— За нами в пещерах Теснины треть населения Западных Лощин, старых да малых, детей и женщин, — сказал Гамлинг. — Но там большие запасы продовольствия, много животных и корма для них.
— Это хорошо, — заметил Эомир. — Они сожгли или разграбили всё, что оставалось в долине.
— Если они придут рассчитаться за наше добро к Воротам Хельма, им придётся дорого заплатить, — сказал Гамлинг.
Герцог и его всадники проехали. Перед мостками через поток они спешились, длинной вереницей перевели лошадей через скат и вошли в ворота Горнбурга. Здесь их приветствовали с радостью и обновлённой надеждой: теперь опять хватало людей для обороны и крепости, и перегораживающей Теснину стены.
Эомир быстро привёл войско в готовность. Герцог со своими телохранителями остался в Горнбурге вместе с большинством людей из Западных Лощин. Но основную часть сил, которыми располагал, Эомир послал на Теснинную Стену, её башню и пространство за нею, потому что удержание их представлялось сомнительным, если атака будет вестись упорно и большими силами. Лошади были уведены глубоко в Теснину под той охраной, какую можно было выделить.
Теснинная Стена была двадцати футов высотой и такой толстой, что по ней могли идти в ряд четыре человека, защищённые парапетом, поверх которого способен был глянуть только очень высокий воин. Повсюду были каменные бойницы, удобные для стрельбы. На Стену можно было попасть по лестнице, спускающейся от ворот внешнего двора Горнбурга; вели на неё и три пролёта ступеней из Теснины позади, но фасад Стены был гладким, и большие камни в нём были так тесно пригнаны друг к другу, что и щёлки нельзя было найти на их стыках, а верх Стены нависал над низом, как утёс, подрытый морем.
Гимли стоял, прислонившись к зубцу. Леголас сидел на парапете, держа лук и вглядываясь во тьму.
— Здесь мне нравится больше, — сказал гном, топнув о камень. — Моё сердце всегда приободряется, когда мы приближаемся к горам. Здесь хороший утёс. У этой страны крепкие кости. Я чувствовал их ногами, когда мы поднимались от вала. Дайте мне год и сотню из моего племени, и я превращу это ущелье в место, о которое будут разбиваться, как вода, целые армии.
— Не сомневаюсь, — сказал Леголас. — Но ты гном, а гномы — странный народ. Мне здесь не нравится и чувствую, что днём мне не понравится здесь ещё больше. Но ты поддерживаешь меня, Гимли, и я рад, что ты стоишь рядом на своих крепких ногах и с тяжёлым топором. Мне хотелось бы, чтобы рядом с нами было больше народу из твоего племени. Но ещё больше я бы дал за сотню хороших стрелков из Лихолесья. Они бы нам пригодились. У ристанийцев найдутся неплохие лучники, но их слишком мало здесь, слишком мало.
— Слишком темно для стрельбы, — возразил Гимли. — И вообще, самое время поспать. Спать! Мне хочется спать, как не хотелось ни одному гному ни до ни после меня. Езда верхом — утомительное занятие. Тем не менее, топор так и вертится у меня в руках. Дайте мне ряд оркских шей и место для замаха, и вся усталость спадёт с меня!
Медленно тянулось время. Далеко внизу, в долине, всё ещё горели россыпью огни. Войско из Скальбурга теперь подступало в молчании. Можно было видеть, как вьются вверх по ущелью многочисленные линии их факелов.
Внезапно у Вала послышались вопли, визги и неистовые боевые крики людей. Пылающие факелы появились над краем и тесно сгрудились в проходе, а затем рассыпались и исчезли. С поля галопом прискакали люди и поднялись по мосткам к воротам Горнбурга. Арьергард воинов из Западных Лощин втянулся внутрь.
— Враг рядом! — сказали они. — Мы выпустили все стрелы, какие у нас были, и заполнили ров орками. Но мы не могли сдерживать их дольше. Они уже карабкались на вал во многих местах, густо, как наступающие муравьи. Но мы научили их не носить факелы.
Полночь осталась позади. Небо совершенно почернело, и тишина в тяжёлом воздухе предвещала бурю. Внезапно тучи распорола сверкающая вспышка. Пылающая молния ударила в восточный хребет. На мгновение люди на стенах увидели всё пространство между ними и Валом, залитое белым светом: оно кипело и было сплошь покрыто чёрными фигурами — некоторые коренастые и широкие, некоторые высокие и суровые, в островерхих шлемах и с чёрными щитами. И ещё сотни и сотни просачивались через Вал и проход. Тёмный прилив поднялся до стен, протянувшихся от утёса к утёсу. В долине пророкотал гром. И хлынул дождь.
Стрелы густо, как дождь, свистели над зубцами и падали, звеня и взблёскивая, на камни. Некоторые нашли цель. Штурм Теснины Хельма начался, но со стены не послышалось ни шума, ни оклика, не слетело ни одной ответной стрелы.
Атакующее войско остановилось, поставленное в тупик безмолвной угрозой утёса и стены. Молнии снова и снова распарывали тьму. Затем орки завизжали, размахивая мечами и копьями, и выпустили тучу стрел в тех, кого могли разглядеть за зубцами. Воины Герцогства в изумлении смотрели на них, и им казалось, что они стоят над огромным полем с чёрными колосьями, колеблемыми бурей войны, и каждый колос мерцает остистым светом.
Загремели медные трубы. Враги кинулись вперёд: одни на Теснинную Стену, другие по мосткам и скату, ведущему к воротам Горнбурга. Здесь собрались самые крупные орки и полеване с холмистых Сирых Равнин. Мгновение они колебались, а потом ринулись вперёд. Полыхнула молния, выставив напоказ каждый шлем и щит с мёртвенно-бледной Рукой Скальбурга. Враги достигли вершины утёса, стянулись к воротам.
И вот, наконец, раздался ответ: их встретил ураган стрел и град камней. Они заколебались, дрогнули, побежали назад, а затем атаковали снова, дрогнули и атаковали снова, и так всё время, подобно приливу, который достиг высшей точки. Снова зазвучали трубы, и натиск рычащих воинов усилился. Они держали над собой свои большие щиты, как крышу, а в середине тащили два могучих ствола. Позади толпились стрелки-орки, осыпая градом стрел лучников на стенах. Они достигли ворот. Деревья, раскаченные сильными руками, ударились в створки с рокочущим грохотом. Если воин падал, сражённый летящим сверху камнем, выпрыгивали двое других, чтобы занять его место. Снова и снова громадные тараны раскачивались и крушили ворота.
Эомир и Арагорн стояли вместе на Теснинной Стене. Они услышали рык и глухой стук таранов и затем при внезапной вспышке света увидели опасность, грозящую воротам.
— Идём! — сказал Арагорн. — Настал час, когда мы обнажим клинки вместе!
Со скоростью огня пронеслись они вдоль Стены, вверх по ступенькам и попали во внешний двор на Скале. Пока они бежали, к ним присоединилось несколько отважных мечников. В западном углу крепостной стены, там, где она соединялась с утёсом, была небольшая калитка, от которой по узкой кромке между стеной и обрывом скалы тянулась к большим воротам тропа. Эомир и Арагорн выскочили из калитки, их люди — по пятам за ними. Два меча блеснули из ножен, как один.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
