И чёрный не выдержал. Последний раскат грома, последнее ведро дождя на людские головы – и все закончилось. Михаил Фёдорович вошёл в собор без сучка, без задоринки…
Ну, что было дальше, знают все. Романов благополучно короновался, польская смута на том завершилась, а трёхсотлетняя династия, напротив, началась. Изольда же провела две недели между жизнью и смертью. В горячке она кричала такое, что её, бесчувственную, чуть не поволокли на костёр…
Неустойка, предъявленная отцами-иезуитами врагу рода человеческого, была страшна, как сам враг. Оставшийся без коренного зуба лукавый заплатил без звука, но с того дня объявил Изольду своей должницей и поставил на счётчик. Один раз в сто лет (чаще не получалось, хватало и других дел) он являлся, чтобы взыскать долг с процентами. Проще говоря, стремился уничтожить Изольду Скуратовну. Или, по крайней мере, уничтожить державу, которая родила, вскормила и воспитала московскую деву. (Ну, пусть уже давно не деву. Какая разница?) Хоть так, хоть этак. Однако Изольда успешно отбивалась.
Так было в начале восемнадцатого века, когда Пётр Первый с нечувствительной помощью Малюткиной придушил бесноватого Карла Двенадцатого. Не сдавшись, нечистый перепрыгнул из шведского тела в шкуру Алексашки Меншикова. После кончины Петра даже захватил бразды правления, но ненадолго – и лишь потому, что Изольда отвлеклась на амуры с усатым лейб-гвардии прапорщиком Васятьевым. (Ванька потом не раз ворчала, что в борьбе с нечистым расслабляться нельзя – опасно, и вообще…)
В одна тысяча восемьсот двенадцатом году враг рода человеческого в треуголке Наполеона вторгся в российские пределы. Все думали, что корсиканцу нужен скальп Александра Первого, а на самом деле нечистый в очередной раз пытался свести счёты с Изольдой Скуратовной. Однако мундир кавалерист-девицы и заговорённый клинок отца помогли отвести угрозу от неё самой и от державы.
Роман с поручиком Ржевским баталиям не препятствовал. Лукавый сбежал, пообещав удвоить проценты. Бонапарт, очнувшийся в собственном теле на острове Эльба, расспрашивал камердинера, какого чёрта он, французский император, забыл в снегах России.
Но вот спустя сто лет, в царствование Николая Второго, нечистый взял реванш – от души. И вагон с Лениным и Зиновьевым бодро покатил из Германии в Россию. Тут Изольда сплоховала… Сложные интимные отношения с товарищем министра внутренних дел Марковым – красивым, не старым и, увы, женатым – захватили её крепко и не вовремя. Динамит к опломбированному вагону она прикрепила собственноручно, а вот взрыв не проконтролировала. Нечистый же, пачкая в паровозной саже косоворотку передового пролетария, горящий бикфордов шнур оборвал, и с демоническим смехом улетел, обещая вернуться.
Моральную ответственность за октябрьский переворот (впоследствии – Великую Октябрьскую социалистическую революцию) Изольда Скуратовна ощутила по полной программе. Начали давить годы, навалилась усталость, захотелось уйти на покой. Однако новая власть распорядилась по-другому. Поэтому плечо Малюткиной по-прежнему резала служебная лямка.
Суровые уголовные будни Изольда Скуратовна делила с молодыми оперуполномоченными, которые старели раньше её, и давала феноменальную раскрываемость. Ведь новые преступления – это, с точки зрения методики, хорошо забытые старые. А все старые Изольда раскрыла ещё в прежние времена.
Предложение создать и возглавить отдел сверхъестественных расследований подарило Малюткиной нечто вроде второй молодости.
Давно, ах, как давно ратовала она за создание подобных структур в системе внутренних органов! Ещё в 1937 году Изольда Скуратовна направила товарищу Сталину большое письмо. В нём она доказывала, что многочисленные проблемы страны (бюрократизм на местах, голод в деревне, нехватка элементарных товаров) во многом вызваны происками потусторонних врагов народа. И в этом смысле знаменитая песня «Вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут» имеет глубокий эзотерический смысл…
Прочитав письмо, товарищ Сталин велел было Малюткину расстрелять, однако навёл через Берию биографические справки, ужаснулся и решил не связываться. Хода письму, впрочем, тоже не дал.
И вот теперь, спустя столько десятилетий…
Костяк нового отдела составила старая гвардия: сама Изольда, Ванька, череп. Череп принадлежал старому сослуживцу Малюткиной ещё по Третьему отделению Тайной канцелярии Его Императорского Величества Николая Первого, Викентию Порубайло, и обладал незаурядными дедуктивными способностями.
