Исследование выполнено с использованием информационных ресурсов справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
При том, что авторы обращаются к самому широкому кругу нормативных источников – международным актам, русскому дореволюционному и советскому, а также к зарубежному законодательству, основная часть монографии написана на базе действующего российского законодательства с учетом внесенных в него изменений и дополнений по состоянию на 28 февраля 2013 г.; для основных источников – Уголовного кодекса Российской Федерации10 и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации11 – далее по тексту приняты обозначения УК и УПК.
Авторский коллектив выражает глубокую признательность рецензентам, оказавшим значительную помощь в подготовке нашей монографии к изданию, – А. И. Чучаеву, доктору юридических наук, профессору, профессору кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА) и А. А. Тарасову, доктору юридических наук, профессору, профессору кафедры уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета, советнику Уполномоченного по правам человека в Самарской области.
Руководитель научного коллектива
Кострова М. Б.
Глава I
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ВЗАИМОСВЯЗИ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА
§ 1.1. ИСТОРИЧЕСКИЙ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ВЗАИМОСВЯЗИ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА1.1.1. Краткий исторический очерк развития и взаимодействия уголовного и уголовно-процессуального права
Исторически сложилось так, что первоначально нормативные акты, регулирующие вопросы, связанные с привлечением лица к уголовной ответственности, не разделялись на содержащие нормы уголовного и нормы уголовно-процессуального права. Однако, несмотря на то что современное законодательство включает в себя отдельные уголовный и уголовно-процессуальный кодексы, стоит согласиться с В. К. Случевским в том, что «связь между материально-уголовным и процессуально-уголовным правом настолько близка, что достигнуть строго выдержанного распределения законодательных постановлений между уложениями и процессуальными кодексами представляется крайне затруднительным»12.
В. К. Случевский также свидетельствует: «история… показывает, что, в отношении времени возникновения своего, предписания закона, заключавшие в себе нормы процессуального права, всегда предшествовали возникновению предписаний, вмещавших в себя нормы материального права»13. Ученый объясняет это тем, что в начале развития государственности преступление и наказание были проникнуты элементом частного права и уголовное правосудие отправлялось по началам обычного права. Уголовное законодательство этого раннего периода стремилось не столько к регламентированию живших в правосознании народном воззрений обычного права на преступление и наказание, сколько к созданию способов и средств применения этих воззрений к действительности, то есть к созданию процессуальных средств действия14. К. Б. Калиновский частно-состязательный тип уголовного процесса характеризует как первый этап развития уголовно-процессуального права, сущность которого заключается в господстве частного начала над публичным. Частноправовой характер процесса обусловлен тем, что общество еще не столь консолидировано, чтобы осознать и отстаивать публичные интересы. В нем господствуют родственные, а не обменные связи. Преступление еще понимается как частноправовое деяние, причиняющее вред не всему обществу, а потерпевшему как представителю своего рода15.
Как пишет В. И. Елинский, уже начиная с IХ в. в нашей стране появилась необходимость государственного управления административно-полицейской сферой16. Киевское государство в IХ – Х вв. представляло собой варварское, дофеодальное государство. Основной чертой уголовного права в период варварского государства является замена кровной мести выкупом, взимавшимся государственной властью, а затем вознаграждением, шедшим пострадавшему. Процессуальное право в этот период характеризовалось господством состязательного процесса и весьма крупным значением ордалий – «судов божиев»17.
Тесные взаимоотношения между Россией и Византией привели к заключению ряда договоров (при Олеге в 907 г. и 911 г. и при Игоре в 945 г., при Святославе в 971 г.). Некоторые из них регулировали и уголовные отношения. В этих договорах предусматривалась ответственность за такие виды преступлений, как убийство, телесные повреждения, оскорбления, кражи. В качестве наказания договоры предусматривали кровную месть, выкупы18.
При князьях Владимире и Ярославе начала развиваться судебная функция княжеской власти, которая выражалась в организации судебных органов и в отправлении суда, и законодательная функция, при помощи которой князья изменяют основные принципы уголовного права и процесса19.
