Таким образом, мы видим, что первые письменные документы, регламентирующие вопросы привлечения к уголовной ответственности, не проводили четкого различия между нормами уголовного и уголовно-процессуального права, как, впрочем, и между другими отраслями права, и носили фрагментарный характер.
С конца XIV в. начинается процесс централизации государственной власти на Руси. Как отмечает М. А. Чельцов, этот процесс был ускорен необходимостью организации обороны от татар28. Издание Судебника Ивана III (1497 г.) было ярким показателем торжества централизованной государственной власти. Единый порядок суда во всем государстве вводил участие в суде старост и «лучших людей» от местного населения29. Судебник 1497 г., наряду с преступлениями, известными Русской Правде (кража, разбой, убийство), предусматривает наказание за преступления государственные («крамола»), преступления по службе, преступления против судебной власти («ябедничество»)30. Таким образом, законодатель того периода начинает осознавать, что преступление – это деяние, которое затрагивает не только частные интересы, но прежде всего причиняет вред общественным отношениям.
В середине XVI в. русское государство вступает в новый исторический период – период сословно-представительной монархии, которая представляла собой историческую форму феодального государства, промежуточную между раннефеодальной и абсолютистской монархией31. Крупнейшими правовыми документами того периода являлись: Судебник 1550 г., Стоглав и Соборное Уложение 1649 г. В это же время, по свидетельству Е. Н. Леонтьевой, развиваются различные отрасли права: административное, уголовное, процессуальное и др.32.
Следующим шагом к усилению суда как органа центральной власти, было издание при Иване IV царского Судебника (1550 г.). Он устанавливал обязательное присутствие в суде наместников-представителей от населения (старост и целовальников) и ведение судных списков (протоколов) специальными земскими дьяками. По мнению Е. Н. Леонтьевой, царские судебники 1497 и 1550 гг. в основном представляли собой свод постановлений процедурного характера33.
Борьба с феодальным боярством за создание централизованного русского национального государства, усиление процесса закрепощения крестьян обусловили также административно-судебную реформу Ивана IV. Реформа эта была направлена на установление элементарного полицейского порядка, необходимого для дальнейшего развития хозяйства34.
Соборное Уложение 1649 г. – это первый печатный памятник русского права. До него публикации законов оглашались публично. Это и первый в истории России систематизированный свод законов, который относился ко всем отраслям права того периода и просуществовал два столетия35. Соборное Уложение состояло из 25 глав, разделенных на статьи. Этот правовой акт особенно интересен тем, что в нем делаются попытки разделения норм уголовного и процессуального права. Так, глава Х «О суде» содержала в себе в основном нормы процедурного характера (в ней, например, раскрывались правила о подсудности, об отводах, правила ведения судных дел и др.), но содержала она и нормы уголовного права. Например, в ст. 12 главы Х Соборного Уложения сказано: «А которой дияк норовя кому по посулом, или по дружбе, или кому мстя недружбу, велит судное дело подьячему написати не так, как в суде было, и как в прежней записке за исцовою и за ответчиковою рукою написано, и по тому диячьему приказу подьячей то судное дело напишет неделом, а сыщется про то допряма, и дияку за то учинити торговая казнь, бити кнутом, и во дьяцех не быти, а подьячего казнити, отсечи рука, а дело велеть написати, как истец и ответчик в суде говорили, и вершити то дело по суду, до чего доведется»36 (то есть эта норма описывала наказание, которое должно было претерпеть лицо за внесение заведомо ложных сведений в судное дело). Таким образом, раскрывая те или иные процедурные правила уголовного судопроизводства, законодатель сразу же давал описание видов наказаний за их нарушение.
Отдельно выделялись, например, главы IV «О подпищикех, и которые печати подделывают», «О денежных мастерех, которые учнут делати воровские денги», XXI «О розбойных и о татиных делех»37. Эти главы были посвящены отдельным категориям преступлений, однако нормы уголовного и уголовно-процессуального права там были переплетены настолько тесно, что, по сути, эти главы представляли собой правила расследования указанных преступлений. Так, например, ст. ст. 1, 2 главы XXI «О розбойных и о татиных делех» закрепляли следующие правила: «Которые розбойники розбивают, и людей побивают, и тати крадут в Московском уезде и в городех, на посадех и в уездех, и такие розбойные и убийственые и татиные дела ведать в Розбойном приказе. А которые воры крадут, и убийственные всякие дела чинят на Москве, и то ведать на Земском дворе, а в Розбойном приказе тех дел ничем не ведать»38. Таким образом, устанавливалась подследственность данных уголовных дел в зависимости от категории дел и места их совершения. В ХVII в. на Руси судебно-следственные и полицейско-сыскные функции осуществлялись в Разбойном приказе или его подразделениях – губных избах39.
