Однако ст. 110 главы VII Учреждения о губерниях 1775 г., посвященной порядку производства дел уголовных, на суды низшего звена налагалась обязанность непосредственно исследовать обстоятельства совершенного преступления и вынести по нему окончательное решение, но только тогда, когда за его совершение не полагалось лишение жизни или чести. В последнем случае дело после исследования отсылалось в вышестоящие суды. Для Уездного суда вышестоящей инстанцией приходился Верхний земский суд, для Городового магистрата или Ратуши – Губернский магистрат, для Нижней расправы – Верхняя расправа. После вынесения приговора эти суды отсылали дела в Палату уголовного суда для ревизии «о порядочном производстве и решении дела»62.
Некоторые уточнения и дополнения по вопросу о том, как толковать положения Учреждения о губерниях 1775 г., были закреплены в Указе 1800 Октября 29, в котором было выражено, что исследование судебных мест первой инстанции, установленное в Учреждении о губерниях, есть рассмотрение и дополнение следствий, производимых полицейским установлением63.
Учреждение о губерниях 1775 г. нам интересно еще и потому, что ст. 395 данного правового акта учреждала Совестный суд. К подсудности данного Суда помимо ряда гражданских дел относились дела, «касающихся до таковых преступников, кои иногда более по несчастливому какому ни наесть приключению, либо по стечению различных обстоятельств впали в прегрешения, судьбу их отягощающия выше мер ими содеяннаго, так же преступления учиненныя безумным, или малолетным., и дела колдунов, или колдовства, по елику в оных заключается глупость. Обман и невежество, надлежит отсылать в совестный суд, который един право имеет учинить о вышеописанном решение» (ст. 399)64. Таким образом, как отмечает Т. Ю. Амплеева, на практике Совестный суд был первой инстанцией по преступлениям, совершенным малолетними, безумными или людьми, «впавшими в прегрешение» по несчастливому стечению обстоятельств, по делам о колдовстве65.
Законодатель выделяет и особые принципы организации и деятельности Совестного суда. Так, согласно ст. 397 «Совестный суд вообще судит так, как и все прочие суды по законам, но как совестный суд установляется быть преградою частной, или личной безопасности; и для того правила Совестнаго суда во всех случаях должны быть, 1. человеколюбие вообще, 2. почтение к особе ближняго, яко человеку, 3. отвращение от угнетения или притеснения человечества, и для того Совестный суд ни когда судьбы ни чьей да не отяготит, но вверяется оному совестный разбор и осторожное и милосердное окончание дел ему порученных, в чем пред богом и пред нашим императорским величеством подлежит во всякое время ответу и отчету»66.
Таким образом, специальная подсудность уголовных дел Совестного суда определялась особенностью субъектов отдельных категорий уголовных дел. Более того, законодатель закреплял особые принципы его деятельности, способствующие защите прав и интересов указанных выше лиц.
Статья 401 закрепляла за Совестным судом также обязанность проверять поступившее ему прошение от лица, которое содержалось в тюрьме более трех дней без объяснения причин и без допроса. Совестный суд, после изучения обстоятельств и причин содержания лица в тюрьме, если приходил к выводу, что оно содержалось без законных к тому предписаний, вправе был его освободить67. Следовательно, Совестный суд осуществлял проверку законности содержания лица в тюрьме еще на стадии исследования обстоятельств совершенного преступления.
Таким образом, российский законодатель в Учреждении о губерниях 1775 г. предпринял первые попытки выделить контрольный элемент в деятельности суда за производством следствия по уголовному делу.
Однако уголовное судопроизводство все еще было розыскным по своей сути. По характеристике А. В. Смирнова, розыскной процесс «есть применение к производству по уголовным делам административного метода правового регулирования (метода власти – подчинения)»68.
Уголовное законодательство в середине XIX в. было представлено Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (далее – Уложение 1845 г.), подписанным 15 августа Николаем I, и введенным в действие в 1846 г. Оно представляло собой кодифицированный нормативный акт, впервые содержавший как нормы, регулировавшие общие вопросы уголовного права, так и устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступных посягательств.
