— Что? — не поняла я.
— Сумка, обыкновенная дамская сумочка, с которой ты обычно ходишь.
— Вот она, а что?
Глеб засмеялся:
— Ты потрясающая женщина. В такой ситуации и не забыть сумку.
— Это хорошо или плохо? — не поняла я, а Сонька тут же влезла:
— Немецкая аккуратность. Хоть бы раз утюг не выключила, ни-ни. Мне бы так.
— Я не понимаю, почему ты заговорил о сумке?
— Просто увидел ее в твоих руках и удивился. Я даже не помню, в какой момент ты ее взяла.
— И что? Это так важно?
— Нет, конечно. Я просто спросил. Или это наводит на размышления?
— Мне непонятен этот разговор.
— О, Господи! Дернул меня черт. Марго, ты слишком подозрительна. Мы вытащили вас из скверной передряги, на огромную благодарность я и не рассчитывал, но подозревать-то меня в чем?
— Надо Витьке позвонить, — заметила Сонька. — Где его козлы, мать их! Прошляпили все царство небесное.
— Может быть, я наконец узнаю, что происходит? — спросил Глеб. Мы промолчали.
— Не мое дело, девчонки, — заметил Валера, — но вы играете в очень опасные игры.
— А то нас спрашивают, — огрызнулась Сонька. — Куда мы, кстати, направляемся?
Может, нам все-таки Витьке позвонить? Я и телефончик вижу.
— Глеб, останови, — попросила я.
Дозвониться до Витьки оказалось делом непростым, нам отвечали разные мужские голоса, наконец послышался нужный нам, резкий, с хрипотцой голос.
— Ну, что там?
Я кратко обрисовала ситуацию. Особого впечатления мой рассказ не произвел. Это становилось обидным.
— Так, — Рахматулин помолчал, — сейчас мне не до вас. Поезжайте домой. Как освобожусь, подъеду.
— Аа… — начала я, но он меня перебил:
— Охрана возле подъезда. — Он повесил трубку.
— Вот сволочь! — покачала головой Сонька. — Какой подъезд он имел в виду?
— Очень сомневаюсь, что это не очередная выдумка. Едем ко мне. Я есть хочу, а у тебя, как всегда, холодильник пустой.
— Холодильник пустой, и есть я тоже хочу. Едем.
Глеб отвез домой Валеру, а потом и нас с Сонькой.
— Мне остаться? — спросил он. Я покачала головой:
— Не надо.
— Эти типы могут вернуться.
— Вряд ли. И у меня есть телефон. Вызову милицию.
— Киска, будет лучше, если я останусь.
— Не думаю. Не следует тебе влезать в эту историю. Спасибо, что помог, и до свидания.
Глеб с минуту смотрел на меня, потом отвернулся и тихо произнес:
— Обещай хотя бы позвонить, если вдруг…
Возле моего подъезда, загораживая проезд, стояла светлая «БМВ», мордастый парень при виде нас сурово нахмурился, второй выглядел точной копией первого.
— Вы, что ли, охрана? — полезла Сонька. — Мужики, на посту не спать. Уж расстарайтесь.
— Иди, несчастная, — прикрикнула я.
В квартиру Глеб вошел вместе с нами и тщательно ее обследовал. Не найдя ничего подозрительного, неохотно простился и ушел. Оставшись одни, мы с Сонькой, не сговариваясь, рухнули в постель и мгновенно уснули. Мне снились дурные сны: туман, как молоко, луна, волчий вой, и я одна-одинешенька в чужом и странном месте. Из этого кошмара меня вырвал звонок телефона. Я включила ночник и удивленно взглянула на часы: половина второго. Кому пришло в голову звонить в это время? Сняла трубку и сразу поняла, кто это. Тихий, какой-то безжизненный голос:
— Привет, детка, — произнес он явно с усмешкой. — Ты еще жива?
— Здравствуйте, — секунду подумав, ответила я. — Не понимаю, почему вы задаете такой вопрос. У меня хорошее здоровье, я перехожу улицу только в положенном месте и соблюдаю правила пользования электроприборами.
Он тихо засмеялся:
— Молодец, детка, ты не очень пуглива, да?
— Во мне кровь викингов, а они не боялись ни волков, ни оборотней, ни любой другой чертовщины. — Он опять засмеялся, а я, прикрыв трубку, попробовала отдышаться: во-первых, во мне нет крови викингов, а во-вторых, я до смерти испугалась.
— Что ж, пожалуй, пора нам познакомиться поближе, — сказал он.
А я спросила нахально:
— Я тебя знаю?
Это его необыкновенно развеселило.
— Не торопись. Узнаешь — умрешь. — Он повесил трубку, а я стала кусать губы, занятие дурацкое, но иногда помогает. Ну и чего он добивался этим идиотским звонком.
Тут я подумала: что, если звонок — прелюдия к визиту?
— Эй, я не в форме, — в пустоту предупредила я. Лучше не стало. Я прошла в кухню, достала молоко из холодильника, выпила стакан, глядя в окно. «БМВ» отсутствовала. Я поежилась: ночь, темнота, одиночество. Там, за окном, был тот, кого звали Оборотнем, и ему зачем-то понадобилась я.
