с кошмаром, в котором оказалась, что стала забывать, что жизнь когда-то была совсем иной. Не похожей на этот бесконечный день сурка…
Это утро было почти обычным. Почти как раньше. Если не считать, что за мной теперь постоянно приглядывала Мария. Но в этот миг, когда я кормила дочь, помощницы рядом не было, что позволяло хоть ненадолго вновь почувствовать себя свободной.
Я поднесла очередную ложку с кашей ко рту дочери, когда из сада донесся какой-то шум. Едва заметный, в обычное время я и не обратила бы на него внимания, но сейчас, когда вся жизнь превратилась в одну сплошную угрозу, этот звук меня насторожил. Я застыла с так и недонесенной до рта дочери ложкой в руках и прислушалась…
Готова была поклясться: рядом с окном кто-то находился. Стоило, наверно, испугаться, но чего бояться той, которая видела, как любимый муж превратился в опасного врага?..
– Ма-ма, – требовательно напомнила о себе Лилиана, так и не дождавшись своей кашки.
– Тссс, тише, милая, – приложила я палец к губам, прося дочь не шуметь.
Я тихо подошла к задней двери, ведшей из кухни в сад, снова прислушалась… Неужели показалось?..
Я слегка приоткрыла дверь, вновь напрягла слух… Ничего. Возможно, это Мария просто проходила под окном и теперь уже вернулась в дом?
Я невесело хмыкнула: похоже, я стала сама придумывать себе опасности на каждом шагу. Отбросив паранойю, я открыла дверь в сад чуть шире, шагнула за порог, словно пересекая черту, за которой оставляла свои страхи…
И сердце резко скакнуло к горлу, когда чья-то сильная рука зажала мне рот, а вторая сомкнулась вокруг талии. Неизвестный поволок меня куда-то в сторону кустов, а я, окаменев от ужаса, даже не сразу попыталась отбиться…
– Не дергайтесь, ради всего святого! – обжег мое ухо шепот в тот самый момент, когда я как раз собиралась оказать сопротивление.
Голос показался смутно знакомым. Но это еще была не причина, чтобы не поднимать шум…
Мужчина, словно почувствовав мое недоверие, быстро развернулся, прижимая меня к стене дома и оказываясь со мной лицом к лицу.
Я окунулась в голубые глаза, словно занырнула в воды Эгейского моря, и из горла вырвался сдавленный смешок. Я осознала, что подспудно ожидала увидеть перед собой именно это лицо.
Он отнял руку от моего рта, и с губ моих сорвался первым делом нелепый, нелогичный вопрос…
– Ради всего святого?
Лев непонимающе моргнул:
– Что?
– Вы сказали не дергаться ради всего святого. Не думала, что вы такой… набожный.
Он обвел меня тяжелым взглядом, но на глубине глаз промелькнула смешинка.
– Если бы я сказал – не дергайтесь во имя Фрейда, это подействовало бы на вас убедительнее?
Я невольно усмехнулась:
– Ну, я бы сразу поняла, что это вы.
Он мотнул головой, словно молчаливо пресекал этот странный, столь неуместный сейчас диалог.
– София, у нас мало времени. Я ненадолго отвлек вашу экономку, но она, боюсь, скоро вернется. Где мы можем поговорить?
Почему-то я даже не задумалась о том, чтобы вообще отказаться с ним разговаривать. О том, чтобы прогнать или закричать, прося о помощи…
Интуитивно чувствовала: он пробирался в дом вовсе не для того, чтобы причинить мне вред. Возможно, он мог стать моим единственным союзником в той ситуации, в которую я попала. Во всяком случае, мне следовало его хотя бы выслушать…
– Идемте наверх, – скомандовала быстро. – Мария не войдет ко мне в комнату без спроса.
Он коротко кивнул и мы молча вбежали в дом. Подхватив на руки Лилиану, я жестом указала Льву на лестницу на второй этаж и, периодически оглядываясь, последовала за ним сама.
Выдохнула только тогда, когда за нами закрылась дверь, надежно скрывая от посторонних глаз. Лев быстро оглядел обстановку, предусмотрительно задернул шторы и насмешливо заметил:
– Как пикантно и одновременно – унизительно.
– О чем вы?
– О том, что прячусь в спальне замужней женщины, как тайный любовник, которого могут застукать в любой момент на месте преступления. Пожалуй, тогда придется спасаться бегством, прыгая из окна.
– Да вы романтик, доктор, – парировала с сарказмом и, устроив Лили на кровати, повернулась к гостю и добавила уже серьезнее:
– Но вы ведь знаете, что Кирилла в это время дома не бывает, не так ли?
Он склонил голову набок, с интересом на меня глядя.
– А вы умны. Мне это нравится.
– Что вы сделали с Марией?
– Не беспокойтесь о ней. Я всего лишь занял ее внимание небольшим происшествием в саду.
Я вопросительно взметнула бровь, но он никак не пояснил своих слов. Сказал лишь:
– София, давайте перейдем к делу. Я знаю, что происходит и хочу вам помочь.
– Вот как? И откуда же?
– Я наблюдал за домом.
– Значит, это вы прятались на днях за деревьями…
– Значит, вы заметили.
Мы оба замолчали и после небольшой паузы, собрав разрозненные мысли в кучу, я наконец осторожно спросила:
– И что же, по-вашему, происходит?
Он пристально посмотрел на меня и только сейчас я заметила, что привычных очков на нем не было, отчего его глаза казались еще чище, еще лазурнее.
– Юля вернулась. Вы, в свою очередь, перестали выходить из дома. Каждое утро сюда приходит экономка и уходит поздно вечером, когда появляется Баженов. Осмелюсь предположить, что он удерживает вас тут силой. Это так на него похоже… Или я неправ?
Он прожег меня взглядом, в котором ясно читался вызов. Казалось, вся эта ситуация задевала в нем что-то глубоко личное. Что-то, что касалось каким-то образом и меня.
– Я не уверена, что могу вам доверять, – произнесла после недолгого молчания.
– Но вам больше некому доверять, София.
– С чего вы взяли?
– Я очень наблюдателен.
Что ж, глупо было отрицать, что он прав. Больше некому было мне помочь.
– Что вы предлагаете? – поинтересовалась коротко.
– Вам нужно бежать. Я помогу.
– Зачем вам это нужно?
Его щека дернулась, губы исказила кривая усмешка.
– Считайте, что хочу закрыть давний гештальт.
Я покачала головой:
– Это мало о чем мне говорит. Я почти вас не знаю. Вы так и не сказали, что связывало вас с Юлей и зачем вы следили за домом…
– София, я отвечу на все ваши вопросы, но не здесь и не сейчас. Решайтесь. И тогда, обещаю, узнаете все.
Я закусила губу, неуверенная в том, как реагировать на все это.
– Вы понимаете, что у Кирилла есть связи? Что он легко найдет нас с дочерью, если захочет?
Лев вдруг шагнул ближе, подцепил указательным пальцем мой подбородок, и, заглянув мне в глаза, презрительно произнес:
– А может, вам просто нравится быть
