– Ань, я вовсе не хотел тебя обидеть. В конце концов, никто и не заставляет тебя устраиваться на работу, но я ведь знаю твой характер. Ты – трудоголик и карьеристка. Не хочешь же ты сказать, что с завтрашнего дня будешь сидеть дома и лепить пельмени? – На слове «пельмени» муж посмотрел на часы и вздохнул: – Кстати, не мешало бы сходить в магазин, иначе мы опять останемся без ужина.
– Да-да, именно сейчас тебе необходимо удрать в магазин, чтобы в очередной раз закрыть глаза на мои проблемы и сделать вид, что ничего не происходит, – всхлипнула я и залпом опорожнила бокал.
– Ладно, давай говорить о проблемах, – вздохнул муж, отпил глоток и внимательно посмотрел на меня: – Какие у нас проблемы?
– Я хочу перемен, радикальных перемен, например, ребенка, – выпалила я и тоже посмотрела на мужа в упор.
Супруг поперхнулся и закашлялся.
– Ну вот, другой реакции я и не ждала! – раздраженно воскликнула я, прикуривая новую сигарету от старой.
– У меня совершенно нормальная реакция человека, который меньше всего ожидал услышать то, что услышал, – улыбнулся муж, вытирая с брюк пролившееся шампанское. – Ты же говорила, что пока не готова иметь детей.
– Да, говорила, – ответила я, сдерживая слезы. – А вот теперь готова. Готова прямо сейчас! Я хочу заботиться о ком-то, понимаешь?
– Понимать-то понимаю, но не могу делать это по заказу. К тому же ты сама говорила, что сначала карьера, потом ремонт в квартире и только потом дети.
– Мало ли что я говорила! – взорвалась я. – Когда мы поженились, я говорила тебе, что не выношу вида грязных носков, и что? Я периодически вижу их в корзине для белья.
– Но ведь носки не ребенок.
– И-и-и, так я и знала, что ты меня не поймешь…
Я махнула рукой и уткнулась лицом в подушку. Умение скрывать негативные эмоции, дабы не портить настроение окружающим, в одночасье покинуло меня, и я, более не в силах сдерживать слезы, принялась судорожно всхлипывать. Муж присел рядом и ласково погладил меня по голове:
– Аннушка, милая, ну успокойся, пожалуйста. Я понимаю, у тебя истерика, тебя уволили с работы. Это пройдет. Очень скоро пройдет. Конечно же, раз ты хочешь, мы заведем ребенка. Когда-нибудь.
– У меня даже паршивой кошки нет! – истерично взвизгнула я.
– Будет тебе кошка, будет, – прошептал муж, целуя меня в макушку. – Завтра же и будет. И совершенно не паршивая. Зачем же нам паршивая? Хочешь непаршивую кошку?
– Хочу, сиамскую, – кивнула я и шмыгнула носом. – Я еще шампанского хочу.
– И шампанское будет, сейчас будет, я в магазин сбегаю и куплю шампанского. Я как раз за пельменями собирался, с утра ничего не ел, голодный, как собака.
– Угу, иди, – милостиво разрешила я.
После ухода мужа я закурила сигарету и стала размышлять о мировой несправедливости. Несправедливым было все, начиная от поступка босса, который уволил меня совершенно незаконно, и заканчивая дороговизной коллекционного шампанского, по вкусу-то оказавшегося ничем не лучше самого обыкновенного.
Супруг вернулся через пятнадцать минут. До трех ночи мы пили шампанское и обсуждали планы на будущее. На ближайшее же время было намечено приобретение кошки, всенепременно сиамской, ремонт в квартире, планирование ребенка и расправа над директором, который посмел уволить столь ценного сотрудника.
– Отдохну пару недель, а потом посерфингую по Интернету, посмотрю, может, кому-то и нужны высококвалифицированные сотрудники. Не буду спешить, времени у меня теперь вагон и полная тележка, – икнула я и недоуменно посмотрела на супруга, вернее супругов.
На двух стульях сидели два Олега Ветрова. Оба Олега синхронно поднимали бокалы и улыбались мне широкими, добродушными улыбками.
– Ой, мама, – прошептала я, выронила бокал и уснула.
