Он выпрямился и, напустив на себя смиренный вид, повел ее мимо обеденного уголка в саму кухню.
Кэл рухнул на прежнее место с такой силой, что стул затрещал. Мальчишка-прислужник принес ему еду и оставил на столе, но это лишь напомнило Кэлу о его выходке. Он не стал есть, а просто сидел и смотрел на тарелку, пока в кухне не появился отец. Риллир и Лараль к тому моменту уже ушли.
Лирин подошел к нише и глянул на сына:
– Ты не ел.
Кэл покачал головой.
– Зря. Бесплатно же. Пойдем.
Они в молчании вышли из особняка в ночную тьму. Их поджидала карета, и вскоре Кэл опять сидел лицом к лицу с отцом. Возница вскарабкался на свое место, экипаж заколыхался, и, повинуясь щелчку кнута, лошади тронулись с места.
– Я хочу стать лекарем, – вдруг выпалил Каладин.
Лицо его отца, спрятанное в тени, было непроницаемым. Но в голосе звучало смущение.
– Я знаю, сын.
– Нет. Хочу быть лекарем. Не стану убегать на войну.
Тишина во тьме.
– Ты замыслил… такое?
– Да, – признался Кэл. – Это было ребячество. Но я принял решение и хочу изучать лекарское дело.
– Почему? Что заставило тебя передумать?
– Я должен знать, что у них в голове, – сказал Кэл, кивком указывая на особняк. – Они ученые, умеют плести сети из слов, и мне надо понять, как говорить с ними, как отвечать им. Не хочу сдаваться, как… – Он умолк.
– Как я? – со вздохом уточнил Лирин.
Кэл прикусил губу, но все-таки спросил:
– Сколько сфер ты согласился ему уступить? Для моего обучения в Харбранте что-то осталось?
– Я ничего ему не отдал.
– Но…
– Мы с Рошоном просто обсуждали, спорили о суммах. Я притворился, что вспылил, и ушел.
– Притворился? – растерянно переспросил Кэл.
Отец подался вперед и перешел на шепот, чтобы возница точно ничего не услышал. С учетом того, как карета подпрыгивала и как колеса скрипели по камням, вряд ли этого стоило опасаться.
– Рошон должен подумать, будто я вот-вот сдамся. Сегодняшняя встреча была для того, чтобы создать иллюзию отчаяния. Маска сильного человека, под которой прячется крушение всех надежд, – вот что градоначальник должен был увидеть и подумать, что достал меня. Что я наконец-то отступлю. Он опять меня пригласит, но сначала помаринует несколько месяцев.
– Но ведь ты все равно не сдашься? – шепотом спросил Кэл.
– Нет. Если я ему дам хоть что-то, он просто возжелает остальное. Эти земли уже не такие плодородные, как когда-то, а Рошон – почти банкрот после своих политических неудач. Я все еще не знаю, какой великий лорд сослал его сюда, чтобы мучить нас, но мне хотелось бы ненадолго остаться с этим лордом в темной комнате…
Ярость, с которой Лирин произнес эти слова, потрясла Кэла. Он еще ни разу не слышал, чтобы отец так близко подошел к угрозе насилием.
– Но зачем все это нужно? Ты сказал, мы можем и дальше ему сопротивляться. Мама тоже так думает. Придется затянуть пояса, но от голода не умрем.
Отец не ответил, но вид у него был обеспокоенный.
– Ты хотел, чтобы Рошон поверил, будто мы сдаемся, – сказал Кэл. – Или вот-вот сдадимся. И тогда он перестанет выискивать новые способы навредить нам, верно? Он сосредоточится на сделке, а не на…
Кэл застыл. Юноша увидел что-то незнакомое в глазах отца. Что-то похожее на чувство вины. Внезапно все встало на свои места, причем самым безжалостным образом.
– Буреотец… – прошептал Кэл. – Так ты и впрямь украл сферы, да?
Его отец не ответил; они молча ехали в старой карете, окруженные тенями и чернотой.
– Вот почему ты был такой дерганый после смерти Уистиоу, – шепотом продолжил Кэл. – Пил, тревожился… Ты вор! Мы все – воры.
Карета повернула, и фиолетовый свет Салас озарил лицо Лирина. Отец теперь не выглядел и вполовину таким грозным, наоборот, – казался хрупким. Он сцепил руки перед собой, и глаза его заблестели в лунном свете.
– Кэл, Уистиоу был не в себе последние дни, – прошептал отец. – Я знал, что с его смертью мы утратим шанс заключить союз. Лараль была еще несовершеннолетней, и новый градоначальник не позволил бы темноглазому присвоить ее наследство путем брака.
Каладин съежился:
– И ты его ограбил?
– Просто позаботился о том, чтобы он сдержал слово. Мне нужно было что-то предпринять. Я не мог рассчитывать на щедрость нового градоначальника. Как видишь, не ошибся.
Все это время Кэл предполагал, что Рошон преследует их из злобы и ненависти. Но оказалось, светлоглазый был прав!
– Я не могу в это поверить.
– Неужели все так сильно изменилось? – прошептал Лирин. В тусклом свете его лицо выглядело призрачным. – Что стало другим?
– Все.
– И ничего. Рошон по-прежнему желает заполучить эти сферы, а мы по-прежнему их заслуживаем. Если бы Уистиоу был в здравом уме, он бы сам их нам отдал. Я уверен.
– Но он этого не сделал.
– Нет.
Все осталось прежним и одновременно изменилось. Один шаг – и мир перевернулся вверх тормашками. Злодей стал героем, а герой – злодеем.
– Я… – начал Кэл. – Я не могу понять, проявил ли ты невероятную храбрость или невероятную глупость.
Лирин со вздохом откинулся на спинку сиденья:
– Понимаю твои чувства. Пожалуйста, не говори Тьену, что мы сделали.
Что мы сделали. Хесина помогала ему.
– Ты все поймешь, когда станешь старше.
– Возможно. – Кэл покачал головой. – Но одна вещь не изменилась. Я хочу отправиться в Харбрант.
– Даже с украденными сферами?
– Я придумаю, как их вернуть. Не Рошону. Лараль.
– Вскоре она будет Рошон, – напомнил Лирин. – Следует ожидать помолвки между нею и Риллиром еще до конца года. Градоначальник не даст ей ускользнуть – только не теперь, когда он утратил политическое влияние в Холинаре. Она – тот редкий шанс, который позволит его сыну заключить союз с Домом с хорошей репутацией.
При упоминании о Лараль у Кэла внутри все сжалось.
– Мне надо учиться. Возможно, я сумею…
«Что сумею? – подумал он. – Вернуться и уговорить ее бросить Риллира ради меня? Что за нелепость».
Он вдруг посмотрел на опечаленного отца. Лирин был героем. И злодеем. Но для семьи – героем.
– Я ничего не скажу Тьену, – прошептал Кэл. – А сферы использую, чтобы отправиться в Холинар и учиться.
Отец посмотрел на него.
– Я хочу научиться не пасовать перед светлоглазыми, как ты, – продолжил Кэл. – Любой из них может сделать из меня дурака. Я хочу научиться разговаривать, как они, думать, как они.
– Мне нужно, чтобы ты выучился помогать людям, сын. А не мстить светлоглазым.
– Думаю, я осилю и то и другое. Если выучусь и поумнею.
Лирин фыркнул:
– Ты и так умный. В тебе достаточно от матери, чтобы заморочить голову любому светлоглазому. В университете тебя научат всему.
