Самуэль встряхнул руками и широким шагом преградил мне путь.
— Леди Триса, простите меня, — низким голосом сказал он. — Я сейчас увидел, что вы неравнодушны к наставнику и некорыстны. Я был не прав. Простите?
— Нечего прощать, — буркнула я, желая, чтобы рыцарь поскорее меня отпустил.
— Есть что… Я к вам отнёсся очень плохо. Недостойно. Видите ли, я ревновал.
— Ревновали? За то, что наставник уделил вам меньше времени, потратив его на меня? — усмехнулась я.
— Нет. Не поэтому. Наставник был женат на моей сестре, принцессе Беатрис. Он носит траур по ней, но решил его нарушить с вами.
— Он был болен, и это было необходимо. Вам не говорили?
— Я слышал. Но не верил, что всё настолько плохо. А теперь, когда вижу его в таком состоянии… — Самуэль порывисто вздохнул, переведя взгляд на паладина, брови рыцаря дрогнули. — …На смертном одре… Он ведь великий герой, понимаете, он победил семерых драконов, полчища тёмных магов…
Семь драконов! Вот уж Генри смеялся надо мной, когда я рассказывала ему о его первом драконе, о котором прочитала в библиотеке!
— А сейчас он лежит с переломанными рёбрами и пробитой грудиной, — проворчал Самуэль, — и ходит под себя! Я тронут, что вы пришли и плачете о нём. И я плачу вместе с вами.
Рыцарь часто заморгал, будто смахивая непозволительные слёзы. Я положила руку ему на плечо, разделяя боль.
— Всё будет хорошо, — прошептала я.
Самуэль поглядел на меня, задержав задумчивый взгляд на глаза, отвернулся, полез в поясную сумку и вложил мне в руку несколько серебряных монет.
— Возьмите для близких.
Я с ненавистью поглядела на монеты, но подумала об Идде, Грете, детях и множестве оставшихся без крыши над головой людей, которые нуждались в еде и тёплой одежде.
Я взяла деньги и сунула в карман передника.
— Я пойду, — прошептала я.
— Сперва обед, — настоял Самуэль и жестом пригласил в коридор.
Я снова не смогла отказаться. Мы вошли в просторный зал на первом этаже, где все уже собрались. Хозяин дома Хакон сидел во главе стола, рядом с ним были жена и, видимо, дочери. Увидела я и знакомые лица рыцарей. Рэндеваль тоже был тут. И ещё несколько мужчин, служащих у Хакона, один из который — личный лекарь.
Я видела его несколько раз прежде. Он бывал в святилище и осматривал меня, когда я ещё лежала и не могла разговаривать. Он сказал тогда, что я скоро погибну и не стоит тратить на меня силы, но я встала, и потому теперь я не очень ему доверяла.
— Леди Триса пообедает с нами, — сказал Самуэль, отодвигая мне стул.
— Конечно. Здравствуйте, леди Триса, — поприветствовал Хакон.
Наместник выглядел уставшим, волосы его были взлохмочены, под глазами темнели синяки.
— Давайте помолимся Арносу за здоровье сэра Генриха! — сказал он, подняв бокал с вином.
— Помолимся, — гулко отозвались рыцари.
Зазвенели приборы. Все молча принялись обедать. Настроение у всех было невесёлое.
Еда на столе изумительно вкусно пахла. На столе лежал душистый хлеб, сыр, ароматный, приправленный свежими травами бульон. Голод оказался сильнее всякого страха, я схватилась за ложку и приступила к трапезе.
— Самуэль, ты уже отправил посланца к королю сообщить о случившемся? — проговорил Рэндеваль, вытирая губы салфеткой.
— Ещё вчера, — кивнул Самуэль. — Тяжело сообщать о таком отцу…
— Зато теперь тебе открыта дорога! В стране осталось всего пять… ой, теперь только четверо, паладинов. Тебя обязательно назначат пятым. Пять воинов Света, чтобы сдержать Тьму. Именно столько нужно.
— Генрих ещё жив!
— Но ходит под себя. Его, как паладина, больше нет.
— Он был самым сильным… — проскрежетал Самуэль. — А я, что я? Я ещё даже испытание не прошёл. Наставник ещё многому меня не научил и не научит…
Самуэль отложил ложку, потеряв аппетит, и сплёл пальцы над столешницей.
— Да, сэр Генрих совершенно обречён, — проговорил лекарь.
За столом послышались тяжёлые вздохи рыцарей.
