каждом повороте левой стены. Когда я упираюсь в тупик, я не паникую. Просто поворачиваюсь и продолжаю идти вдоль левой стены.
Держись левой стороны. Держись левой стороны. Держись левой стороны.
Мне кажется, что я иду уже несколько часов. Сначала я слышу только свои шаги и ровное дыхание, но вскоре начинаю различать странные шорохи и шуршание, как будто что-то преследует меня по лабиринту. Я резко оборачиваюсь и вглядываюсь в темноту, но там ничего нет.
И я иду дальше.
Держись левой стороны. Держись левой стороны. Держись левой стороны.
Я так сосредоточенна, что не замечаю звука, пока он не раздаётся прямо над моей головой.
Это голос.
Низкий печальный голос.
– Пять тысяч семьсот сорок три, – говорит голос. – Пять тысяч семьсот сорок девять.
Похоже, кто-то называет простые числа.
– Пять тысяч семьсот… гм… – Голос дрогнул. – Семьдесят девять? Да. Пять тысяч семьсот…
У меня ёкает сердце. Потому что есть только один известный мне человек, который так любит простые числа, что готов произносить их, сидя один-одинёшенек в темноте, и это…
– Альфи?
Голос умолкает.
– Уэнсдей?
Это Альфи!
И он рядом. Я бегу за следующий угол в надежде найти его прямо за поворотом, но ничего не вижу. Лишь ещё один бесконечный, завешанный выстиранной одеждой коридор.
Я озадаченно оглядываюсь.
– Альфи?
– Я наверху, – его голос доносится откуда-то сверху.
Я поднимаю глаза – и точно: Альфи висит на крючке, как выброшенное бельё. Он так высоко, что я с трудом могу различить его в темноте.
– Слава богу, что ты здесь, – кричит он. – У меня почти закончились простые числа.
Я хмурюсь.
– Что?
– Это шутка, – он на миг умолкает. – Ну ты знаешь, из-за теоремы Евклида? – Он прочищает горло. – В любом случае, раз ты здесь, может быть, тебе удастся… – Он делает загадочный жест. – В смысле, с помощью магии снять меня отсюда? Я как бы застрял.
Видимо, несмотря на катастрофу в подвале дедушки, Альфи почему-то думает, что я потрясающая, полноценная чародейка. Увы, печальный факт заключается в том, что, хотя я и знаю заклинание левитации, я ни разу не заставила летать ничего больше карандаша. В общем, магия исключается, но это не значит, что я не в силах помочь.
Придётся сделать это по старинке. Я тянусь вверх, хватаюсь за пару крючков и взбираюсь на стену.
Затем карабкаюсь вверх. Кстати, это легче, чем я ожидала. Равномерно расположенные крючки образуют идеальные опоры для рук и ног, а Сфера Таримоса поднимается вместе со мной, паря над моим плечом, словно личный фонарик. Через пару минут я уже там, цепляюсь за стену рядом с Альфи, пыхтя и жадно хватая ртом сухой, разрежённый воздух.
– Привет, – говорю я.
Альфи награждает меня своей самой широкой улыбкой.
– Привет.
– Брюс тут не объявлялся? – спрашиваю я, помогая Альфи освободиться от его крючка.
Альфи пожимает плечами:
– Ни ответа ни привета.
Мы несколько раз зовём Брюса, но он не откликается. Вокруг стоит только удушающая тишина лабиринта. Альфи снимает с соседнего крючка свой рюкзак с мечом.
– Что это за место?
– Какой-то лабиринт. Я хожу несколько часов и не вижу никаких признаков…
– Не часов, – говорит Альфи, глядя на руку на часы. – Нам осталось шесть часов сорок восемь минут. Значит, с того момента, как мы прибыли к башне, прошло только… семьдесят пять минут, если быть точным. – Он вопросительно смотрит на меня. – Ты думаешь, Горгомот из тех злых повелителей, которые помешаны на точности? – спрашивает он, и его глаза загораются. – Погоди, ты сказала «лабиринт»?
После этого Альфи требует, чтобы мы добрались до самого верха. Когда мы оказываемся там, я оглядываюсь по сторонам. В слабом круге света, падающем от Сферы Таримоса, я могу различить верх ещё примерно десяти стен. Они образовывают лабиринт, с которым я уже познакомилась на уровне пола. Дальше всё покрыто тьмой.
– Ты можешь сделать свет ярче? – спрашивает Альфи.
Я хмурюсь. Хороший вопрос. Могу ли я? Насколько мне известно, у Светящейся Сферы Таримоса есть только два режима: тускло и тусклее. С другой стороны, до сегодняшнего дня я не знала, что она способна следовать за мной.
Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться, и, втянув немного магической силы, закачиваю энергию в Сферу Таримоса.
– Стань ярче, – говорю я.
Пробегает слабая магическая рябь, и шар вспыхивает как крошечное белое солнце. Альфи отворачивается, щурясь от слепящего света.
– Окей, теперь я вообще ничего не вижу.
Но я ещё не закончила. Я набираю чуть больше магии и закачиваю её в шар.
– Вверх.
Сложно поверить, но шар и вправду начинает подниматься. Он становится всё ярче по мере того, как я накачиваю в него магию. И свет разливается по лабиринту всё дальше и дальше.
Альфи делает большие глаза.
– Вот это да!
Окей, теперь мы можем видеть. Что одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что, управляя Сферой Таримоса, я чувствую, что совершила небольшой магический прорыв. Плохо, потому что…
Скажем так: плохая новость состоит в том, что лабиринт огромен.
Глава 14
Свет Сферы Таримоса заставил мрак расступиться, и я застываю с разинутым ртом, глядя на гигантский лабиринт, простирающийся до самого горизонта во все стороны. Сначала мне кажется, что мы стоим на дне долины, потому что я вижу, как вдали пол уходит вверх, словно покатый, испещрённый лабиринтом склон холма. Но затем мои глаза достигают горизонта – или того места, где он должен быть, – и я понимаю, что горизонта нет. Просто лабиринт тянется дальше.
Поэтому я смотрю всё выше и выше, а затем ещё выше, пока мой взгляд не упирается в небо. Но неба нет. Вместо неба – тот же лабиринт.
Внезапно мне кажется, что весь мир перевернулся, а я подвешена за ноги на высоте целой мили, смотрю на крошечный лабиринт далеко-далеко внизу с высоты птичьего полёта и не падаю лишь благодаря паре хлипких крючков.
Я зажмуриваюсь и хватаю Альфи за руку.
– Останови это!
– Круто, правда? – голос Альфи полон изумления. – Ты только взгляни! Тут всё вверх тормашками.
И я вынуждена согласиться – если под фразой «Тут всё вверх тормашками» Альфи имеет в виду «чудовищное нарушение всех известных законов физики и здравомыслия».
Но почему? Почему? Почему?
Зачем кому-то понадобилось тратить силы на создание внутри колоссальной сферы пространственно- и гравитационно-невозможного шкафа-лабиринта, чтобы затем просто набить его случайными вещами? В этом нет никакого смысла.
Я осторожно открываю глаза и в упор смотрю на симпатичный красно-белый носок в горошек там внизу, на