Уложение 1845 г., претерпев существенные изменения в связи с проводимыми в России реформами 1860–1870-х гг., в большей своей части действовало вплоть до 1917 г. В рамках реформ Уложение 1845 г. трижды переиздавалось – в редакциях 1857, 1866, 1885 гг. Кроме того, в рассматриваемый исторический период преступность деяний, их наказуемость и иные уголовно-правовые последствия устанавливались не только Уложением 1845 г., но и другими законодательными актами. К их числу относились Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., и многочисленные уставы, именуемые в теории уголовного права «законами особенными», в частности, Устав о ссыльных 1822 г., Военно-морской Устав о наказаниях 1870 г., Устав о воинской повинности 1874 г., Воинский Устав о наказаниях 1879 г. и другие «законы особенные», например, Устав акцизный, Устав таможенный, Устав о содержащихся под стражей, Сельско-судебный устав69.
Уложение 1845 г. отличается тем, что впервые законодатель выделил общую часть уголовного права, которая была посвящена таким вопросам, как понятие преступления и проступка (ст. ст. 1, 2), субъект преступления, выделение двух форм вины – умышленной и неумышленной (ст. ст. 5–7), соучастие в совершении преступления, стадии совершения преступления и др. Так, согласно ст. 1 указанного правого акта «всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей или же на права или безопасность общества или частных лиц, есть преступление»70. То есть впервые в российском законодательстве была озвучена мысль о том, что преступление есть деяние, которое посягает на государственные, общественные и частные интересы.
Статья 98 закрепляла перечень обстоятельств, при наличии которых лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, что являет собой прообраз межотраслевого правового института освобождения от уголовной ответственности. Особый интерес для нашего исследования представляет ст. 97: «Наказание за преступление или проступок, а в тех случаях, когда оное в законах постановлено и за покушение на преступление, или приготовление к нему или же и за самый на оное умысел, может быть определено судом тогда только, во-первых, когда содеяние преступления или проступка, или же покушение на оные или приготовление к ним, или существование преступного умысла несомненно доказаны; во-вторых, когда при том содеянное или умышленное должно быть вменено подсудимому или подсудимым в вину»71. Таким образом, законодатель особо подчеркнул взаимосвязь уголовного и уголовно-процессуального права, которая заключается в том, что лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, только если его вина в совершении преступления будет доказана в установленном законом порядке.
Итак, к середине ХIХ в. в России уже сложилась система уголовного судопроизводства. Однако существовавшие в то время институты уголовного процесса подвергались критике даже со стороны многих современников. Так, сенатор К. Н. Лебедев в 1847 г. писал: «Человек, узнавший российское правосудие, может заболеть и помешаться – так оно отвратительно дурно»72.
В народе сложилось негативное отношение к праву и законности. Об этом свидетельствует русский фольклор. Среди десятков собранных В. Далем пословиц и поговорок о суде и законе, отражавших сознание народа, нельзя было найти позитивных: «Неправдою суд стоит», «В суд ногой – в карман рукой», «Судьям то и полезно, что в карман полезло», «Судью одаришь, правду победишь»73.
Изменить сложившееся положение была призвана реформа судебной системы и уголовного судопроизводства. Комиссия, созданная для подготовки «Основных начал судебной реформы», приступила к работе в первых числах февраля 1862 г. Результатом ее труда стало появление Устава уголовного судопроизводства 1864 г. (далее – УУС).
Этот правовой акт особенно интересен для нашего исследования, поскольку с принятием УУС 1864 г. российский законодатель предпринял первые попытки демократизации уголовного процесса. Появились новые институты, которые ранее не были известны, как то: присяжные заседатели, судебные прения и т. д. В это время происходила апробация новелл уголовного судопроизводства на «российской почве». Устав уголовного судопроизводства содержал во многом оптимальные модели функционирования норм и институтов уголовного судопроизводства, часть из которых была заимствована и современным уголовным процессом.
