только иллюзиями, которые он питал в отношении армии Кутузова. Русская армия тоже страдала и сократилась в результате боев в Малоярославце и в Вязьме, из-за переутомления и холода с 80 тысяч регулярных войск (т. е. без казаков) до 50 тысяч. Она преследовала французскую армию до Смоленска с помощью авангардов легких войск, довольствуясь беспокоящими действиями и захватом отставших, но при этом не казалась склонной, не считая Вязьмы, преграждать ей путь. Кутузов, радуясь тому, что французы один за другим умирают сами, не хотел бросать вызов нашему отчаянию, пытаясь нас остановить. Он связывал свою славу не с нашим разгромом, а с нашим уничтожением. Однако, не теряя благоразумия, он знал, что надо предоставлять кое-что и страстям армии и кое-что фортуне, которая вполне могла в конце концов сдать ему Наполеона в каком-нибудь тесном проходе, где будет легко уничтожить его одним ударом. Кутузов не отказывался от этого плана вовсе, но и не делал его главной целью марша. Он следовал за французской армией по боковой, хорошо снабженной продовольствием дороге, беспокоя ее легкими войсками Платова и Милорадовича и оставаясь в готовности, если сможет где-нибудь ее обойти, отрезать кусок от этой длинной колонны.
Наполеон, угадывая страх, который внушал Кутузову, совершенно не верил, что может столкнуться с ним на пути из Смоленска в Минск. Он боялся только объединения Чичагова и Витгенштейна, а со стороны Кутузова не ждал ничего, кроме арьергардных беспокойств. Именно по этой причине он, хотя и имел в тылу и на левом фланге огромную русскую армию, не подумал даже отделить себя от нее Днепром и продолжать отступление на Минск правым берегом реки. Он предпочел идти по проторенной дороге левого берега, дороге из Смоленска в Оршу, которая была лучше и короче. По этой же причине он не вышел из Смоленска единой массой, что позволило бы ему сокрушить Кутузова, если бы он с ним где-нибудь столкнулся. Будучи еще в силах противопоставить 36 тысяч вооруженных людей 50 тысячам Кутузова, Наполеон был в состоянии прорваться через заслон, если бы встретил его на своем пути. Но не предполагая, что такое возможно, и торопясь преодолеть шестьдесят лье, отделявших его от Борисова на Березине, Наполеон решил предоставить каждому корпусу время для отдыха, некоторой реорганизации и небольшого восстановления сил, дабы предстать в лучшем виде перед Молдавской армией – единственным неприятелем, о котором он теперь думал.
Он отдал все соответствующие распоряжения. В Смоленске к армии присоединилось несколько маршевых батальонов и эскадронов, в большинстве своем значившихся в списках дивизии Бараге-д’Илье. Наполеон зачислил их в действующий состав, несколько укрепив, тем самым, различные корпуса. Корпус Даву был доведен до 10–12 тысяч человек, корпус Нея – до 5 тысяч, корпус Евгения – до 6 тысяч. У Жюно, командовавшего вестфальцами, оставалось не более тысячи человек, у Понятовского, командовавшего поляками, – 700–800. Гвардия, которую так берегли, чтобы она погибла затем на дорогах, сохранила в своих рядах не более 10–12 тысяч человек. Оставшаяся кавалерия включала не более 500 всадников. И если бы французы выдвинулись всей массой, то смогли бы выставить против Кутузова самое большее 37 тысяч человек. После неоднократных заявлений командиров артиллерии Наполеон согласился, наконец, пожертвовать частью пушек и соразмерить их количество с количеством боеприпасов, для которых имелись транспортные средства. Так, Даву, который сохранил в целости почти всю артиллерию и сумел довезти до Смоленска 127 орудий, располагал боеприпасами только для 30 из них, и его артиллерия была сокращена до 24 орудий с достаточным боеприпасом. То же было сделано и в отношении остальных корпусов. Упряжки распределили между сохранившимися обозами.
Кое-как реорганизовав армию, Наполеон во второй раз приказал Шварценбергу энергично преследовать Чичагова, дабы захватить его с тыла, прежде чем он столкнется с основными силами французов, а Удино и Виктору – решительно атаковать Витгенштейна, чтобы удалить его хотя бы от Березины, если нельзя отбросить его за Двину. Затем он отбыл из Смоленска утром 14 ноября вместе с гвардией, выслав вперед пешую кавалерию под началом Себастиани. Решили, что Евгений выступит на следующий день и постарается протолкнуть перед собой всю разрозненную массу безоружных. Даву, выслав вперед артиллерию и парки, чтобы почти ничего после себя не оставить, должен был покинуть Смоленск 16-го, и наконец, Ней получил приказ оставить город также 16 ноября, после того как взорвет его стены. В последнюю минуту Наполеон, желавший спасти в Смоленске всё, что можно, и главное, полностью уничтожить его оборонительные сооружения, предписал Нею уходить только тогда, когда полученные им приказы будут полностью выполнены, и дал ему для этого срок до 17-го числа. То было роковое решение, стоившее жизни множеству лучших солдат армии!
Наполеон, как мы видели, выступил утром 14 ноября и заночевал вместе с гвардией в Корытне, на половине пути из Смоленска в Красное. Местность, по которой приходилось идти, была полностью лишена ресурсов, и жить оставалось только тем, что забрали с собой из Смоленска, или жареной кониной.
Генерал Себастиани, предварявший с пешей кавалерией колонну гвардии, вступил в этот день в Красное, обнаружил там неприятеля и был вынужден держать оборону в церкви, ожидая, когда ему придут на помощь. На следующий день, 15 ноября, Наполеон и в самом деле, отбыв из Корытни утром, прибыл вечером в Красное, вызволил Себастиани и с мучительным удивлением узнал, что Кутузов, уже не ограничившись на сей раз движением бок о бок с французами, подвел к Красному все силы, чтобы либо преградить путь армии, либо отрезать часть длинной колонны.
Узнав, наконец, о неминуемой опасности, Наполеон был охвачен сильнейшим беспокойством об участи всех, кто следовал за ним. Найдя в Красном, одном из этапных пунктов армии, остатки продовольственных припасов, он решил остаться на месте по крайней мере до завтра, чтобы протянуть руку помощи своим эшелонированным соратникам, которым угрожала позиция, занятая Кутузовым. Хотя Кутузов вовсе и не думал полностью преграждать французской армии путь, как и полагал Наполеон, он не отказывался захватить какую-нибудь крупную добычу и занял позицию у прохода через Красное, которое расположено на середине пути из Смоленска в Оршу.
Проход через Красное, где расположился Кутузов, осуществлялся по мосту, переброшенному через довольно широкий и глубокий овраг, по дну которого протекала речка Лосвинка (она впадала в Днепр в двух лье от Красного). Чтобы подойти к селу со стороны Смоленска, нужно было перейти по мосту через овраг. Неприятель, намеренно пропустив первую часть французской армии и позволив ей свободно войти в Красное, вполне мог, заблокировав ее половиной своих сил и заняв край оврага остальными силами, перехватить колонны, двигавшиеся последними.
Наполеон
