а как же такую боль терпеть то? — Заказали бинтов побольше, тугих повязок.
Сосед уехал, все сели к окну. За прямоугольный дубовый стол. Дети уже с другой стороны печи с интересом рассматривали посетительниц. Анни обвела взглядом помещение. Оно состояло всего из одной комнаты и того, темного и холодного предбанника, который они быстро проскочили в темноте. В одном углу, друг к другу буквой «Г» стояли две детских кровати, старые и железные, и вот в другом, за шторкой, кровать родительская. На все помещение два не больших окна, возле одного стоял стол, а возле другого тумбочка, для вещей, не понятно только, для каких, так как больше шкафов в помещении замечено не было, но возле печи, на стене, была прибита широкая доска с петлями. На ней висело много разной одежды, но настолько простой, что в общей массе, казались тряпками.
Наталья поставила на стол самовар. Анни с восхищением рассматривала эту диковинку, блестящую, такую величественную. Им налили кипятка, положили в него варенья. Наталья от жертвовала имеющиеся в семье баранки, которые предназначались для детей. Но, сделала это настолько радостно и искренне, потому что помощь, которую им пришли оказать, была просто для них спасением. Вот останься Михаил без руки, и их вся семья лишилась бы единственного кормильца.
Дети потихоньку спустились с печи на лавку, стоявшую с тыльной стороны печки. Светлана весело стала их подзадоривать. Оказалось, их она тоже учит. Анни слышала расспросы:
— Вы выучили тот стишок, что я задавала?
Они закачали головенками и сразу последовал новый вопрос. Светлана шутливо погрозила пальчиком.
— А букву «М», «Л», «Н», «О» — нарисовали в своих тетрадочках. Вот я хочу проверить.
Они так шустро подскакивали назад на печь, но уже через минуту спрыгивали с неё, с тетрадками в руке и карандашами. На стол ложились тетрадочки и Светлана принялась проверять написание букв. Теперь Анни рассмотрела. Что в семье было три девочки и один мальчик. Видимо он был средний, второй или третий.
Привезли лекарства и Анни обработала швы антисептиком. Ей, конечно же, хотелось поскорее выбраться из такого жаркого и душного помещения на улицу. Ей доставляло дискомфорт то, что на подоле юбки было так много налипшей глины и она даже стала криво обвисать от этой массы грязи.
При уходе, она протянула Наталье пять золотых монет. И хотя она еще ломано выговаривала некоторые русские слова, Наталья прекрасно поняла её речь. Она медленно и старательно выговаривая слова, пыталась объяснить, что рука должна еще долго находится в покое и надо мазать мазью, надо менять бинты и через три дня показать снова руку врачу.
Женщина совсем раскисла. Грязным передником она закрыла глаза, по щекам побежали слезы. У Светланы даже дух перехватило от восторга.
— Аннушка, дорогая! Ты просто не представляешь, как им это ценно! Они обменяют и несколько месяцев просто позабудут о своих горестях — и подмигнув слегка ошарашенной Наталье, добавила:
— Да, Наташа?
С красными от слез глазами, та осторожно, но так по-родственному обхватила Ани за плечи и прижала к себе. Её благодарность была сродни раболепию. Но это спасало их семью от, возможно, и вымирания. Михаил за это время подлечиться и станет работоспособен. Все наладиться, если не случиться нового несчастья.
И этой, почти на половину, бессонной ночью, Анни впервые не вспоминала о своем мальчике, о Артуре Войцеховском, о своем доме, об Ангеле. У неё, словно в коже застрял запах той незнакомой еды, что варилась в чугунах на печи, стояли чужие детские личики, заплаканное лицо Натальи и изуродованное болью лицо Михаила. И на сердце стоял все тот же хаос противоречивых эмоций. То радости, от того, что ей было так комфортно, от мысли, что она вовремя предложила свою помощь, и ту же легкий шок, от тех увиденных обстоятельств, в которых живут люди.
ГЛАВА 80
Гельмут прятал деньги обычно в железных банках, в которых хранились оловянные солдатики. И когда банки закончились, для него стала проблема где их спрятать. Думал, думал и придумал. Он отвинчивал сверху колпачки широких труб в ванной комнате и туалете. По, крайней мере, если деньги ему на что-нибудь были нужны, он всегда мог смело пойти их и достать. У мальчишки голова работала не по годам. Он сообразил заворачивать их в бумагу, чтобы они не рассыпались, а верхнее пространство труб, скорее было для вентиляции, вода там не циркулировала. Денег накопилось достаточно. Авдей стал находить для них публику побогаче и очень азартную. Сам он приоделся и если бы не черные как смоль волосы, еле тронутые проседью и черные, цыганские глаза, то абсолютно все начали бы принимать его за представителя высшего общества. А сейчас было видно — у мужчины есть деньги. Не додумали они вместе того момента, что тайники для денег, все-таки, необходимо выбирать особенно тщательно. Воздуху в ванной и в туалете, вскорости некуда было деваться. Он стал спертым, более влажным и плотным. Миррано, как хозяин семьи, пригласил ремонтника. И Хелен никогда в жизни не забудет того момента, как увидела тогда своего супруга выходящим из ванны. На руках у него, как на подносе, потому что в ладошке такое количество уже не помещалось, лежали растрепанные свертки, потому что они от влажности отсырели и их пришлось выковыривать из труб. А в некоторых местах бумага порвалась и Хелен рассмотрела напечатанные банкноты. Это деньги! Переведя свой взгляд с этих растрепанных бумаг на супруга, она прочитала в его глазах такую чехарду смешанных эмоций: и испуга, и негодования, и очередного шока. Глаза, невероятно широко открытые, въедливо уставились на Хелен, но он молчал. И она догадалась, что он сам, без посторонней помощи пытается додуматься, откуда в его квартире может появиться такое количество денег.
И так же молча, с прижатыми бумажками к груди, он проследовал на кухню, так как она была ближе и удивленная всем не меньше его Хелен, посеменила следом. Деньги положили на круглый стол и руки матери этого семейства с любопытством стали их перебирать. Если их чуть-чуть подсушить, они будут в прекрасном состоянии. Уголки её губ поползли к верху и губы растянулись в широкой, счастливой улыбке.
— О! Анри, так я же наконец смогу купить
