немного мяса, водки и жидкой каши без соли. Только такой ценой можно было спасти армию. Все понтонеры обещали это своему генералу, и мы увидим, как они сдержали слово.
Понтонеры, посланные Удино, уже подготовили некоторое количество свай, но у них не было такого опыта, как у понтонеров Эбле, и пришлось всё переделывать. Поскольку не оставалось времени рубить и распиливать деревья, пошли в несчастную Студёнку, разрушили там дома и забрали бревна, показавшиеся подходящими, выплавили металлические детали, необходимые для их соединения и из всего этого подготовили набор свай. На рассвете уже можно было погружать их в воду Березины.
Наполеон, передвинувшись из Лошницы в Борисов и переночевав в имении Староборисов, примчался галопом в Студёнку с утра 26-го, чтобы присутствовать при установке мостов. Приехав с Мюратом, Бертье, Евгением, Коленкуром и Дюроком, на лицах которых застыло выражение величайшей тревоги, ибо в эту минуту выяснялось, станет ли завтра повелитель мира пленником русских, Наполеон смотрел на работу и не решался торопить людей, которые по призыву почтенного генерала показывали всю свою силу и ум. Мало того что приходилось нырять в ледяную воду, чтобы закреплять сваи, этот нелегкий труд нужно было закончить фактически в присутствии неприятеля, чьи конные разъезды уже показались на противоположном берегу. Были ли они частью казачьего подразделения или частью всей русской армии? Придется ли в минуту переправы потеснить несколько легких всадников или сражаться со всей русской армией? Этот вопрос необходимо было прояснить.
У маршала Удино имелся адъютант, ловкий и смелый, наделенный редчайшим мужеством. Этот адъютант, командир эскадрона Жакмино, и еще несколько всадников, посадив сзади вольтижеров, бросились на конях в Березину. Перебравшись через реку то вброд, то вплавь, они добрались до противоположного берега, ощетинившегося льдинами, кинулись в лесок, занятый небольшим отрядом казаков, и завладели им. Обнаружив лишь некоторое количество казаков, командир эскадрона Жакмино отправился к Наполеону с этой доброй вестью. Однако нужен был пленный, чтобы разузнать поточнее, чего следовало опасаться и на что надеяться. Доблестный Жакмино снова перебрался через Березину, взял с собой нескольких решительных всадников, кинулся к русским часовым, гревшимся у большого костра, захватил одного младшего офицера и вернулся с ним в лесок, где расположил свое подразделение. Заставив русского сесть на лошадь позади одного из своих людей и вновь перебравшись через Березину, Жакмино привел пленного к Наполеону. Его допросили и с легко понятным удовлетворением узнали, что Чичагов с основными силами находится у Борисова, сосредоточив всё свое внимание на якобы подготавливавшейся переправе французов южнее города, и что в Студёнке находится только одно подразделение легких войск.
Следовало поспешить и воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств. Но мосты не были готовы. Доблестный Корбино и его бригада бросились в Березину, перебрались на другой берег, как они это уже делали, и силой захватили лес, который должен был послужить опорой всей армии. Недоставало артиллерии, но Наполеон поставил на левом берегу четыре десятка орудий, которым назначалось обстреливать противоположный берег через головы людей. Завершив эту первую операцию, можно было надеяться, что французы останутся хозяевами правого берега к тому времени, когда мосты будут закончены и по ним сможет перейти вся армия.
Теперь всё зависело от установления мостов. Решено было перебросить два моста на расстоянии ста туазов друг от друга, слева для повозок, справа для пешеходов и всадников. Сто понтонеров вошли в воду и, помогая себе плотами, сооруженными по этому случаю, приступили к закреплению свай. Ширина реки в этом месте составляла не более пятидесяти туазов, и с помощью двадцати трех свай для каждого моста ее берега соединили. Дабы перевести войска на другой берег пораньше, сосредоточили все усилия на правом мосту, предназначенном для пешеходов и всадников, и к часу пополудни он был готов.
Наполеон подтянул в Студёнку корпус Удино, заменив его в Борисове следующими за ним войсками. Он приказал дивизиям Леграна и Мезона и кирасирам Думерка немедленно переходить на правый берег и присоединил к ним остатки дивизии Домбровского, что составило в целом около 9 тысяч человек. По пешеходному мосту с большими предосторожностями перекатили на другой берег два орудия, и Удино, вооруженный этими средствами, резко повернув налево, ринулся на подразделения легкой пехоты, которые выдвинул к этому пункту генерал Чаплиц, командующий авангардом Чичагова. Бой был горячим, но недолгим: убили у неприятеля две сотни человек и закрепились на хорошей позиции, прикрывая переправу.
Правильно использовав конец дня и ночь, французы успевали переправить достаточно войск, чтобы противостоять Чичагову. Правда, для того чтобы армия, полностью собравшаяся в Студёнке, успела перейти по двум мостам, требовалось не менее двух дней, а за два дня Чичагов мог сконцентрироваться перед местом и помешать дебушировать на правый берег. Да и Витгенштейн, который, как и французы, находился на левом берегу, мог опрокинуть Виктора и броситься на французский правый фланг, в то время как Кутузов будет атаковать французов с тыла. В этом случае могла произойти ужасная сумятица, и были все основания опасаться, как бы переправа не превратилась в беспорядочное бегство. Однако половину трудностей мы уже благополучно преодолели, и хотелось надеяться, что преодолеем и другую половину.
В четыре часа пополудни был завершен и второй мост, и Наполеон принялся лично руководить переходом на другой берег всех прибывавших к переправе. Сам он пожелал оставаться на левом берегу, чтобы перейти одним из последних. В этот день переправились пешая гвардия и остатки конной гвардии. Затем приступили к переправе артиллерийских обозов. К несчастью, левый мост, предназначенный для обозов, расшатывался под их огромным весом. В спешке не было времени обтесывать бревна, из которых устроили настил моста. Использовали кругляши, а чтобы смягчить подскоки повозок, пазы законопатили мхом, пенькой, соломой, то есть всем, что смогли найти в деревне Студёнка. Но лошади выбивали эту подстилку копытами, и когда повозки стали подскакивать очень сильно, сваи начали проседать, настил пошел волнами, и в восемь вечера три сваи обрушились в русло Березины вместе с повозками.
Пришлось героическим понтонерам снова приниматься за работу, снова лезть в воду, которая была так холодна, что ледяная корка, едва разрушившись, тотчас восстанавливалась. Приходилось рубить лед топором, погружаться в воду, ставить новые сваи на глубине шесть-семь, а порой и восемь футов, в тех местах, где мост прогнулся. К одиннадцати часам мост снова стал годен для прохода.
Генерал Эбле, который старался держать в состоянии бодрствования половину своих людей, пока остальные спали (сам он бодрствовал постоянно), приказал соорудить запасные сваи, дабы быстро исправлять любые поломки. События вскоре подтвердили мудрость этой меры. В два часа ночи под левым мостом просели еще три сваи, и к
