— Ребята, пивком не угостите?
Колька вытянул банку из целлофана и бросил ей. Сонька ловко поймала банку, открыла и стала пить.
— Хорошее, — заметила она, весьма довольная. — Немецкое? Гретка, хочешь?
Ваши-то насчет пива — спецы, умеют. — Я отрицательно помотала головой. Сонька пиво допила и спросила:
— Эй, мужики, вы почто нас сюда притащили? Напугали до смерти. Пивка могли попить и в моей квартире, культурно и с воблой. Я воблу очень уважаю и всегда про запас держу.
— Молодец, — сказал Колька, усмехаясь, — а мы вот не позаботились.
Тут запищал телефон. Колька стал разговаривать с кем-то, кого назвал Вадимом.
Что-то в этом разговоре ему не нравилось, потому что он начал гневаться и нецензурно выражаться. Беседа длилась минут пять, не меньше, после чего он сообщил внимательно прислушивающимся к разговору соратникам:
— Ну вот, сидеть до десяти, раньше не приедут.
— Они чё, оборзели совсем? — начал возмущаться Серега. — У меня братан сегодня женится, а я здесь сидеть должен, да?
— Хорош психовать. Я б тоже получше занятие нашел, а молчу. Сказано до десяти, значит, до десяти.
— Чего сидеть-то здесь всем, а, Кольк?
Чего, вы с Витькой их вдвоем не устережете? Братан обидится, и вообще…
— Заткнись. Успеешь налопаться.
— Из-за каких-то баб…
— Не заткнешься, пасть заклею. Понял?
Серега обиженно засопел. Вдруг с улицы донесся автомобильный сигнал. Серега оживился и кинулся к окну.
— Приехал кто-то… Вроде Борька…
Точно, «командира» черт принес… — Колька вышел, как видно, гостей встречать, тот, кого звали Витькой, молча пил пиво, а Серега вертелся у окна. Тут в комнату вошли сразу человек пять мужиков, мягко говоря, нетрезвые, объяснялись громко и чрезвычайно эмоционально. Если опустить все нелитературные выражения, разговор сводился к следующему: приехавшие не ожидали здесь кого-либо обнаружить и намеревались «погулять». То, что товарищи по оружию их уже опередили, вызвало у новоприбывших справедливое негодование. Колька потратил много времени и сил, а еще больше крепких выражений, чтобы убедить их, что здесь не гуляют, а заняты делом. Братаны никак не желали в это поверить. Лезли к нам, занимались саморекламой, при этом употребляли слова, которые я до сей поры ни разу не слышала и о значении которых могла только догадываться.
— Откуда девки? — резвился мордастый парень с двадцатиграммовым перстнем на мизинце. — Валютные, что ли? Хватит баксы сшибать, надо и для братвы потрудиться.
Из этой тирады, которую воспроизвести ни один здравомыслящий человек никогда не решится, я заключила, что нас приняли за проституток. К несчастью, это поняла и Сонька. Надо сказать, она очень ревниво относится к своей женской чести, и только конченый болван мог в ее присутствии делать столь оскорбительные предположения.
К сожалению, мордастый Борька об этом не знал. Сонька пошла пятнами, вскочила и проорала, перекрывая общий шум:
— Ты что себе позволяешь, придурок недоделанный? — Я зажмурилась, крайне сожалея о неосмотрительно снятом с ее губ пластыре, а Сонька продолжила дальше.
Что-то в ее жизни до сей поры оставалось для меня тайной, ибо я не подозревала о наличии подобного словарного запаса. Все ошалело замерли, особенно Борька, правда, ненадолго. Он собрался с силами и произнес:
— Да я тебя…
Тут Колька, который уже давно нервничал, заорал так, что звякнули стекла:
— Я вам, козлы, сколько повторять должен? Мотайте отсюда. Девки здесь по делу.
— По делу или нет, а этой потаскухе… — Борька попытался шагнуть вперед, но Николай, к которому я в ту минуту испытывала чувства, граничащие с обожанием, закрыл нас от рассвирепевшего соратника собственной грудью. Кстати, довольно широкой, мы обе вполне свободно разместились за ней.
— Придется тебе обождать. Уяснил? Мотайте, ребята, отсюда. Сколько можно повторять?
Колькины слова наконец подействовали.
— Ладно, пивка выпьем и поедем, — согласился Борька. Кое-как парни разместились на полу. Борька зло покосился, спросил:
— А чего за дело, а, Кольк?
— Ты у Брауна спроси, — разозлился тот.
Это меня чрезвычайно заинтересовало.
Так вот, значит, чьи мы гости. Данная фамилия произвела магическое действие не только на меня, но и на подгулявшую компанию. Парни притихли, загрустили и дальше пили почти в молчании. Я сочла момент подходящим и обратилась к Кольке:
— Извините, можно мне в туалет?