Первым письменным источником, который появился при князе Ярославе, регулирующим, в том числе, вопросы судоустройства и привлечения лица к уголовной ответственности, является Русская Правда. «Наша “Русская Правда…” – писал М. А. Чельцов, – является прежде всего “судебником”. В нем мы встречаем нормы права, которое теперь называем уголовным, и того, которое зовется сейчас гражданским»20.
С. В. Юшков отмечает, что уже в ХI в. Киевское государство становится феодальным, в котором развиваются нормы феодального права. Из этого положения автор делает следующие выводы в отношении правовой сущности Русской Правды: 1) нормы Русской Правды – это нормы возникшего и развивающегося феодального права, а не сборники старых обычаев; 2) основным источником этих норм являются постановления и судебные решения князей; 3) как общее правило, древнейшие редакции Русской Правды имеют официальное происхождение21.
Русская Правда дошла до современных исследователей в виде большого количества списков, составляющих разные редакции, и ученые до сих пор спорят по поводу их классификации.
И. Я. Фойницкий указывал на то, что правила уголовно-правовые и уголовно-процессуальные составляют как бы одно целое: часть материальную, имеющую своим предметом определить содержание карательной власти, и часть формальную, задача которой сводится к установлению путей осуществления ее. Увлеченные этой связью, кодексы и литература прежнего времени излагали даже постановления о порядке разбирательства уголовных дел совместно с определениями о преступлениях и наказаниях. Такой характер в России носили Правды всех редакций22.
Преступление по Русской Правде называлось «обидой», под которой понималось причинение материального, физического или морального вреда. Кровная месть по Русской Правде, превратившись в правовой обычай, стала местью, ограниченной государством по кругу лиц, имеющих право кровной мести за убийство, только родственников23.
С. В. Юшков отмечает, что нормы уголовного и процессуального права Русской Правды – это нормы феодального права, острие которого направлено против широкой народной массы24. При князьях Владимире и Ярославе издается особое княжеское постановление, в котором «были разрешены те вопросы, которые были поставлены общим ходом развития уголовного права и которые были необходимы для судебных органов» – это Древнейшая Правда25. Древнейшая Правда состояла из 18 статей, четыре из которых относятся в основном к нормам процессуального права, а остальные – к уголовному, хотя в некоторых статьях имеются фрагменты, касающиеся процесса. В этом документе устанавливалась единая система наказаний, которая должна была применяться по всему пространству Киевской Руси26.
С дальнейшим развитием и укреплением феодальных отношений изменяются и нормы феодального права. Так, например, издается Суд Ярослава Владимировича, который по сравнению с Краткой Правдой, во-первых, увеличивает число составов преступлений, во-вторых, устанавливает разное наказание в зависимости от степени напряженности злой воли, в-третьих, уделяет больше внимания процедуре привлечения к уголовной ответственности. Устав Владимира Мономаха дополнял Суд Ярослава Владимировича, и оба эти памятника представляли собой сборник русского права в период развития феодальных отношений (XII в.). Как пишет С. В. Юшков, в условиях феодального распада дальнейшее развитие норм Русской Правды прекратилось27.
Таким образом, мы видим, что первые письменные документы, регламентирующие вопросы привлечения к уголовной ответственности, не проводили четкого различия между нормами уголовного и уголовно-процессуального права, как, впрочем, и между другими отраслями права, и носили фрагментарный характер.
С конца XIV в. начинается процесс централизации государственной власти на Руси. Как отмечает М. А. Чельцов, этот процесс был ускорен необходимостью организации обороны от татар28. Издание Судебника Ивана III (1497 г.) было ярким показателем торжества централизованной государственной власти. Единый порядок суда во всем государстве вводил участие в суде старост и «лучших людей» от местного населения29. Судебник 1497 г., наряду с преступлениями, известными Русской Правде (кража, разбой, убийство), предусматривает наказание за преступления государственные («крамола»), преступления по службе, преступления против судебной власти («ябедничество»)30. Таким образом, законодатель того периода начинает осознавать, что преступление – это деяние, которое затрагивает не только частные интересы, но прежде всего причиняет вред общественным отношениям.