Глава 2
Первый и последний день домохозяйки
Утром мне было плохо. В половине десятого в голове застучали дятлы, которые прилетают с утра пораньше к тем, кто перебрал накануне. Шатаясь я поплелась на кухню, открыла холодильник, достала бутылку минеральной воды и залпом осушила пол-литра. Дятлы застучали с еще большей силой, а самый упорный добрался до коры и стал пробивать дырку в мозг. Я сморщилась от боли, потерла виски и выпила таблетку от похмелья. Через час головная боль утихла, и я стала потихоньку возвращаться в нормальное состояние. «Надо чем-то себя занять», – подумала я, чувствуя, что непривычное бездействие начинает причинять мне жуткий дискомфорт. Занятий было море. Например, можно было пропылесосить палас, навести порядок в шкафах и наконец-то совершить поступок, который я грозилась совершить с момента бракосочетания, – вымыть люстру.
«Если взяться за шкафы, то это эпопея на весь день, – подумала я. – И потом, какой смысл перебирать вещи, если я так и не купила средство от моли? Вот куплю, тогда и переберу. Люстру я тоже не осилю. Для этого надо поставить стул, забраться на него, а у меня все еще кружится голова. Придется пылесосить палас. Хотя нет, на нем пятна от вина, надо сдать его в химчистку, там его и пропылесосят заодно».
Понимая, что делать мне, по сути, нечего, я села на диван и снова задумалась о мировой несправедливости. На этот раз несправедливость крылась в запахе жареного лука, доносившегося из открытых окон соседей снизу. Возможно, я сидела бы до глубокого вечера и развивала идею несправедливости до бесконечности, если бы не раздался звонок в дверь.
На пороге стоял невысокий коренастый мужчина в кепке с надписью «Служба доставки». Мужчина сжимал под мышкой коробку, перетянутую голубой атласной ленточкой.
– Анна Ветрова? – спросил мужчина.
– Да, она самая, – согласилась я и недоуменно посмотрела на коробку.
– Вам подарок, распишитесь. – Мужчина поставил коробку на пол и улыбаясь протянул мне блокнот.
– Какой еще подарок? Я не жду никаких подарков. Это чья-то глупая шутка, – раздраженно сказала я.
– Отправитель подарка – Олег Ветров, видимо, ваш родственник. Распишитесь – у меня еще три доставки, не задерживайте меня. – Мужчина вручил мне ручку и ткнул пальцем в блокнот: – Вот здесь.
– Ну ладно. – Пожав плечами, я поставила в указанной ячейке свою подпись и инициалы.
– Надеюсь, что этот подарок доставит вам радость. Приятного дня! – пожелал мужчина на прощание и побежал вниз по лестнице.
Я склонилась над коробкой, чтобы внимательно ее рассмотреть. «Странная коробка, – подумала я. – Дырки какие-то по бокам. Видимо, что-то портящееся».
В коробке послышался шорох. От неожиданности я отскочила и больно ударилась о стенной шкаф.
– Ай-й-й! – простонала я, потирая ушибленный локоть.
В ответ на мой стон из недр коробки донеслось протяжное кошачье «Мя-я-у!», и в ту же секунду коробка заходила ходуном.
– Кошка, черт подери! Он таки купил мне кошку, сиамскую кошку! – радостно воскликнула я, быстро развязала ленточку, сняла картонную крышку и… увидела обычного дворового котенка белого цвета. – Не сиамская, – разочарованно вздохнула я.
– Мя-я-у, – ответил котенок, лихо выпрыгнул из коробки и юркнул под полку для обуви.
– Кис-кис, выходи, иди сюда! Не бойся уже, иди!
Котенок и не думал выходить. Увидев мою протянутую руку, он забился в дальний угол и жалобно мяукнул. Снова раздался звонок в дверь. На пороге стоял все тот же мужчина из службы доставки, правда, теперь уже без кепки.
– Я забыл отдать вам вторую посылку, – улыбнулся мужчина и протянул мне еще одну коробку с голубой ленточкой.
– А это от кого? – удивилась я.
– Отправитель тот же. Распишитесь.
Я покорно вздохнула и поставила еще одну подпись.
«Надеюсь, там не голова моего директора, которую ты грозился вчера открутить», – мысленно обратилась я к дорогому супругу, развязывая ленточку. В коробке лежали кошачьи миски для еды и воды, туалетный лоток и пакет с наполнителем. На дне посылки обнаружилась открытка, подписанная моим мужем: «Дорогая, я решил начать с котенка. Ее зовут Матильда. Извини, сиамов на базаре не было. Люблю нежно. Муж».
