У дверей стояли два охранника Рошона, озаренные тусклым светом масляной лампы на стене. Их грубые лица окрасились в оттенки янтаря. Кэл поспешно прошел мимо, завернул за угол и лишь тогда остановился возле подставки с декоративным растением, борясь со своими чувствами. На подставке цвел лозник – из комнатных, незакрывающихся. Из его рудиментарной раковины выглядывало несколько цветов, похожих на шишки. Лампа на стене излучала тусклый, размытый свет. Здесь, в отдаленной части особняка, вблизи от комнат для прислуги, сферы для освещения не использовали.
Кэл прислонился к стене, тяжело дыша. Он чувствовал себя одним из десяти дурней, а именно Кабином, который, хоть и был взрослым, вел себя как ребенок. Но как еще он мог отреагировать на действия отца?
Он вытер слезы и прошел на кухню через двери, которые открывались в обе стороны. Рошон по-прежнему пользовался услугами старшего повара Уистиоу – Барма, высокого, худого мужчины с темными волосами, заплетенными в косу. Он прохаживался вдоль длинного кухонного стола, отдавая приказы нескольким поварам-помощникам, а пара паршунов в это время заносила ящики с провизией через заднюю дверь. У Барма в руках была длинная металлическая ложка, которая звякала о подвешенные к потолку кастрюли и сковородки всякий раз, когда он взмахивал ею, отдавая приказ.
Взгляд его карих глаз скользнул по Кэлу, а потом он велел одному из слуг принести лепешек и немного рисаталью с фруктовым соусом. Еда для детей. Оттого что Барм мгновенно понял, почему Кэла сослали на кухню, тот почувствовал себя еще хуже.
Юноша прошел в обеденный уголок и стал ждать, пока не принесут еду. Уголок представлял собой выбеленную нишу со столом из сланцевой пластины. Кэл сел, сложил руки на столе и уронил на них голову.
Почему его так вывела из себя мысль о том, что отец может обменять большую часть сфер на безопасность? Конечно, если такое случится, на учебу в Харбранте денег не хватит. Но ведь он уже решил сделаться солдатом. Значит, ничего страшного. Ведь так?
«Я завербуюсь, – подумал Кэл. – Я сбегу, я…»
Внезапно его мечта – его план – показалась полнейшим ребячеством. Это все придумал мальчишка, которому приходилось есть блюда под фруктовым соусом и который заслуживал быть отосланным прочь, когда взрослые обсуждали важные вещи. Мысль о том, что обучения у лекарей не будет, впервые наполнила его сожалением.
Двери, ведущие в кухню, распахнулись. Легким шагом вошел сын Рошона, Риллир, болтая с человеком, который шел позади.
– …не понимаю, почему отец упрямо не желает избавиться от этого убожества. Масляные лампы в коридорах? Что может быть более провинциального? Я бы так хотел разок-другой вытащить его на охоту, ему же лучше будет. Можно ведь получать хоть какое-то удовольствие в этой глуши.
Риллир увидел Каладина, сидящего в нише, но уделил ему не больше внимания, чем табурету или полке для вина: заметил, но не придал значения.
Сам Кэл уставился на спутника Риллира. Точнее, спутницу. Лараль, дочь Уистиоу.
Все так изменилось. Прошло очень много времени, но, когда он ее увидел, старые чувства проснулись. Стыд, возбуждение. Она знала, что его родители надеялись на их брак? Юноша едва не растерялся. Но нет. Его отец смог посмотреть Рошону в глаза. Он сможет сделать то же самое с ней.
Кэл встал и кивнул ей. Она бросила на него взгляд и слегка покраснела. Следом за ней шла старая дуэнья.
Что случилось с той, прежней Лараль, с девочкой с длинными желто-черными волосами, которая любила забираться на скалы и бегать по полям? Теперь на ней было облегающее желтое шелковое платье – красивое платье взрослой светлоглазой, а волосы, уложенные в аккуратную прическу, были выкрашены в черный, чтобы спрятать светлые пряди. Ее левая рука скромно пряталась под длинным рукавом. Лараль и впрямь выглядела как светлоглазая.
Состояние Уистиоу – то, что от него осталось, – перешло к ней. А когда Рошону передали власть над Подом и подарили особняк вместе с прилегающими землями, великий князь Садеас назначил Лараль приданое в качестве компенсации.
– Ты, – сказал Риллир, кивнув Кэлу. У него был гладкий городской выговор. – Будь любезен, парень, принеси нам ужин. Мы поедим тут, в нише.
– Я не кухонный слуга.
– Ну и что?
Кэл зарделся.
– Если ты ждешь чаевых или чего-то в этом духе просто за то, чтобы принести мне тарелку…
– Я не… я хотел… – Кэл посмотрел на бывшую подругу. – Лараль, скажи ему.
Она отвела взгляд и проговорила:
– Ну хватит, мальчик. Делай что велели. Мы проголодались.
Кэл разинул рот и залился краской по-настоящему.
– Я не… я не собираюсь ничего вам приносить! – наконец выдавил он. – И не принесу, хоть завалите сферами. Я не мальчик на побегушках. Я лекарь.
– А, так ты сын… этого.
– Да, – сказал Кэл с гордостью, которая удивила его самого. – И ты меня не запугаешь, Риллир Рошон. В точности как твой отец не запугает моего.
«Не считая того, что они сейчас о чем-то договариваются…»
– Отец не говорил, что ты такой смешной. – Риллир прислонился к стене. Казалось, он старше Кэла не на два года, а на все десять. – Значит, ты считаешь постыдным принести человеку его еду? Неужели лекари мнят себя настолько выше кухонной прислуги?
– Ну, нет. Просто это не мое Призвание.
– А какое же у тебя Призвание?
– Делать так, чтобы больные выздоравливали.
– Но ведь если я не поем, то заболею? Разве это не твой долг – позаботиться, чтобы я был сыт?
Кэл нахмурился:
– Это… нет, это совсем другое.
– Сдается мне, то же самое.
– Слушай, почему бы тебе самому не принести себе еды?
– Это не мое Призвание.
– Ну так какое же у тебя Призвание? – огрызнулся Кэл, словно швырнув парню обратно его же слова.
– Я наследник градоначальника, – ответил Риллир. – Мой долг – повелевать, заботиться о том, чтобы люди посвящали время плодотворному труду. По этой причине я отдаю приказы бездельничающим темноглазым, ибо они должны приносить пользу.
Кэл медлил с ответом, ощущая растущую злость.
– Погляди, как работает его умишко, – сказал Риллир, обращаясь к Лараль. – Точно умирающий костер, который почти догорел и исходит дымом. О, смотри – он даже раскраснелся весь от жара.
– Риллир, хватит. – Лараль взяла его за руку.
Тот посмотрел на нее и закатил глаза:
– Иногда ты такая же провинциальная, как мой отец, дорогая.
Он выпрямился и, напустив на себя смиренный вид, повел ее мимо обеденного уголка в саму кухню.
Кэл рухнул на прежнее место с такой силой, что стул затрещал. Мальчишка-прислужник принес ему еду и оставил на столе, но это лишь напомнило Кэлу о его выходке. Он не стал есть, а просто сидел и смотрел на тарелку, пока в кухне не появился отец. Риллир и Лараль к тому моменту уже ушли.