Может, он просто псих и дрожь в чужом голосе веселит ему душу? Я подумала разбудить Соньку, но сразу же отказалась от этой мысли: ее придется долго успокаивать и отпаивать валерьянкой. Вот тут как раз в дверь и позвонили. Сначала я подпрыгнула, а потом, сдерживая сердцебиение, прокралась в прихожую. Замок крепкий, напомнила я себе. За дверью кто-то стоял и ждал. Я тоже ждала.
— Марго, — услышала я, — открой, это я, Глеб.
Он выглядел испуганным, спросил:
— Что случилось?
— А?
— Что случилось? — повторил он, входя в квартиру. — Ты себя в зеркале видела?
Я машинально повернулась к зеркалу: лицо у меня было… в общем, лица на мне не было. Теперь, рядом с Глебом, я потихоньку начала впадать в истерику: хотелось упасть в обморок, завизжать или хотя бы разбить тарелку. Он запер дверь, обнял меня и отвел в кухню.
— Что случилось?
— Ничего. Правда, ничего. Позвонил какой-то псих.
— Гость?
Я кивнула.
— Вот что, киска. Ты сядешь рядом и все мне расскажешь.
С минуту я размышляла, потом еще минуту смотрела в его глаза, потом вздохнула.
— Что-то мне не хочется.
Он взял мою ладонь в свою, легонько сжал:
— Давай, я слушаю.
Ну и я рассказала. То, что считала нужным. В третий раз врать гораздо проще, чем в первый. Я рассказывала и следила за его глазами, он слушал и цепко держал взглядом мои.
— Все? — спросил, когда я замолчала.
— Все, — кивнула я.
— Тогда неясно, почему с этой историей нельзя в милицию?
Я немного поразмышляла и ответила:
— Как-то я не сильно верю, что они лягут костьми ради моей безопасности.
— А Рахматулин ляжет?
— Трудно поверить, правда?
— Киска, что случилось на самом деле?
Что ты там увидела, на этом кладбище? — Я почесала за ухом, придав себе вид полного недоумения.
— Ничего. Я только имела несчастье поднять с земли медальон.
— Хорошо. Будем считать, что так оно и есть. В наших взаимоотношениях мы чуток продвинулись: ты решилась мне довериться, кстати, это твой первый умный поступок за столько времени.
— Это было нелегко, — хлопнув глазами-блюдцами сказала я. Одинокая слеза скатилась по щеке, и я торопливо отвернулась, и убежденная в том, что Глеб ее уже заметил.
Он подошел, осторожно обнял меня за плечи и сказал:
— Теперь я и сам понимаю, мое появление выглядело довольно подозрительно…
Все не так скверно, киска, мы как-нибудь справимся. Я рад, что мы поговорили. Пожалуйста, верь мне.
Я кивнула, пару раз шмыгнула носом и прижалась к его плечу.
— И что я теперь должна делать? — спросила доверчиво.
— Найди Рахматулина. Скажи, звонил Оборотень. Так и скажи, чтоб ему интересней стало… Пора нам познакомиться.
Тут у меня в мозгах что-то повернулось, и извилины стали выпрямляться. Мне вдруг сделалось нехорошо. Пока я силилась обрести душевное равновесие, Глеб снял трубку, спросил рахматулинский номер, набрал его и протянул трубку мне. Может быть, чересчур нетерпеливо…
— Что надо? — спросил усталый голос.
— Виктор?
— Вам кого?
— Мне нужен Виктор! — Я злилась, мне хотелось накричать на неведомого парня, швырнуть телефон на пол или хотя бы прихлопнуть какого-нибудь комара.
— Он занят.
— Вот что. Передайте ему, звонила Маргарита, я только что разговаривала с Оборотнем.
Я швырнула трубку. Сонька шевельнулась в постели, высунула ногу из-под одеяла и засопела громче.
— Идем в кухню, — сказал Глеб, — не то Соньку разбудим.
Я бухнула на плиту чайник, наблюдая за Глебом. Он не менее пристально наблюдал за мной.
— Что опять? — глухо спросил он, почти враждебно.
— Думаю, — сказала я, садясь напротив. — Вот, к примеру, этот звонок. Вроде бы совершенно идиотский. А может, и нет.
Оборотню надо к Рахматулину подобраться.
Надо?
Глеб пожал плечами.
— Я сделал бы проще: взял и пристрелил твоего Витьку. Без проблем.
— А деньги? А если Оборотень любопытный? Нет, Витька ему нужен. Ну и как удобнее всего это провернуть, не вызывая подозрений? Позвонить женщине, перепугать ее до смерти…
— И явиться в роли спасителя? — подхватил Глеб. — Романы не пишешь?
— Пока нет. Но у меня творческая натура, вполне возможно, начну писать ближе к возрасту Агаты Кристи… Телефонная будка у соседнего подъезда.. Кстати, откуда ты взялся ночью?
