но она забрала тебя у меня и заставила жениться на ней. Я знала, что когда-нибудь поквитаюсь с ней. Но я боюсь. Что со мной сделают? Я не выдержу, если меня запрут снова! Я сойду с ума! Ты не должен этого допустить. Это не было убийством. Мне пришлось это сделать. Я хотела видеть кровь, но не могла смотреть, как Молли умирает, и убежала. Но я знала, что она умрет, и надеялась, что вы ее не найдете. Она ведь просто упала с утеса. Люди скажут, что это несчастный случай».
— Ужасная история, — поежился Дезмонд.
— Ужасная, — согласилась Селия, — но лучше знать, как все было на самом деле, не так ли? Теперь я знаю, как добра была моя мать и почему мой отец не захотел жениться на Долли. Он понял, что в ней есть что-то злое и извращенное. Но как вам удалось все это проделать?
— Пришлось много лгать, — ответила Зели. — Мы надеялись, что тело не найдут и позже мы сумеем перенести его в такое место, где будет казаться, что Молли свалилась в море. Но потом нам пришла в голову история о сомнамбулизме — это выглядело гораздо проще. «Когда Молли умирала, я поклялся ей, что выполню ее просьбу, — сказал Элистер. — Возможно, Долли удастся спасти, если она справится со своей ролью. Но я не знаю, способна ли она на это». — «На что именно?» — спросила я, а он ответил: «Притвориться, будто она Молли и будто Доротея свалилась с обрыва, когда ходила во сне». Мы отвели Долли в пустой коттедж, и я оставалась с ней там несколько дней. Элистер сообщил всем, что Молли забрали в больницу из-за шока, который она перенесла, узнав, что ее сестра свалилась с утеса, бродя во сне ночью. Потом мы привели Долли назад уже в качестве Молли — в ее одежде и парике. Я заказала еще два парика — в том числе с локонами, который сильно изменил ее внешность. Бедная старая Дженет — экономка — плохо видела, а Долли и Молли очень походили друг на друга внешностью и голосами. Все поверили, что это Молли, а некоторые странности в ее поведении приписывали шоку. Все выглядело вполне естественно. Это и было ужаснее всего…
— Но как Долли справилась с этим? — спросила Селия. — Ведь это было невероятно трудно.
— Ей это не казалось трудным. Она ведь получила то, что всегда хотела получить, — Элистера.
— Но как Элистер смог это вынести?
— Он все объяснил мне в тот день, когда организовал мой отъезд в Швейцарию. Элистер сообщил мне, что я должна делать и что собирается делать он. «Мне остается лишь одно, — сказал он. — Я обещал Молли, что не передам Долли в руки полиции, что никто никогда не узнает о ее преступлении и что детям не станет известно, что их тетя — убийца. Долли ходила во сне и упала с утеса — ее похоронят на здешнем кладбище под ее настоящим именем». — «Как же вы можете допустить такое?» — воскликнула я. «Теперь послушайте, что я намерен сделать, — продолжал Элистер. — Долли нельзя позволить жить дальше — если она окажется рядом с детьми, то может лишить их жизни. Но вы должны понять, Зели, что за осуществление моего плана мне придется заплатить собственной жизнью. Я проживу здесь несколько недель с Долли, играющей роль моей жены, а потом произойдет еще одна трагедия». — «Снова хождение во сне?» — спросила я. «Нет, — ответил он. — Все сочтут, что я и Молли покончили с собой, причина едва ли станет когда-нибудь известной. Возможно, подумают, будто Молли была уверена, что у нее рак, или что так считал я. Но вы должны помочь мне, Зели. Вы единственный человек, который по-настоящему любил Молли, меня и детей. Если Долли предстоит умереть, лишить ее жизни могу только я. Она не почувствует ни страха, ни боли. Я выстрелю в нее, а потом в себя. На револьвере обнаружат наши отпечатки пальцев, потому что Молли недавно брала его в руки. Правосудие свершится, и я исполню обязанности палача. Я только хочу, чтобы вы знали, что я любил и все еще люблю их обеих: Молли — больше жизни, а Долли — потому что безумно жалею ее из-за тех несчастий, которые были суждены ей со дня появления на свет. Всегда помните это».
Зели встала и подошла к Селии.
— Теперь ты знаешь правду, — сказала она. — Я обещала твоему отцу, что ты никогда ее не узнаешь, и нарушила слово. Я не собиралась рассказывать об этом ни тебе, ни кому-либо другому. Но мсье Пуаро заставил меня изменить мои намерения.
— Я понимаю ваши чувства, — отозвалась Селия. — Возможно, вы были правы, с вашей точки зрения, но я рада, что узнала обо всем. Мне кажется, будто с моих плеч свалилось тяжкое бремя.
— Потому что теперь мы оба все знаем, — подхватил Дезмонд. — Это была настоящая трагедия — как сказал мсье Пуаро, трагедия двух людей, которые не убивали, а любили друг друга. Один из них был убит, а другой казнил убийцу, чтобы не пострадали дети. Если он виновен, то заслуживает прощения, но я бы не назвал это виной.
— Долли была страшной женщиной, — промолвила Селия. — Я всегда боялась ее, хотя не понимала почему. Теперь я понимаю. По-моему, мой отец был храбрым человеком, решившись на такое. Он сделал то, о чем просила, умирая, моя мать, — спас от тюрьмы ее сестру, которую она так любила. Мне хотелось бы думать… — Она с сомнением посмотрела на Пуаро. — Возможно, вы со мной не согласитесь — ведь вы, наверное, католик, — но на их могиле написано: «И в смерти они были неразлучны». Это не значит, что они вместе умерли, но я надеюсь, что теперь они будут вместе всегда. Два человека, которые любили друг друга больше всего на свете, и моя бедная тетя, которую я постараюсь не судить слишком строго, — ведь, как сказала мама, она не ведала, что творит. Конечно, ее не назовешь приятным человеком, но она, возможно, не могла бы им стать, даже если бы очень постаралась. Если так, то о ней нужно думать как о жителе деревни, который заболел чумой и которого не могли ни кормить, ни выпускать из дому, потому что тогда вымерла бы вся деревня. Я попытаюсь пожалеть ее. А о моих родителях я больше не беспокоюсь — они любили друг друга и бедную, одержимую ненавистью Долли.
— Думаю, Селия, — сказал Дезмонд, — нам лучше пожениться как можно скорее.
