
Теоден медленно протянул вперёд руку. Когда его пальцы коснулись рукояти, наблюдавшим показалось, что в его худощавую руку вернулись твёрдость и сила. Неожиданно он поднял клинок и рассёк им с блеском и свистом воздух, издав громкий клич. И ясно зазвенел его голос, когда он запел на языке Ристании призыв к оружию:
Вставайте, Всадники! Теоден зовёт!Беда встрепенулась, тёмен восток!Взнуздайте коней, трубите в рог!Вперёд, эорлинги, вперёд!
Стражники, думая, что их зовут, взлетели вверх по ступенькам и, поражённые, уставились на своего господина, а затем, как один человек, обнажили свои мечи и склонили их к его ногам.
— Веди нас! — крикнули они хором.
— Весту Теоден хал! — воскликнул Эомир. — Мы рады видеть вас снова пришедшим в себя. Никто не скажет более, Гэндальф, что ты приносишь одни беды.
— Возьми назад свой меч, Эомир, племянник! — сказал герцог. — Ступай, Хама, и отыщи мой собственный меч! Он на попечении Гримы. Принеси его мне. Итак, Гэндальф, ты сказал, что можешь дать мне совет, если я захочу выслушать его. Каков твой совет?
— Ты уже дал его себе сам, — ответил Гэндальф. — Искать опору в Эомире, а не в человеке с лживыми мыслями. Отбросить сожаление и страх и начать действовать. Каждый человек, способный сесть на коня, должен быть немедленно послан на запад, как тебе советовал Эомир: сначала мы должны разделаться с Саруманом, пока есть время. Если это не удастся, мы погибнем, а если одержим успех — тогда обратимся к следующей задаче. Тем временем все оставшиеся — женщины, дети и старики — должны спрятаться в ваших укрытиях в горах. Разве они не были подготовлены в преддверии таких злых дней, как эти? Вели им захватить провизию, но не медлить и не обременять себя ценностями, как большими, так и малыми. На карту поставлены их жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
