в данный момент он находился с 30 тысячами человек в тылах последнего, между Борисовом и Студёнкой, готовый навалиться на Виктора всеми силами. Таким образом, около 72 тысяч солдат, не считая 30 тысяч, оставшихся позади с Кутузовым, собирались ударить в хвост по 12–13 тысячам солдат Виктора и в голову по 9 тысячам Удино и 7–8 тысячам гвардии. Евгений, Даву и Жюно, двигавшиеся на Зембин, были не в состоянии помочь в этом месте, и 29–30 тысячам французов на обоих берегах Березины, стесненным 40 тысячами отставших, предстояло сражаться в голове и в хвосте с 72 тысячами русских, да еще во время трудной операции по переходу через реку.
Эта жестокая борьба началась уже вечером 27 ноября. Несчастная французская дивизия Партуно, лучшая из трех дивизий Виктора, получила приказ Наполеона продержаться весь день 27-го перед Борисовом, дабы продолжать сдерживать и вводить в заблуждение Чичагова. На этой позиции она была отделена от основной части своего корпуса, сконцентрированного вокруг Студёнки, тремя лье болот и лесов. Следовало опасаться, как бы дивизия не оказалась отрезана окончательно в результате появления войск Платова, Милорадовича и Ермолова, которые следовали по большой дороге из Орши в Борисов. Это печальное событие, которое так легко было предвидеть, действительно произошло, и авангард Милорадовича, соединившись на дороге из Орши с Витгенштейном и Штейнгелем, встал между дивизией Партуно, удержанной в Борисове, и двумя дивизиями Виктора, прикрывавшими Студёнку. И несчастная дивизия Партуно оказалась отрезанной, разве что ей удалось бы, двигаясь лесами и болотами вдоль левого берега Березины, воссоединиться с корпусом Виктора.
Генерал Партуно обнаружил такое положение, поначалу опасное, но час от часу становившееся почти отчаянным, вечером 27 ноября. Едва его атаковали с дороги на Оршу, как тотчас ударили и с другой стороны войска Чичагова, пытавшиеся перейти через Березину по обгорелым остаткам Борисовского моста. К гибельным опасностям, угрожавшим Партуно, присоединялась ужасная стесненность многими тысячами отставших, которые, поверив в переправу под Борисовом, скопились там со своими обозами, тщетно ожидая сооружения мостов. Тем не менее генерал решил прорываться и, выйдя из Борисова, с левым флангом у Березины, а правым на холмах Староборисова, двинуться через лабиринт лесов и замерзших болот, отделявших его от Студёнки. Построившись в колонны побригадно, он упорно продвигался вперед, решившись прорваться или погибнуть. У Партуно было 4 тысячи человек – для сопротивления 40 тысячам. Три бригады, сопровождаемые исполненной ужаса шумной толпой, смогли поначалу несколько продвинуться; но когда с фронта по ним ударила вся русская артиллерия, собранная на высотах, а с тылу налетела бесчисленная кавалерия, дивизия понесла огромные потери. Партуно, двигавшийся с правой бригадой, наиболее угрожаемой, пожелал освободиться, слишком взял вправо и был тотчас отрезан от двух других бригад, окружен и почти уничтожен. Однако он не уступил, отказался сдаться, несмотря на многократные предложения, и продолжал сражаться. Две другие бригады следовали его примеру, даже не имея его приказов. Неприятель, и сам уставший, приостановил огонь к полуночи, надеясь, что очевидность ситуации подведет к капитуляции и избавит от еще большего кровопролития.
На рассвете 28 ноября русские генералы снова предложили генералу Партуно, стоявшему на снегу с пятью сотнями оставшихся у него людей, сдаться, показали ему, что у него нет выхода и остается только бессмысленно погубить жизни последних солдат, и с отчаянием в душе он сдался или, скорее, был взят в плен. Две другие бригады, которым сообщили эту новость, сложили оружие, и русские взяли в плен около 2 тысяч человек, оставшихся от 4 с лишним тысяч дивизии Партуно. Только одному батальону в триста человек удалось под покровом темноты добраться до Студёнки.
В Студёнке всю ночь слышали ружейную пальбу и канонаду со стороны Борисова. Наполеон был встревожен почти так же, как Виктор, который с места, где находился, мог лучше оценить опасность положения своей главной дивизии и думал, что приказ оставаться в Борисове был бесполезной и потому варварской предосторожностью: после перехода войск через реку уже невозможно было длить заблуждение неприятеля, и тем самым мы рисковали потерять без пользы 4 тысячи солдат, сохранение которых было бы бесценно.
Ночь прошла в жестоком беспокойстве, но утром на обоих берегах Березины начался огонь, и с этой минуты никто уже не думал ни о чем, кроме боя. Канонада и ружейная пальба вскоре стали чрезвычайно сильны, и Наполеон непрерывно носился верхом с места на место, дабы удостовериться, что Удино не уступает Чичагову, что Эбле продолжает поддерживать мосты, что Виктор, сражавшийся с Витгенштейном, не сброшен в ледяные волны Березины вместе с толпой, не успевшей еще перейти через реку.
Хотя огонь был ужасен повсюду и уносил тысячи жертв, однако французы держались и на том и на другом берегу. Русские генералы, как мы знаем, договорились меж собой атаковать французов на обоих берегах и сбросить их всех в реку, если получится. Но, к счастью, присутствие Наполеона и Великой армии наводило на них такой страх, что, даже обладая всеми преимуществами позиции и численности, они действовали с крайней осторожностью и не напирали с такой силой, какая предрешила бы уничтожение неприятеля.
Маршал Удино с утра сражался с войсками Чаплица и Палена, которых поддерживали остальные силы Чичагова и подразделение Ермолова, присоединившееся к ним, перейдя Березину по восстановленным обломкам Борисовского моста. Участок, на котором сошлись армии, назывался Брилевским полем, располагался на правом берегу на той же высоте, что Студёнка на левом, и представлял собой череду еловых лесов, среди которых были вырублены многочисленные лесосеки. Срубленные деревья еще лежали на земле. Поэтому поле сражения больше подходило для стрелковых боев, чем для больших линейных атак, что было для наших солдат весьма благоприятным обстоятельством. Удино с дивизиями Леграна и Мезона, 1200 кирасирами Думерка и 700 легкими конниками Корбино вел в этих лесах упорные бои. Генералы Мезон, Легран и Домбровский, искусно и энергично руководя своими войсками, то наполняли леса множеством стрелков, то производили штыковые атаки, когда выходили на открытое место, и в конце концов победили, отбросив Чаплица и Палена на основной корпус Чичагова. Удино, всегда неудачливый в бою, но рисковавший собой с такой легкостью, будто никогда не получал ранений, был снова ранен и унесен с поля боя. Легран также был сражен, и Ней, по приказу Наполеона, заменил Удино. Наполеон присоединил к 2000 солдат, еще остававшимся от корпусов Нея и Понятовского, 1500 человек Вислинского легиона под началом Клапареда. Он держал в резерве Мортье с 2000 солдат Молодой гвардии, Лефевра с 3500 солдатами Старой гвардии и около 500 всадников, последний остаток его гренадеров и конных егерей.
Присутствия Нея было
