– Старший лейтенант Старухин и лейтенант Кириллов по вашему приказанию прибыли! – отрапортовал я, не козыряя лишь потому, что фуражка и козырёк остались в кабинете.
– Вольно, – откликнулась Изольда, выходя из комнаты отдыха и застёгивая на ходу мундир.
Наступила тишина. В который уже раз я залюбовался начальницей: стройна, подтянута, форма словно влитая – не скажешь, что годочков неопределённо много… Взгляд больших ореховых глаз Изольды Скуратовны без сожаления скользнул по измочаленному мачо.
– Не орёл, – сказала она негромко, словно про себя. – Нет, не орёл.
Мачо насупился.
– Выкинуть? – спросил я, подтягивая рукава кителя. Саша посмотрел на меня с интересом и на всякий случай достал табельное оружие.
Изольда словно очнулась.
– Зачем же? – сказала она. – Товарищ к нам с бедой… Хотя какой он нам товарищ… Да, может, и не беда вовсе… Короче, разберитесь.
С этими словами она удалилась в комнату отдыха. Или, как она любила называть, альков.
Вот так всегда. Всю черновую работу сваливает на меня или Сашу. А мы что? Мы подчинённые кроткие, безответные – расхлёбываем. Вот как сейчас.
Я сел за стол начальницы, пододвинул к себе клавиатуру компьютера и по-доброму посмотрел на обиженного мачо.
– Ну, здравствуйте, Автандил Гургенович, – сказал я.
Глава вторая
Перепетуев – город маленький. Одно название, что районный центр. Сто тысяч населения, сплошной частный сектор, коровы на окраинах, много подержанных иномарок, градообразующее предприятие по выпуску корсетных изделий, один ночной клуб, два компьютерных, пять ресторанов и с десяток банков… Цивилизация! Тут почти все друг с другом знакомы. В крайнем случае, наслышаны.
Автандил Гургенович Опохмелидзе – не наш клиент. Скорее, клиент Серёги Дождикова из департамента экономического беспредела. Подпольное казино, знаете ли… Махинации с материнским капиталом… Незаконное кредитование под бешеные проценты… В общем, имеются шансы рано или поздно сесть. Однако всё земное, ничего паранормального. Какого лешего он привёрся к Изольде?
Этот вопрос в тактичной форме я задал гостю. И лучше бы я промолчал. Кавказский темперамент гостя пролился таким объёмом информации, что половины мне и знать бы не надо.
Ну, интимные моменты с Изольдой опустим. Использовала, измочалила… бог с ней, дело житейское, в чём-то даже приятно… но он же пришёл за помощью! А где помощь, где? Спихнула на малолеток – и всё?
Вот тут мы с Сашей переглянулись и обиделись. Малолетки не малолетки, но расследований за плечами немало. А тайна взбесившегося банкомата? А загадочное исчезновение заявлений граждан в районной администрации? А феномен безумного вице-мэра, подписывающего липовые платёжки? И со всем этим мы разбирались, находили истину, рисковали здоровьем, жизнью… здравым смыслом, наконец. В общем, неправ Гургеныч…
– На что жалуетесь? – официально спросил я, занося длань над клавиатурой компьютера.
– Я разорён! – гортанно выкрикнул Опохмелидзе. – Разорён и требую правосудия!
Глаза у Саши округлились, да и мои, наверно, в тот момент выглядели не лучше. Ванька встопорщила панцирь. У черепа на столе отвисла челюсть. Автандил, требующий правосудия, да ещё разорённый – это не для слабонервных…
Из алькова Изольды раздался смешок.
– Да, разорён, – вызывающе повторил Автандил, косясь в сторону комнаты отдыха. – Имею сделать по этому поводу официальное заявление, мамой клянусь!
– Делайте, – разрешил я, уступая место за компьютером Саше. Молодой, горячий, пусть работает. – Слушаем вас внимательно.
А слушать было что.
– Да, – клекотал Автандил, – содержу подпольное игорное заведение. И что? Кому мешает? Знаете, какие люди ко мне приходят на рулетку? (Я попросил ближе к делу.) Можно и ближе. Только вот не знаю, как рассказать, чтобы не приняли за сумасшедшего. (Саша даже развёл руками. Только такие к нам и обращались.) Короче, повадился ко мне летать малиновый пиджак. Ну, просто пиджак, без владельца. Непривычно, что говорить. Плавает по воздуху, рукава в карманах, за вход платит молча и не торгуясь. Видно, что денежный. Люди вокруг пялятся, а ему фиолетово. Ну, думаю, пусть. Не монстр же какой, в конце концов. (Ванька внимательно посмотрела на Опохмелидзе, но промолчала.) И всё бы ничего, только пару дней пиджак приглядывался, а потом начал в рулетку играть. Играть беспроигрышно! Ставит на четвёрку – выиграл, ставит на пятнадцать – выиграл, ставит на зеро – опять выиграл! Хоть на красное, хоть на чёрное – всё без промаха. И главное, постоянно ставки увеличивает, жлоб!
