нашу плоть, и наш дух. Братья из культа Святого Свежевателя только что показали, как нужно презирать бренную оболочку, отвергать физическую слабость. Но как можно наглядно продемонстрировать силу духа? — Котар сделал паузу, посмотрел на затаивших дыхание людей. — Найти ответ непросто. Главное сражение для каждого истинно верующего происходит здесь. — Котар прикоснулся к груди. — Поэтому призываю вас быть бдительными. Не совершать зла и зла не утаивать. Следить за собой и близкими, чтобы вовремя вернуться к поиску истины и вернуть ближнего на ту же тропу. Враг всегда будет сеять сомнения, путать, обманывать, и сила духа в том, чтобы не позволить ему это сделать. Аминь.
Разглядывая лица и мысли паствы в строгой тёмной одежде, самобичевателей, чьи белые мантии пестрели бурыми пятнами, Котар завидовал этим людям.
Они не сомневались.
В отличие от него.
6
Вилхелм вернулся в каюту раньше Серы. Не то чтобы с условного корабельного утра опаздывал, но тогда не обратил внимания на рабочую тетрадь, которую его супруга оставила на столе рядом с инструментами. На одной раскрытой странице Вилхелм увидел наброски оптического имплантата, на другой — простенький рисунок девушки с каким-то свёртком в руках.
Я сам терпеть не могу намёки, Вилхелм их тоже плохо переваривал.
Почему бы просто не сказать всё как есть?!
Но дело в том, что Сера могла терпеть очень долго перед тем, как решиться. Не тот характер, чтобы требовать здесь и сейчас. Поэтому Вилхелм тяжёло вздохнул, достал из нераспечатанной после переезда коробки бутылку амасека, налил себе бокал, выпил залпом, а потом посидел немного, размышляя о последующих действиях.
Завести ребёнка он не мог, — за долгую жизнь подвергся воздействию самой разной дряни, поэтому даже не удивился заключению медиков. Редкий человек вообще переживёт столько химических атак, повышение радиационного фона и войну в зонах применения биологического оружия.
Ещё был план взять младенца у родителей, которые от него отказались, но такие пока к горю или к радости не появились.
Размышления постепенно привели Вилхелма к давней мысли, подброшенной Нере. Сперва он от неё отказался, но когда через несколько дней услышал, что "Пентакль" отправляется в плавание, а все псайкеры компании остаются на Белами-Ки, то понял, что нельзя терять ни минуты.
Ийдану он едва не упустил. Зашёл в каюту, когда Мурцатто с девочкой уже сидела на чемоданах. Вилхелм расслышал следующий обрывок разговора:
— …подыграй им. Не сомневайся.
Мурцатто как снег белая, а Ийдана как ни в чём не бывало обернулась к гостю и воскликнула:
— У вас будет ребёнок!
Вилхелм посмотрел на Мурцатто, прочистил горло, но, кажется, та была загружена так сильно, что не обратила внимания ни на случайную шутку, ни на него.
Ийдана соскочила с чемодана, подбежала к Вилхелму и дёрнула его за брючину, проговорив:
— Ты тоже не сомневайся, всё получится. Не сразу, конечно.
— Но я же ничего ещё не сказал… не просил.
— А я уже сделала!
— Что?
В ответ довольная физиономия и протянутая ладошка.
Вилхелм выругался про себя, но делать нечего. Он вытащил из кармана платок. Там было завёрнуто кольцо, — золотое, чтобы ни в коем случае не показаться скрягой.
Ийдана мерить его не стала, а нанизала в бусы, в компанию с самыми разными камнями самой разной формы, а также с самой разнообразной же бижутерией.
— Только не отказывайся от ребёнка, понял? — предупредила Ийдана.
Вилхелм нахмурился. Вот вроде бы милое дитя, улыбчивое и добродушное, но Вилхелм вдруг понял, что имеет дело с таким кредитором, который выжмет из тебя всё до последней капли. Кольцо — это даже не оплата, так… первый взнос.
Ожила Мурцатто:
— Я тоже вся с ней поседела.
Ни убавить, ни прибавить. Ближе к шестидесяти пяти у Мурцатто ни одного чёрного волоса на голове не останется, несмотря на все старания и способы сохранения красоты, доступные женщинам её круга, за исключением, разве что, омоложения.
Ийдана обратилась к Мурцатто:
— Я знаю, ты меня боишься, но я тебя люблю. Спасибо тебе! Я теперь хорошо говорю!
Ийдана обняла учительницу за ноги. Мурцатто положила ей руки на плечи, но так, словно обращалась с чем-то хрупким или даже… боялась.
— Так… — произнёс Вилхелм, — а мне-то что делать?
Ийдана обернулась, рассмеялась и ответила:
— Ты же мужчина! Должен знать!
Вилхелм переглянулся с Мурцатто, та развела руками. Он спросил у Ийданы:
— Нет. Я о том, что сейчас мне делать? Можно идти?
— А-а-а, — протянула Ийдана. — Помоги нам вещи перенести.
Перетаскивая два тяжеленных чемодана — и откуда у маленькой девочки столько вещей?! — Вилхелм задумался ещё и о том, что, наверное, совершил одну из самых серьёзных ошибок в своей жизни.
7
По договору между капитулом Саламандр и семьей Хокбергов Котар всегда должен был выполнять приказы главы семьи. Но на этот раз даже Георгу пришлось смириться с тем, что некоторое время ему придётся обойтись без услуг псайкеров. Вывод "Амбиции" из строя сделал положение вольного торговца очень хлипким, и он как никогда раньше зависел от милости магистра Савы.
Сава приказал готовиться к кампании на Хелге-Воланте, Георг отправился подбирать хвосты и сколачивать армию. Сам магистр тем временем занимался псайкерами и собственной гвардией.
Рост её числа Котар наблюдал в тренажёрном зале, на ристалище, стрельбище и полигоне, куда сам приходил тренироваться. По одному, по два новых лица ежемесячно. Котар предполагал, что к началу кампании войско таинственных космических десантников увеличится до трёх десятков, может быть, даже трёх дюжин бойцов. Конечно, сравнить неофитов с такими ветеранами, как Авраам или, например, его брат Давид, нельзя, но это всё равно уникальные боевые единицы, сверхлюди, прошедшие жесточайший отбор и обладающие великолепным здоровьем. Как-то иначе пережить преобразование невозможно.
И всё-таки подготовка настоящего Ангела Смерти не заканчивалась никогда.
В тот день Котар разминался перед тем, как отправиться на схватку с роботом в тренировочной камере. Синтетические мышцы — дубовые, хотя и выращены в чанах на основе тканей космических десантников, — биоимлантанты органического происхождения, — но приживались долго. Сразу броситься в бой, как раньше, Котар не мог. Сначала — кросс, потом турники, брусья, боксёрская груша. И вроде бы выход в случае Котара — полная аугментация, но он отмахивался от этого решения. Котар носил в себе частицу Бога, и, чтобы отказаться от священной плоти