Как же вы ошибаетесь, господин лекарь! Если бы вы проведали сейчас Генри, то убедились бы, что ошибаетесь! Ему лучше. И я вылечу его, он обязательно встанет!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Радуясь мыслям, я оказалась единственная, кто продолжил трапезу. Но, несмотря на голод, кушать сделалось неловко, и я тоже отложила ложку.
— Я тоже вчера написал послание для герцогини Элизабет, матери Генриха, — могильным голосом произнёс Рэндеваль. — Сообщил, что вряд ли он придёт в сознание. Думаю, герцогиня Элизабет приедет попрощаться. И, наверняка, возьмёт с собой леди Либретту, его невесту.
Невесту?!
Сердце в груди будто поразило копьём.
А как же я?!
32 И не смейте мне запретить!
Невеста? Пресветлая Дева! Я жизнь готова отдать за Генри, а у него есть невеста, видите ли!
— Невеста? — Хакон тоже удивился. — А как же известный всем десятилетний траур? Всего-то прошло года три?
— Король Орвин потребовал десяти лет траура, верно, — кивнул Рэндеваль. — Но леди Элизабет Даренфорс уже нашла невесту сыну, юную чистую девочку, сироту из старого знатного рода Гройсов.
— Грон Гройс был Первым паладином до Генриха и его наставником, — вставил один из рыцарей с густой тёмной бородой.
— Именно, Брайан, — кивнул Рэндеваль. — Тёмные убили Грона и погубили почти весь его род. Выжила лишь его маленькая внучка Либретта. Леди Элизабет приютила её в Ревоше и воспитывает лет с пяти. Сейчас девочке двенадцать, а через семь лет будет самое кровь с молоком! Свезло бы Генриху на старость лет! Благонадежная, знатная и воспитанная в правильных традициях жена.
— Но всё же ей никогда не сравниться с принцессой Беатрис, — распрямил плечи Самуэль.
— С Беатрис никому не сравниться, — понизил голос Рэндеваль, многозначительно хмыкнув.
Как околдованная, я слушала о невесте Генри и его бывшей жене, и на теле дыбом вставали волоски. Мышцы свело судорогой от напряжения, проглоченная еда подступила к горлу.
Нет!
Решительно нет, я не готова это терпеть! Я опустила руки на колени и приготовилась встать.
Выдохнула.
Встала.
— Куда вы? — поднялся вслед за мной Самуэль.
— Спасибо за обед. Мне пора.
Я двинулась к дверям. Самуэль догнал.
— Как вы? Вам плохо? Выглядите бледной.
— Всё нормально, — сказала я, надевая плащ.
— Ну, стойте же, а то упадёте! — проворчал рыцарь, беря меня под локоть.
— Пустите! Я сказала вам, никакого ребёнка у меня нет!
Я вырвалась и выбежала на крыльцо.
— Триса, стойте! — выскочил за мной Самуэль. — Дайте, я хоть найду вам извозчика, подождите. Куда вам?
— В святилище…
Самуэль вышел со мной во двор и попросил одного из извозчиков Хакона отвезти меня. У Хакона в распоряжении имелось несколько экипажей для него, его жены и дочерей. Он просил рыцарей чувствовать себя, как дома, и вот Самуэль, кажется чувствовал.
Но, хочу сказать, навязчивая забота широкоплечего медноволосого великана меня не утомляла. Я нуждалась в ней, особенно сейчас, когда еле стояла на ногах. Очень хотелось прислониться к Самуэлю, пока ждали на зябком ветру готовности повозки. Но боялась — неправильно поймёт. А ещё перед Генри будет неловко за то, что я приваливаюсь к чужим мужчинам…
Так, подожди, у паладина невеста, а тебе неудобно? Что за глупости?!
Я тряхнула головой, прогоняя навязчивые мысли, Самуэль встрепенулся, раскрыл руки, будто ловил, чтобы не упала.
— Плохо вам?
— Всё хорошо, — выставила вперёд ладони, давая понять, что всё в порядке, ловить не надо.
Загляделась на длинные крепкие ладони рыцаря. Ведь он, наверняка, тоже умеет иссякать огонь? Интересно, не почувствует ли он моё хранилище, не сдаст ли меня магистрам?
— А вы тоже маг огня, как Генрих? — спросила я.
— О, мне далеко до наставника, он смертельно ранил огнём дракона! А я пока самое большое, могу поджечь факел. Но надеюсь, когда-нибудь я пройду все испытания и стану паладином, — улыбнулся Самуэль, открыто поглядев на меня из-под густых бровей.
