«Зачем же нимб-окалину мы мнем…»
Зачем же нимб-окалину мы мнемкопаем руды, собираем крохикакую радость приготовили нам богив предвечном милосердии своем
Надолго ли мне пряхи нить напрялинастолько ли насколько я хочучтобы по нити как по звездному лучупо звездному лучу звончее стали
Ни мудрость зодчего, ни глупость очевидцабессмертные я вас прошу о сталиСтрельцом слепящим в небеса явитьсяпить жилы из земли как посох Парсифаля.
«Я видел шелест слышал мак…»
Я видел шелест слышал маки днями наблюдал за днямии листьев желтыми листамиобрушивался в лихомань
и падали струясь страницысливаясь по полу в ручьии пить из них резные птицыс наличников своих пришли
я соблюдал стальную мерув преображении вещейскладным вооруженный метромкарманной связкою лучей
и пальцы падают ничьисливаясь в долгие ручьи.
«Проснись сударик господин…»
Проснись сударик господинДай оглядеться на землеДа я не требую всегоДай оглядеться на землеПроснись сударик-го-сударик
Какая легкая поракогда я с облаком одинкогда я в комнате в теплекогда на свете ничегоне соревнуется горя
Дай оглядеться господинвсего-то горя, что фонарикзабыл один какой-то шарики он купается легко………………………ему упасть не глубокоему подняться не беда………………………
«Вот так в четвёртый через третий на десятый…»
Вот так в четвертый через третий на десятыйприходит раз, когда приходит час,когда в платок сморкаясь полосатыйживешь ты полуплача хлопочаа что к чему какая в том задачаруками хлопоча глазами полуплачаидешь от насморка носатый
Природа гипсовых богинь размешена в любвивсё за тобой они следят глазамивот потому готовые и самивсё за тобой всегда везде твоии обещают их глазаоставить гипсовые небесавсё за тобой с тобой под небесами
Вот так кощунствует богиняты тело вещее разденьвсё за тобой твое вездеведь тело тела не покинетне для добра и не для злавот гипсовая простыня сползлаи гипсовая пыль осела инеем
а что к чему какая там задачаведь тело тела не продаствсё за тобой твое всегдаруками хлопоча глазами полуплача.
«И кто когда подумает такое…»
И кто когда подумает такоетакое о тебе с тобойтвое лицо в шагаловском левкоев сирени дело тело и любовь
а я уже свистящий ветр любвиа я уже и я уже кускамиком лебедей над озером повиси клювы выдавлены красными сосками
и где беда в которую вместитьдва одинаковых соседних домадвух мальчиков в парадном стыддвух девочек обнявшихся в истоме.
«Восстание невидимого неба…»
Восстание невидимого небаневидимой земли испугвокруг пролитой на пол нефтиразноцветений и излук
укрой меня зеленым одеяломи солнце рыжее из рыжего металлаперекореженное черточками ржипоставь на столике как мутное зерцалосядь руки положи и жди.
«Не дай мне Бог сухого безразличья…»
Не дай мне Бог сухого безразличьяк сим знаменам, к сей вечности людскойя по волне морской калечась плача кличая по волне морскойиду. я по волне морской
и вот но где и вотя загнан невесомполубормочащий полумолчащий идиотпредставший пред своим концом
как будто небывалое сбылоськак будто бы я Божий странникколеблемый от всех огней кострамии на сердце как будто бы не злость
но одному с любовью мне не вынестине ведаю не ведаю людскойи самой малой милостыния по волне морскойиду. я по волне морской.
«Как мореплаватель уклончиво и туго…»
Как мореплаватель уклончиво и тугосвой путь проводит сразу по водепод парусом не слишком чтоб упругимно бьющимся и рвущимся к беде
так поэтических забав ответчикна легких на воздушных буерахпереворачивается, калечасьв зияющих глаголов страх
и круговое смертное пареньераскладывается в мозаику свеченийврезается в разрушенные скалыи обращается летящих стрел началом
сообразуясь с невообразимымлепечут листья и летят летяти лепят войлоки младенческие клятви озерцо пролитого бензина.
