Сосед по купе ушел обедать в вагон-ресторан, а Глебов все лежал на полке и под перестук колес думал о цыганском пророчестве. Может быть, смысл в том, что все относительно? И что любая беда может в итоге показаться пустяковой. А может, если бы не остальные трагедии, предсказание и не сбылось бы вовсе (ведь герой тогда бы не поперся в парк аттракционов)?
Сосед вскоре вернулся, но ничего больше рассказывать не стал, а прилег и тут же уснул. И только Глебов не спал. Лежал, прислушиваясь к метроному пролетающих внизу железнодорожных стыков, и ему казалось, что он, как и одноногий приятель попутчика, бежит от какого-то мрачного предсказания. Возможно, именно по этой причине лежать без движения становилось Глебову все тяжелее и тяжелее. Казалось, что, пока он лежит, судьба потихоньку настигает его и вскоре обгонит, чтобы снова сделать Егора своей игрушкой. Глубоко ночью Егор собрал вещи и вышел на одной из станций, не доехав до Твери около сотни километров. Что это была за станция, он так и не понял, потому что прочитать надпись на здании вокзала не успел, а внутри вокзала было безлюдно и спросить было не у кого.
Не имея никакой конкретной цели, он решил сначала заскочить в туалет. В туалете горела только одна лампочка, и Глебову пришлось выждать несколько секунд, чтобы привыкнуть к полутьме. Но едва стал привыкать, как тут же поймал краем глаза мелькнувшую за спиной тень. Хотел обернуться, да не успел. Голова как будто треснула от тупого удара, и все покрыла тьма.
Очнулся Глебов в местной больнице. Ничего не помнил и ничего не понимал. Документы, деньги и даже обручальное кольцо были украдены, поэтому милиции оставалось надеяться, что Глебов сам вспомнит, кто он и откуда. Однако прошло несколько дней, а в голове Глебова по-прежнему царила девственная пустота. Из больницы его вскоре выписали, поскольку с точки зрения физического состояния Глебов был здоров, но дальше-то деваться ему было некуда.
В местном отделении милиции, чтобы не делать из человека бомжа, сжалились и выдали ему временную справку с выдуманными именем и фамилией. Нарекли Георгием в честь начальника отделения. А фамилию взяли произвольную от имени Глеба Жеглова, фильм про которого шел в тот день по телевизору, — Глебов. Пару недель мыкался новонареченный Георгий, он же Егор, по маленькому российскому городку, пытаясь куда-нибудь пристроиться, хотя совершенно не помнил, чем занимался до того. Иногда разгружал вагоны, иногда красил стены и заборы, иногда что-то чинил. Так бы все и шло, если бы в отделении милиции, куда он заходил, чтобы отмечаться, не сломался как-то раз газик. Егор предложил свою помощь и, сам того не ожидая, все исправил. Потрясенные его умением, милиционеры порекомендовали Егора в автобазу неподалеку. Там талант Егора оценили и взяли на работу автослесарем. И не пожалели, поскольку к автомеханическому делу он явно имел призвание. Через полгода выбили ему небольшую квартиру. Повысили оклад. А еще через год Глебов женился на местной разведенке по имени Наташа. И у них родилась дочь Анюта, а после сын Ванька.
Нельзя сказать, что Егора так уж мучил факт потери памяти, но время от времени он как будто мрачнел, уходил в себя и отчаянно пытался вспомнить, кто он и откуда.
Однако постепенно и эти приступы прошли и уступили место простым человеческим радостям.
КОРЖИКОВ И КОТ
— Встать, суд идет!
Народ в зале зашевелился, зашуршал одеждой, задвигал стульями.
В наступившей тишине, нарушаемой лишь чьим-то надоедливым кашлем, раздались шаги. В помещение вошел пожилой судья. Он неторопливо прошел за стол, поправил мантию и сел.
— Прошу садиться, — сказала девушка-секретарь.
Народ покорно сел.
Судья устало обвел глазами забитый до отказа зал областного суда. Количество зрителей его нисколько не удивило — развлечений в городе было немного, а бесплатных и вовсе никаких, поэтому народ победнее ходил на судебные заседания. Всё, как в телевизоре, только настоящее. И это субботнее утро явно не стало исключением.
Судья выждал несколько секунд, затем несколько раз стукнул молотком.
— Слушается дело об убийстве гражданина Шувалова. Обвиняемый — гражданин Коржиков. Обвиняется по статьям 105, часть первая; 163, часть первая и 161, часть первая Уголовного кодекса Российской Федерации. Представьтесь, обвиняемый.