— И мне, — вмешалась Сонька.
— По одной, — скомандовал он. Я поднялась и вместе с ним вышла из комнаты.
Прошли по длинному коридору и остановились возле двери, на которой красовался плакат с обнаженной блондинкой. Кто-то очень остроумный подрисовал ей усы.
— Давай, и без глупостей.
Интересно, что он имел в виду. На высоте полутора метров было окно, встав на унитаз, я потянула раму. Сбежать проще простого. К сожалению, в комнате осталась моя подружка, хоть я и грожусь время от времени ее убить, но бросить в беде, увы, не могу.
Тяжко вздохнув, я покинула туалет. Колька терпеливо ждал, привалившись к стене напротив.
— Руки можно помыть? — робко спросила я.
— Пойдем в кухню.
Мы шли по коридору, и Колька с любопытством поглядывал на меня, для него я была явно существом диковинным. Поразмышляв, я решила, что до десяти времени еще сколько угодно и при умелом подходе у нас появится шанс выбраться отсюда. На злодеев и кровожадных психов парни не похожи, я бы даже сказала, вполне симпатичные ребята. Пока. Я вымыла руки и тем же тихим, робким голосом, который в сочетании с моей физиономией имеет убойную силу, равную одному локомотиву, спросила, пряча глаза:
— Коля, нас убьют, да?
Видимо, эта мысль не приходила ему в голову, он так растерялся, что на мгновение мне стало его жаль.
— Убьют? Зачем это? За что? Чего натворили-то?
— Не знаю, — я пожала плечами, напустив в глаза романтической грусти. Разве нам самим разобраться? Пойдем, Соня, наверное, волнуется.
— Подруга у тебя чумовая. Это ж какой дурой надо быть, чтоб обозвать Борьку недоделанным. Он ведь и в самом деле недоделанный, ему что баба, что…
Тут Колька странно дернулся и замер, а суровый голос за моей спиной приказал:
— Руки за голову, лицом к стене, ноги шире… дернешься, и я из тебя мозги вышибу.
Я ошалело обернулась, увидела мужчину в маске, с автоматом в руках, и мысленно чертыхнулась: денек — зашибись! Нет, Колька мне нравился больше.
Мужик с автоматом — это уже чересчур для моих нервов. По-моему, оружие выглядело настоящим. Я попятилась по коридору и оказалась против двери в комнату: зрелище, открывшееся мне, было впечатляющим:
Восемь человек лежали на полу лицом вниз, держа руки на затылке. В кресле сидел еще один тип в маске, тоже с автоматом, что-то насвистывая, легонько пиная носком ботинка кучу оружия, сваленного у его ног.
Тихая Сонька с глупым лицом, поджав ноги, тосковала на диване. Колька устроился на полу рядом с остальными; тип в кресле махнул Соньке рукой, и та подошла ко мне, двигаясь словно во сне. Мы покинули комнату, закрыли дверь, и один из замаскированных типов повесил на ручку штуковину вроде болванки веселенького синего цвета.
— Мужики, — проронил он на прощание, — до двери дотронетесь — бабахнет!
После чего стащил с себя маску. Сначала я удивилась тому, что его лицо мне знакомо, удивление возросло, когда я поняла, что вижу перед собой молодого человека по имени Валера, который вчера заходил в кабинет Глеба. Второй тип тоже лишился маски, и я уже без удивления узнала Глеба.
— Пошли, — сказал он. Мы покинули дачу, метрах в пятистах в кустах стояла машина. Только мы в нее сели, как со стороны дома что-то бабахнуло, из разбитого окна повалил черный дым.
— Что за люди, — покачал головой Валера, — ведь предупреждали.
Минут через десять мы въехали в город.
Сонька к этому времени пришла в себя и смогла сказать:
— Глеб, ты, что ли? Откуда взялся?
— Как откуда? С кладбища. Решил вам немного помочь. Не возражаешь?
— Какое там. Зрелище редкое: три секунды и мужички ровными рядками улеглись. Посмотреть — одно удовольствие.
— Рад, что тебе понравилось.
— Это у вас работа или развлечение? — подала я голос, обращаясь к Валере.
— Глеб Григорьевич попросил помочь.
Всегда рад послужить справедливому делу.
А когда женщины в беде — и разговору нет.
— Не хило, — покачала я головой. — Автоматы, маски и эта штуковина на дверь…
— Позаимствовали ненадолго, — лихо улыбнулся Валера, а Глеб начал хмуриться.
— Между прочим, — сурово заявил он, — героине положено броситься на шею своему спасителю, а не устраивать допрос.
— Да я роль плохо выучила. Ты как нас нашел?
— Поехал следом. Убедился, что вас держат на даче, позвонил Валере, и вот… Кстати, где твоя сумка?
— Что? — не поняла я.
— Сумка, обыкновенная дамская сумочка, с которой ты обычно ходишь.