Подтянулись и новые силы в лице выпускников факультета паранормальной криминалистики Старухина и Кириллова. В целом сложился удачный коллектив. Работа закипела, хотя на первых порах случались и казусы.
(Замечу в скобках, что казусов с непривычки действительно хватало. Года два назад расследовали мы дело о зомбировании жильцов многоквартирного дома управляющей компанией. И вот, когда следствие зашло в тупик, Изольда вызвала дух великого гаитянского хунгана барона Субботы – проконсультироваться. Ассистировал череп. В разгар общения с духом в отдел заглянул проходивший мимо полковник Потанцуев… Я горжусь начальником нашего Управления. Открывшуюся взору картину он перенёс по-солдатски мужественно. Обморок и трёхнедельное заикание – не в счёт.)
Работы открылся непочатый край. Давние предположения Изольды сбывались. Теперь, когда руки развязаны и можно действовать с использованием паранормальных методов, становилось до боли ясно: весь (или почти весь) существующий вокруг негатив есть порождение тёмных сил. Не любят они ни нас, ни Перепетуев, ни вообще… Коррупция, засилье чиновников, дрянные дороги, жилищно-коммунальный развал – решительно всё получало мистическое объяснение. Во всяком случае, верить в это проще и приятнее, чем в рутинный беспредел и равнодушие власти…
Изольда работала по пятнадцать часов в сутки. Увлёкшись, она как-то упустила из виду, что истекает очередное столетие, и нечистый вот-вот в очередной раз высунет рогатое рыло, чтобы испытать на прочность московскую деву.
А он взял и высунул – без предупреждения. Да ещё с той стороны, откуда и ждать-то смешно. Использовал дурашку Автандила… И застал врасплох.
– Ну, остальное вы сами видели, – закончила Изольда, глубоко затягиваясь очередной сигаретой.
Глава шестая
Видеть-то я видел, но не всё понял. В тот миг ясно было только одно: начальница выбита из колеи очередной схваткой с лукавым, и прозвучавшая исповедь красноречиво свидетельствует о мере потрясения. Иначе шиш бы она так разоткровенничалась. И Автандила жалела до слёз. Хоть и демонстрировала она к нему пренебрежение, но было что-то между ними в прошлом, ой, было – и, похоже, не только постель, но и чувство.
Я и сам ещё внутренне дрожал. Многое пришлось испытать и повидать за три года службы вместе с подполковником Малюткиной, но столкнуться с прародителем зла… Да ещё так неожиданно…
Впрочем, я быстро взял себя в руки. В Перепетуевской высшей следственной всегда учили: «Стресс оперативной работе не помеха». От себя добавлю, что лично мне стресс даже в чем-то помогает: голова начинает работать лучше, обостряется интуиция… И вот сейчас интуиция внятно подсказывала, что в ситуации не всё ясно. Мутная ситуация, проще говоря.
– Изольда Скуратовна, – сказал я мягко, – воспоминания, Автандил… это всё хорошо. Но давайте вернёмся к делу.
– А что дело? – безучастно откликнулась Малюткина. – Дело закрыто. По крайней мере, на ближайшие сто лет.
– Может, и так, – терпеливо согласился я. – Но меня смущает одно обстоятельство. Скажите, почему нечистый так настойчиво добивался, чтобы вы оказались в заведении Опохмелидзе? Не у него дома, к примеру, не в больнице, не в банке, не в кафе, наконец, а именно в казино? Как будто другого места для нападения нет… К чему эта уловка?
Изабелла словно очнулась.
– Действительно, – сказала она, – я как-то об этом не подумала… Ведь целую легенду сочинил, мерзавец, спектакль разыграл, лишь бы заманить… А знаете, Костя, до этого мы никогда с ним не бились в закрытых помещениях. Однажды, например, схлестнулись в чистом поле. Я его тогда крепко отделала, еле копыта унёс…
– Ему и теперь досталось, – напомнил я. – Сдаётся мне, что к такому исходу он был готов, и понял, что атаковать вас на открытой территории – дело бесполезное. И решил сменить тактику. Заманил в закрытое помещение. И не просто в закрытое, а в подвал. И не просто в подвал, а в подвал, где находится казино. А почему?
– Да, почему? – эхом переспросила Изольда, сжимая виски тонкими пальцами.
По-моему, она ещё толком не вышла из ступора. Я же, напротив, чувствовал прилив дедуктивного вдохновения.
– Да потому, что именно закрытое помещение надолго сохраняет ауру бывавших здесь людей и происходивших дел, – авторитетно разъяснил я. – А уж какие люди ходят в казино и какие дела тут творятся, вы и сами знаете…
