ли он вместе с тем и удачу? Это было возможно.
Казалось, и в самом деле, в эту минуту фортуна, устав от суровости, дарила ему чудо, чтобы спасти от последнего унижения. Мы знаем, что маршал Сен-Сир, оставив Полоцк, отправил генерала Вреде противостоять Штейнгелю, и что этот генерал, поддавшись желанию или обстоятельствам, отделился от 2-го корпуса и удалился в окрестности Глубокого. Он оставил при себе дивизию легкой кавалерии генерала Корбино, состоявшую из 7-го и 20-го егерских и 8-го уланского, дивизию, о которой 2-й корпус весьма сожалел и требовал ее вернуть. Отбыв из Глубокого 16 ноября, чтобы воссоединиться со 2-м корпусом, Корбино прошел через Долгиново, Плещеницы, Зембин, совсем рядом с Борисовом, и очутился среди неприятельских частей, выдвинутых вперед Чичаговым для связи с Витгенштейном в верховьях Березины. Среди этих частей находился корпус в 3 тысячи казаков под началом адъютанта Чернышева, которого Александр посылал по очереди к Кутузову, Чичагову и Витгенштейну, чтобы сообщить им план действий в тылу Наполеона и согласовать их действия.
Покинув Чичагова, находившегося на правом берегу Березины, Чернышев искал переправу через реку, направляясь в ее верховья к Витгенштейну на левом берегу. По дороге он наткнулся на Корбино. Тот не растерялся, хотя располагал только 700 всадниками, саблями пробил себе дорогу и помчался к Борисову, куда уже вступили русские. Обнаружив русских и в Борисове, Корбино нашел только один способ спастись – перебраться через Березину и мчаться навстречу Великой армии. Он и не подозревал, что, желая спастись сам, спасет и ее и что его 700 всадников станут для ее кавалерии огромной помощью. Корбино принялся рыскать вдоль правого берега Березины выше Борисова в поисках брода, когда заметил выходившего из воды польского крестьянина, который и указал ему место, где лошади могли перейти через реку – напротив деревни Студёнка, в трех лье выше Борисова. По Березине, почерневшей и мутной, неслись огромные и опасные льдины. Тем не менее генерал поставил свою кавалерию плотной колонной, вошел в воду и перешел реку, потеряв два десятка человек, которых унесло с льдинами. Довольный тем, что преодолел препятствие, он галопом домчался до Лошницы, а затем до Бобра, где повстречался с Удино, двигавшимся к Борисову. Корбино доложился маршалу и присоединился к своему корпусу. Почти тотчас Удино, внезапно бросившись на Борисов, застиг врасплох и окружил авангард графа Палена, взял 500–600 пленных, убил и ранил столько же людей, захватил несколько сотен обозов, взял город и ринулся на мост, который русские, убегая, сожгли, отчаявшись оборонить. Борисов оказался в руках 2-го корпуса, хотя общее положение армии и не улучшилось, поскольку мост через Березину был сожжен;
но неожиданный маневр Корбино проливал на диспозицию луч надежды, и Удино отправил генерала в Бобр к императору.
Наполеон знал и любил братьев Корбино, старший из которых был убит рядом с ним в Эйлау. Он встретил генерала как посланца неба, долго его расспрашивал, просил детально описать местность, хорошенько объяснить возможность перехода через реку в Студёнке по простым свайным мосткам и решил тотчас попытаться это сделать. Он без промедления отослал Корбино к Удино с приказанием немедленно и скрытно начинать приготовления к переправе в Студёнке, выше Борисова, продолжая при этом устраивать демонстративные маневры южнее города, чтобы обмануть Чичагова и отвлечь его внимание от настоящего места переправы.
В самом деле, мало было чудом найти место, где благодаря малой глубине Березины для перехода через нее хватало и свайного моста, нужно было, чтобы работы по его сооружению достаточно долго оставались незамеченными неприятелем, чтобы армия получила средство переправить на другой берег силы, способные остановить русских Чичагова и помешать им воспрепятствовать переправе. Наполеон даже приказал Удино распространить в армии слух, что переправа намечается ниже Борисова, дабы привлечь туда толпу отставших и ввести неприятеля в полное заблуждение, которое только и могло спасти армию.
Генерал Корбино, покинув Наполеона поздно вечером 23 ноября, поспешно вернулся к Удино, и тот, согласно полученным приказаниям, утром 24-го произвел предписанные маневры под Борисовом, а затем, воспользовавшись ночной темнотой и лесом, окаймлявшим Березину, скрытно отправил Корбино со всеми имевшимися у него понтонерами в Студёнку для сооружения переправы. Это была большая и трудная операция, ибо следовало найти для строительства готовый лес или его подготовить, установить и закрепить сваи, и всё это на глазах аванпостов Чичагова, который после потери Борисова остался на другом берегу и отправил конные разъезды до самой Студёнки.
В это время Наполеон передвинулся в Лошницу, намереваясь прибыть на следующий день вместе с гвардией прямо в Борисов, чтобы утвердить русских в мысли, что он собирается переправляться южнее города. Он отправил Даву, который после сражения в Красном снова возглавлял арьергард, приказ поторопиться, дабы ускорить переход через Березину, если удастся раздобыть средства для перехода, но еще раньше он отправил Эбле с понтонерами и их снаряжением прямо в Студёнку, чтобы они занялись сооружением мостов, только начатым понтонерами 2-го корпуса.
Наступила минута, когда почтенному генералу Эбле предстояло увенчать свою карьеру бессмертной услугой. Из снаряжения, которое Наполеон приказал уничтожить в Орше, он сохранил шесть фургонов с инструментами, гвоздями, скобами и всем прочим металлическим снаряжением для возведения свайных мостов, а также две полевых кузни. Все эти повозки, имея хорошие упряжки, могли быстро передвигаться. В своей глубокой предусмотрительности генерал Эбле уберег и две повозки с углем, дабы иметь возможность выплавлять недостающие детали на месте. В его распоряжении оставалось четыреста закаленных понтонеров, для которых он был абсолютным авторитетом.
Генерал отбыл вечером 24 ноября из Лошницы в Борисов с четырьмя сотнями людей и в сопровождении искусного генерала Шаслу, который располагал еще несколькими саперами, не имел никакого снаряжения, но был достоин присоединиться к знаменитому командиру понтонеров. Двигались всю ночь, прибыли в Борисов в пять утра, оставили там одну роту, чтобы она занялась демонстративными приготовлениями к переправе ниже Борисова, а затем пошли поперечной дорогой через болота и леса к Студёнке, куда прибыли 25-го во второй половине дня. Наполеону в нетерпении хотелось, чтобы мосты были готовы уже к вечеру 25-го. Это было невозможно, но они могли быть готовы на следующий день, если работать всю ночь, что и решили сделать, хотя перед этим двигались две ночи и два дня. Эбле поговорил со своими людьми, объяснил им, что судьба армии в их руках, и получил от них заверения в абсолютной преданности. Требовалось в мороз, который вдруг снова окреп, работать всю ночь и весь день – в воде, среди огромных льдин, возможно, под ядрами неприятеля, без единого часа отдыха, едва успевая проглотить вместо хлеба