Нужно также отметить, что одна глава XXII Соборного Уложения «Указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чинити наказание» содержала в себе нормы в основном уголовного права, поскольку представляла собой перечисление преступлений, которые карались смертной казнью или иным видом наказания (например, битьем кнутом).
По свидетельству А. Г. Манькова, крупнейшим сводом законов уголовного права и судопроизводства второй половины XVII в. являлись и Новоуказные статьи 1669 г. о татебных, разбойных и убийственных делах, в основу которых легли главы XXI и XXII Соборного Уложения 1649 г. Анализируя указанный правовой акт, автор пришел к выводу, что в судопроизводстве по уголовным делам господствовал розыскной инквизиционный процесс, в котором активная роль принадлежала судьям как представителям государственной власти, а важнейшей особенностью феодального права была решающая доказательственная сила признания в преступлении, чего добивались обычно с помощью пытки»40.
Хотя, как отмечают некоторые ученые, в Соборном Уложении и в других правовых актах рассматриваемого периода отсутствуют правовые нормы об общих основаниях ответственности за причинение вреда41, между тем в некоторых статьях вышеуказанных актов уже прослеживаются зачатки норм, которые впоследствии станут принципами уголовного и уголовно-процессуального права. Так, например, в Новоуказных статьях, как пишет А. Г. Маньков, четко выступает принцип индивидуальной ответственности в уголовных делах. Согласно ст. 113 при розыске скрывающихся преступников члены их семей – матери, жены и дети – аресту не подлежали. Также не допускались к даче свидетельских показаний дети в отношении родителей, жена в отношении мужа, отпущенные на свободу холопы в отношении своих бывших господ42.
В Соборном Уложении, а затем и в Новоуказных статьях 1669 г. обнаруживаются и попытки разграничения преднамеренного и непреднамеренного преступления. Так, например, в ст. 18 главы XXII Соборного Уложения «Указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чинити наказание» предписывалось: «А будет такое убийство учинится от кого без умышления, потому что лошадь от чего испужався, и узду изорвав рознесет, и удержати ея будет не мощно, и того в убийство на ставити, и наказания за такое дело никому не чинити, для того, что такое дело учинится бес хитрости»43.
Можно выделить и иные статьи, которые затем будут положены в основу многих правовых институтов уголовного и уголовно-процессуального права. Так, например, ст. 19 главы XXII Соборного Уложения «Указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чинити наказание» указывала: «А будет кто над кем учинит смертное убийство по чьему научению, а сыщется про то допряма, и того, кто на смертное убийство научал, и кто убил, обеих казнити смертию же»44 (фактически речь идет о соучастии в преступлении). В ст. 15 этой же главы Соборного Уложения говорилось: «А которая жонка приговорена будет к смертной казни, а в те поры она будет беременна, и тоя жонки, покаместа она родит, смертию не казнити, а казнити ея в те поры, как она родит, a до тех мест держати ея в тюрме, или за крепкими приставы, чтобы она не ушла»45 (эта норма указывала на возможность отсрочки исполнения наказания). Статьей 16 главы Х Соборного Уложения «О суде» вводилась уголовная ответственность за затягивание решения судебного дела, так как законодатель пытался таким образом бороться с волокитой при рассмотрении уголовных и гражданских дел.
Таким образом, правовые акты XVII в., посвященные вопросам уголовного права и судопроизводства, еще не делали различий в правовом регулировании уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений, однако задатки этого уже прослеживаются, например, в Соборном Уложении 1649 г. Можно также говорить и о появлении норм, регулирующих общие вопросы уголовного права и процесса, которые служили гарантиями защиты прав лиц от необоснованного привлечения к уголовной ответственности.