«Нет в этот ад я не пойду. не трогай…»
Нет в этот ад я не пойду. не трогаймой локоть. не зовииграй в дуду мне дальнюю дорогуколовращение любви
я возвращаюсь в материнскую утробув ту маяту рождения на светкогда как странник на озерных тропахя сам себе еще казался тропом
немыслимых возможных бедкуда как пешеход желанныйстремится мечется струитсяи вот его уже сопровождают птицыи мучимые гоном лани.
«…Вот песьи головы задравшись в темноту…»
…Вот песьи головы задравшись в темнотуу Рима вымолив в честь предков добротупотом склоняются над вамия не люблю собак собаководовручьи курлычат мимо про кого-топечальными пчелиными словамино сотворяется застава из корягискореняются обычаи и встречии песьи головы из всех земных наречийпчелиный шум искоренят.
«…Но боль свою не затаи от мира…»
…Но боль свою не затаи от мира,не слушайся горланящих ткачейи, сокрушая марево кумира,не будь ничей,но к Истинному Богуладью свою сооружай в дорогуи двигай, двигай понемногу…
«Надо ли буйствовать маленький нежный Давид…»
И.Л. Медовому
дактили1.Надо ли буйствовать маленький нежный Давидщит твой как знамянад намизвенит
Да. Но задавлен звенящим щитомдолго ль не знать мнегде знамяи дом
где же мой крови зачем моя кровьпролитагде мой народи зачем над народомплита
Надо ли буйствовать маленький нежный Давидчто же мне делать когда по гробам я забит
Будто бы горбнадо мною любовьот сих и до сихспрятана в тяжкий одышкой страдающий стих
По вечерам будто черного хлеба ломотьмне отпускают любовь мою где-нибудьхилым червем моя прободаема грудьвремя меня вам ломать холостить и молоть
Будто не я, а внук золотой Соломонбудто солому оставьте же нас поутрутам под обрывом – ненужную кожуручто вам с обрезанных псов: я и внук Соломон,время для вас, близится время времен.
Надо ли буйствовать маленький нежный Давидгде ж мое знамягде щит мой? – над вами?Он в небе прибит
Не научусь я давить виноград и любовь свою ждать вечерамии ремесло не взойдет надо мною кострами
Только ли адтам где градградом битыйгде ж кто-нибудьостужающий грудьчервяками изрытуючерный венец без концаСоломон! Где обломки венцазолотого венцацарь Давида?
«Солнце, вращайся от боли, стыда…»
2.Солнце, вращайся от боли, стыдаи доверчивых маленьких рукмаленький кругв предвечерних часах отвертеться не можетголову сложитмаленький кругне оставив следагде же твои облака и беседы синего неба помощник
я в одеяло укутан лежучто ж уезжаешь планет-деревень помещикчто ж уезжаешь в весенние ночи в звездный свойПетербургмаленький кругсинего холода бросив межугде к нам от звезд протянулись хрустальные мечики
«Ищи, ищи дурного единообразья в самых причудливых снах…»
3.Ищи, ищи дурного единообразья в самых причудливых снахв самых коверканных лицахтам где гроза – тебе надлежит поселитьсятам – где леченье: съедающий страх
Крошечный Нюрнберг в мягкой ладони уместитсяи суматохатак крохотновсе перемелетозолотит и объявит и явит и свеетзерна известийгрошевые мягкие зерна известий
ты ж как ищейка за стройным дурным одиначьемто одиночество видь что на части распалосьи развязалось и въелось и пало в усталостьи та усталость сожгла его ночи и речи и части.
«Что же ты скажешь астролог…»
Что же ты скажешь астрологБитва ль меня ожидаетгде же набат поутрухолод на росном юрупорох просыпленный с полокплащ мой намок и набряксиверко в горах у пряхстает – как руку протянетмечик о мечик бряцаетславной туманностью ив зеленявсё расползаются в доскрипу блёсткой картинегде же астролог в пространство прокинешь менятам мужику – пахотинаа рыбаку – путинастанет – как руку протянет
Афина
