и неопределенностью, а впоследствии — печалью, горем и яростью. К горлу подступили слезы.
— Прости, — тихо повторил он, не сводя глаз с моего лица. Затем вытянул руку и раскрыл ладонь. Ветер подхватил лежавшую в ней записку: словно осенний лист, она закружилась в вихре, взлетела над крышей и исчезла в лесной дали. Навсегда.
Я обхватила его раскрытую ладонь. Пальцы Джейми были такими же холодными, как и мои.
— Прощаю, — ответила я ему в тон.
Неожиданно раздался грохот; я выдернула руку из его ладони и резко обернулась.
— Что это было? — спросила я, испуганно озираясь.
— Скорее всего, дерево, — успокоил меня Джейми. — Вон там… — Он махнул рукой в сторону рощи. — Такое случается, когда ветер дует с востока.
— Никогда не слышала, чтобы дерево падало с таким звуком — как будто кто-то с размаху хлопнул дверью. — Объяснение казалось не слишком убедительным.
— Мне часто приходилось ночевать в лесу, саксоночка. Слышала бы ты, какие звуки порой производят деревья! Они могут подражать голосам всех известных животных — иногда просто не отличить, особенно в ветреную погоду. Они стонут, вопят, клацают, роняют свои конечности, шипят и визжат, когда их охватывает пламя посте попадания молнии. А иногда падают с таким грохотом, что земля трясется. Если станешь прислушиваться — ни за что не уснешь.
— Во-первых, я бы в любом случае не смогла уснуть в лесу. Во-вторых — сейчас день!
— Боюсь, дереву на это наплевать. — Джейми откровенно смеялся надо мной, что, как ни странно, успокаивало. Нагнувшись, он подхватил бутылку и вручил ее мне. — Держи, саксоночка. Лучшее средство от нервов.
Я сделала приличный глоток. Как будто помогло.
— Ну что, полегчало? — спросил Джейми, внимательно за мной наблюдая.
— Да.
— Отлично. Я говорил, что должен тебе кое-что рассказать?
— Говорил, — насторожилась я, не сводя с него глаз. — Сдается мне, новости не самые радужные.
— Но и не такие уж плохие. — Он склонил голову набок. — Я просто не хотел, чтобы британские моряки услышали наш разговор.
— А, так, значит, речь всего лишь о чем-то опасном для жизни. Какое облегчение!
— Ну… опасность совсем небольшая.
Джейми забрал бутылку, хлебнул вина и рассказал о встрече с полковником Локком и о своих выводах насчет ополчения округа Роуэн.
— Так вот, — подытожил он. — Мне удалось приобрести все, что было в списке, кроме пороха.
— Получается, теперь — благодаря капитану Каннингему — у тебя есть немного ружей…
— Скоро будет еще больше — если Роджеру Маку повезет раздобыть их в Чарльстоне, — перебил он меня. — Но оставшегося пороха не хватит даже на зимнюю охоту. Я не смог купить его в Солсбери, так как полковник Локк реквизировал все имеющиеся запасы для военных нужд.
— Если бы ты вступил в хваленый полк округа Роуэн, полковник обеспечил бы тебя порохом. Только ты не хочешь этого делать, потому что тогда тебе придется являться по первому зову и подчиняться приказам.
— Я готов подчиняться приказам, саксоночка. — Джейми посмотрел на меня с легким укором. — Но смотря кто их отдает. Если это будет Локк… он возьмет на себя командование всеми отрядами и отправит их сражаться — одному Богу известно куда, однако точно не в окрестности Риджа. А я не собираюсь оставлять дом — или тебя — без защиты, пока буду выполнять приказы Локка за сотни миль отсюда.
Очевидно, он уже принял решение, и на этот раз я была с ним совершенно согласна.
— За это надо выпить! — Я приподняла бутылку.
Джейми с улыбкой взял ее и осушил до дна.
— Мы с Элспет Каннингем распили бутылочку твоего виски. — Я забрала у него пустую бутылку и поставила под табурет. — И поговорили о ее сыне. Я сказала, что ты не позволишь капитану собирать лоялистское ополчение у себя под носом, если можно так выразиться.
— Не позволю.
— Разумеется, нет. Знаешь, что она ответила? Причем к тому моменту она была совершенно без сил, изрядно пьяна и страдала от боли, поэтому вряд ли стала бы врать. Так вот, по словам Элспет, это не в твоей власти. Поскольку генерал Корнуоллис якобы пришлет сюда офицера королевской армии — одного из лучших, как она сказала, и наделенного особыми полномочиями — для создания лоялистского ополчения на территории обеих Каролин. Чтобы подавлять местные мятежи.
Джейми надолго замер, щурясь от вновь налетевшего ветра.
— В таком случае, — произнес он наконец, — придется обратиться к людям из-за гор — Кливленду, Шелби и их друзьям.
— Обратиться к ним для чего?
Подняв табурет и пустую бутылку, он рассеянно покачал головой.
— Чтобы заключить союз. У них есть договоренность с миссис Паттон, которая снабжает их порохом со своей мельницы; если я пообещаю им поддержку, они замолвят за меня словечко, чтобы она продавала порох мне. И, вероятно, согласятся прийти на помощь, если позову.
«Вероятно»… Стало вдруг еще холоднее, и я придвинулась к мужу. Теперь, когда Роджер и Йен-младший уехали, он остался совсем один, прекрасно понимая, что рассчитывать не на кого.
— Ты доверяешь Бенджамину Кливленду и остальным?
— Саксоночка, на свете есть не более восьми человек, которым я доверяю, и Бенджамин Кливленд не из их числа. В отличие от тебя. — Он обхватил меня за талию и поцеловал в лоб. — Как нога?
— Которая? Я ни одну не чувствую!
— Хорошо. Тогда пойдем на кухню и согреемся, отведав моряцкого бергу.
— Звучит заман… — Я замерла на полуслове, заметив движение на дальнем конце поляны, там, где начиналась Фургонная дорога, проходившая позади хижины Бобби Хиггинса. — Это еще кто?
Машинально сунув руку в карман, я вспомнила, что оставила очки в хирургической. Джейми глянул поверх моего плеча, щурясь от ветра, и заинтересованно хмыкнул.
По дороге шел человек — вот все, что я смогла разглядеть. Причем это была женщина. Она ступала медленно, словно заставляя себя делать очередной шаг усилием воли.
— Это девчушка, которая как-то приходила, чтобы позвать тебя к рожающей матери, — сказал Джейми. — По-моему, ее звали Агнес Клаудтри.
— Ты уверен? — Я прищурилась, но это не особо помогло; фигура выглядела как коричневато-белое пятно на фоне темной дорожной грязи. «Клаудтри»… Сердце вдруг заныло от тревоги. Я часто вспоминала близнецов, которым помогла появиться на свет, и невероятную стойкость их матери, а также необычные обстоятельства родов, несмотря на их кажущуюся обыденность. Я и сейчас словно наяву ощущала вес маленького тельца, лежащего у меня в руках. Ничего грандиозного: ни трепета, ни фанфар. Просто жизнь.
Если это и в самом деле Агнес Клаудтри, я искренне надеялась, что она идет не для того, чтобы сообщить о смерти маленькой сестренки.
— Думаю, все в порядке,
