работу? Ждали и мысленно задавали себе вопрос, почему они так решили, что этот человек — умен? Они ведь даже еще не пообщались с ним и пяти минут. А вот бывает и так, что ты делаешь безошибочный вывод с первого взгляда и это необъяснимо. Человек был настолько рационален, во всем прост, а вместе с тем, наделен незаурядными способностями, интуицией и многогранностью. Ему было абсолютно безразлично, какое он вызывает о себе впечатление у других людей. Мнение общества его ни в чем, ни в какой бы то ни было сфере — не волновало. Он был выше этого. Прекрасный знаток своего дела для тех времен, имея перед собой одну главную для себя цель в жизни, не распыляясь на мелочи и подходя к любой проблеме, к любому вопросу только с рациональной стороны, тем самым пользовавшийся среди коллег и знакомых безграничным уважением, человек среднего звена в иерархической классовости русского общества, он имел простое человеческое достоинство, знал цену любой жизни и точно определял для себя место каждого человека, с которым его сводила судьба.
Потратив пять минут на изучение, предоставленных ему женщиной бумаг, он слегка небрежно отложил их в сторону, но не вернул обратно и очень внимательно осмотрел своих посетительниц. Произведенным на него впечатлением, на еле уловимом визуальном уровне — женщины остались довольны, так как по выражению его глаз почувствовали, что он настроен скорее сказать да, чем нет!
— Будапештский университет — это достойно — проговорил он — но как же нам быть с вашим еще не сносным русским языком?
И вот слово несносный, Анни не поняла дословно, но смысл сказанных слов — поняла. Он увидел, как в легкой тревожности и разочарованности, уголки губ Анни сползли вниз, и она опустила глаза в пол. Она, почему-то так и думала. То, из-за чего её могут не брать на работу в данный момент, по её предположениям, так и получалось.
Но он не спешил им откланяться. Глаза потеплели и в них загорелся огонек интереса.
— Знаете, я людей подбираю себе интуитивно. И вы, мне глубоко симпатичны, я расположился сердцем к вам с первого взгляда, как увидел, и это не личностное отношение, а профессиональное. — Он констатировал эти слова, как профессор на лекции объясняет суть вещей, но в некоторые моменты вспоминал, что разговаривает с человеком, плохо знающим русскую речь, и тогда останавливал сам себя и принимался говорить медленнее. Так он продолжал. — Я верю, что в вашем лице найду самого трудолюбивого и ответственного работника, стремящегося к профессиональному росту, но в данный момент времени — вы имеете один очень весомый минус, а даже два — два минуса… …Вы имеете очень мало практического опыта — только год проработав в больнице и вы еще недостаточно хорошо владеете русской речью. А это важно. На операциях необходимо принимать быстро решения, быстро их понимать, если вам отдают распоряжения и выполнять. Так вот возникает просто языковой барьер. Вас пока никто не сможет пригласить к себе на операцию, даже ассистентом просто потому, что никто не сможет заботиться о том, чтобы его распоряжение было правильно принято и исполнено. Вы же имеете представление о хирургической операции?
Чуть с задержкой, постаравшись как можно быстрее переварить в себе смысл всего услышанного, Анни качнула головой в знак согласия. И он слегка, с чувством исполненного долга, откинулся спиной на стул и еще более внимательно осмотрел свою просительницу. Анни почувствовала, что он чего-то ждет и первое, что ей пришло в голову сказала:
— Я сейчас не претендую на должность врача, я соглашусь на любую работу.
Его бровь в изумлении взметнулась вверх, но он, видимо, быстро нашел сам ответ, на возникшее внутреннее удивление и был в глубине души рад её ответу. Весь её внешний вид и её манера поведения глубоко воспроизводили впечатление как о человеке совершенно не нуждающегося в деньгах. А если он, при всем при этом, готов заняться даже низкопробной работой, то это говорило именно о желании учиться, расти профессионально и о истинной любви к этой работе.
— Хорошо, — уже твердо и окончательно проговорил он. — Я, рад. Я предлагаю вам должность старшей медсестры в травматологическом отделении. Это должность поспокойнее и не требует огромной скорости в принятии решения в отношении человеческой жизни. Освоитесь, лучше изучите русский язык и тогда будем думать — о должности врача. Так… — и он встал. Достал из стеклянного шкафа белый лист бумаги. — Вот, напишите заявление, и завтра, прошу вас к 9 часам утра быть у меня, я провожу вас к вашему рабочему месту. Вам выдадут сменное белье и обозначат участок работы.
Плечи Анни и Светланы, с легким выдохом, опавшего напряжения, опустились. Анни стала медленно, с помощью Светланы, писать заявление о приеме на работу. Они писали на имя главного врача всей Александрийской больницы, но в данный момент, они имели место быть на собеседовании у Главного врача Хирургического отделения травматологии — Вишневского Александра Николаевича. Человека революционных взглядов на медицину, на науку, и на общественное движение в Российском государстве. Сын главного врача этой больницы, но уже нынче покойного, человека среднего достатка, просто фанатично преданного своей профессии и любящего свой русский народ, бескорыстный и не честолюбивый в плохом смысле этого определения, лет 40, женатый, имеющий троих детей, целиком преданный своей больнице, простой и требовательный — такой достойный человек, повстречался Анни по её приезду в Российскую империю и это было здорово, ибо, если бы жизнь решила наоборот, свести её с людьми, которыми просто кишил Санкт-Петербург и особенно плотным кольцом окружающих самые высокие иерархические структуры российского государства, то её первое впечатление, полученное от Северной столицы с горьким осадком грусти и разочарования, только усугубилось бы, и она была на грани — покинуть Россию и Светлану. В сердце забился фонтан огромного любопытства. А что же судьба предопределит для неё дальше? Какие интересные, какие глубоко образованные люди встречаются ей на жизненном пути! И когда человек ощущает еще неодолимое желание расти и познавать для себя жизненное пространство и чувствует, что так много вокруг людей, способных помочь ей подняться в своем познании и у них есть то, чего ей так нужно — жизнь еще интересна и не скучна, она притягательна своей неожиданностью…
Первое время было так трудно, что хотелось сесть на пол и в переизбытке эмоционального надрыва закричать во всю