Обвиняемый, невысокий брюнет среднего возраста с мелкими подвижными чертами лица, услышав свою фамилию, вздрогнул и замер, словно иностранец, выцепивший из непонятной речи какое-то знакомое слово.
— Обвиняемый, — повторил судья, — назовите свое имя и фамилию, возраст и род занятий.
— Я… это…
— Встаньте, обвиняемый.
Мужчина встал и нервно дернул плечом.
— Коржиков Андрей Валентинович, сорок четыре года, водитель троллейбуса.
— Спасибо, — кивнул судья, — вы можете сесть.
Коржиков снова дернул плечом и сел.
— В роли потерпевшей, — продолжил судья, — выступает гражданка Шувалова, жена погибшего гражданина Шувалова. Потерпевшая, встаньте, назовите свое имя и фамилию, возраст и род занятий.
— Шувалова Анастасия Александровна, сорок лет, домохозяйка.
— Спасибо, вы тоже можете сесть. Слово предоставляется государственному обвинителю.
Прокурор, лысоватый мужчина с большим родимым пятном на щеке, встал, откашлялся и достал листок бумаги, с которого и зачитал текст.
— Ваша честь! Тринадцатого ноября сего года около двадцати часов в Москве, во дворе дома по адресу: улица Поликарпова, дом 6, гражданин Коржиков А.В. нанес гражданину Шувалову И.А. проникающий удар кухонным ножом в область груди. После чего забрал из кошелька погибшего пять тысяч рублей и скрылся с места преступления. Пару минут спустя подсудимый сам вызвал скорую помощь из ближайшего таксофона. В беседе с дежурной, впрочем, не представился. Врачи приехавшей бригады скорой помощи доставили Шувалова в реанимационное отделение местной больницы, где он и скончался от полученного ранения спустя час. Следствие установило, что этому убийству предшествовала ссора Коржикова и Шувалова, которая заключалась в том, что Коржиков насильно и противозаконно удерживал домашнее животное гражданина Шувалова, кота неопределенной породы, требуя за него выкуп в размере пяти тысяч рублей. Шувалов неоднократно пытался убедить Коржикова вернуть кота, однако Коржиков требовал деньги, угрожая в противном случае убить кота. Так, за два дня до убийства, вечером одиннадцатого ноября, покойный Шувалов со своим приятелем Брянцевым Н.А. имели разговор с Коржиковом во дворе дома. А двенадцатого ноября Шувалов встретил сына Коржикова, когда тот возвращался из школы. Его он также просил передать отцу, чтобы тот вернул кота. На следующий день Коржиков, проходя через двор дома, снова встретил Шувалова. Завязалась словесная перепалка, переросшая в драку. Коржиков выхватил нож, который незадолго до этого купил в супермаркете. Им Коржиков и нанес Шувалову ранение в сердце, приведшее к смерти. После чего Коржиков вынул пять тысяч из кошелька Шувалова — на кошельке обнаружены отпечатки пальцев Коржикова. Согласно заключению судмедэкспертов Коржиков А.В. нанес Шувалову И.А. телесное повреждение в виде колото-резаной раны на грудной клетке справа по среднеключичной линии на уровне четвертого ребра, проникающей в грудную клетку, с пересечением внутренней грудной артерии, хряща пятого ребра, повреждением клетчатки переднего средостения. Повреждение внутренней грудной артерии сопровождалось обильным кровотечением в правую плевральную полость. От полученного телесного повреждения Шувалов И.А. скончался тринадцатого ноября сего года в 20 часов 50 минут в реанимационном отделении больницы номер 168. Согласно заключению судебно-психиатрической экспертизы подсудимый признан полностью вменяемым. На основании собранных доказательств Коржикову предъявлено обвинение по ст. 105 УК РФ, ч. 2, «Убийство, совершенное из корыстных побуждений»; ст. 163 УК РФ, ч. 1, «Вымогательство»; ст. 161 УК РФ, ч. 1, «Грабеж».
Отбарабанив этот текст, прокурор неожиданно замолчал, как будто наткнулся на невидимое препятствие.
— У вас всё? — спросил судья после небольшой паузы.
— Всё, — ответил прокурор растерянно, словно все еще был удивлен тем, что текст обвинения закончился быстрее, чем он ожидал.
— Тогда, — сказал судья, — слово предоставляется защите. Ваш подзащитный готов давать показания?
— Да, ваша честь, — бойко ответил адвокат и вскочил, поправляя галстук.
— Тогда суд переходит к судебному следствию, подсудимый, встаньте.
— Я? — спросил Коржиков, который явно заскучал от речи прокурора.
— Да, вы, — нетерпеливо ответил судья.
— Андрей Валентинович, — вкрадчивым голосом обратился адвокат к Коржикову. — Так как было дело?