– И вы забеспокоились, – задумчиво сказал Саша.
– Забеспокоился! – вызывающе подтвердил Опохмелидзе, вытирая пот со лба огромным синим платком. – Забеспокоишься тут! Касса по швам трещит!
Пробовали поговорить по-хорошему – не вышло. Пиджак хмыкал, от разговора уклонялся, и каждый вечер являлся играть, как на работу.
Когда на пятый день убытки превысили все допустимые пределы, секьюрити по команде Автандила Гургеновича попытались выкинуть обидчика за порог. Но как только охранники взяли пиджак за рукава, тот расправил плечи, расшвырял здоровяков, словно котят, и воспарил над игорным столом. При этом из пиджачного нутра доносился издевательский смех и отчётливо слышалась фраза: «Тройка, семёрка, туз!» Обалдевший крупье сделал соответствующие ставки. Ставки выиграли, нанеся казино предпоследний удар. Обезумевший Автандил кинулся душить пиджак – и под мефистофельский хохот был жестоко отброшен непонятной силой. Пиджак завис над столом, контролируя игру…
– И всё висит, – плаксиво закончил Автандил. – Висит, как приклеенный. Клиенты разбежались. Крупье уволились. Заведение рухнуло…
Ванька неожиданно стукнула лапкой по столу.
– И хрен с ним, с твоим заведением! – заявила она, почёсывая панцирь в районе выбоины. – Тоже мне, потеря! Да без него в Перепетуеве легче дышать будет!
– Ты не права, Жанна! – раздался голос Изольды из комнаты отдыха.
Начальница появилась на пороге – высокая, стройная, затянутая в чёрное. Отчётливо повеяло лавандой. Одной рукой она опиралась на длинную трость, другой подносила к точёному носику кружевной платок. Против воли я залюбовался. Всё-таки Изольда – настоящая женщина. Никогда не угадаешь, какой она будет через пять минут. Если бы не разница в годах… точнее, в столетиях… – приударил бы.
– Автандил, конечно, не орёл, – задумчиво сказала Изольда. – И заведение у него сомнительное. Но! – Она стукнула тростью об пол. – Пиджак в свободном полете – это не шутка. Калиостро их не зря опасался.
– Да и Григорий Ефимович тоже, – деловито напомнила черепаха.
– И Григорий Ефимович… Ты хоть понимаешь, чем это пахнет, Жанна? Тем более, что… – она замолчала.
– Что? – тревожно переспросил Саша, отрываясь от протокола.
Малюткина окинула его цепким взглядом.
– Рано тебе, – сказала она сквозь зубы. – Не обстрелян ещё… Хотя – когда-то надо начать… Жанна!
Опохмелидзе со страхом переводил заплаканные глаза с Изольды на Ваньку. Рептилия встала и козырнула.
– Не беспокойся, госпожа! – негромко сказала она. – Если что, – подстрахую.
И вот тут мне стало не себе: Ванька зря не скажет.
– Вы там поаккуратнее, ребята, – прошамкал череп со стола.
Глава третья
В информационной базе отдела сверхъестественных расследований летающий пиджак значился. Но, во-первых, он принадлежал цивилизации древних шумеров и звался в ту эпоху как-то по-другому. Во-вторых, цвета он был отнюдь не малинового – скорее, бурого. И, наконец, Распутин, гоняясь в своё время за этой летающей деталью одежды, твердил слово «клифт». И матерно ругался при этом… В общем, не тот пиджак.
Ничего плохого про Сашу Кириллова не скажу. Смелый парень. Например, в деле с пляшущими чиновниками проявил себя здорово. Всех уложил на пол, накрыл собственным телом и угрожал пистолетом до появления подмоги… Но сейчас ему заметно не по себе. Откровенно говоря, мне тоже. Оно, конечно, рисковать жизнью не впервой… однако ради Автандила и его заведения? Или парящий пиджак – это серьёзнее, чем кажется, и дело не в Опохмелидзе?
Между тем начальница в очередной раз скрылась в алькове, а когда вернулась, это был уже совершенно другой человек. Джинсы, короткая кожаная куртка, кобура на широком ремне и рукоятка кольта под рукой. Блузка вольного покроя. На длинной изящной шее висел крестик, уходя в пленительные глубины декольте. Трость, кружевной платок, длинное чёрное платье – это осталось в комнате отдыха.
– Машина есть? – коротко спросила она Опохмелидзе.
Тот лишь кивнул. Слов у него не было, да и у нас с Кирилловым тоже. Никогда я к ней не привыкну!
И лишь Ванька, зевнув, спокойно достала из-под панциря наган. И то сказать: не первый век сотрудничают. Между прочим, выбоина на панцире объясняется просто – лет девяносто назад Ванька закрыла Изольду собственным телом, когда брали Леньку Пантелеева, и тот озверело отстреливался.
