36 Утащили
— Тли-са… — меня разбудил детский голос.
Я долго не желала размыкать глаза ото сна: была слишком уставшей и изнурённой.
— Тли-с-са…
Тонкий голосок продолжал жалобно шептать, и я села на постели, осматривая во мраке комнату, спящих подруг и деток.
Все ли на месте?
— Тлис-с-са!
По телу пробежали мурашки. Нужно зажечь лампу, но кресалом это долго и шумно. Я вспомнила, как Генри зажигал лампы огоньком на кончике пальца. Испуганно сжала кулаки.
Получится ли у меня?
После небольшого отдыха я чувствовала, как внутри вновь плескается сила.
Получится!
Я сосредоточилась на внутренних ощущениях, на беспорядочно играющих вихрях света, и подумала о Генри. Мысли о нём делали меня спокойнее и увереннее. Я направила тепло из хранилища к пальцу, и он засветился робким сиянием.
Засветился!
Я обрадовалась волшебству, словно ребёнок! Подожгла лампу и довольная заулыбалась. Эх, жаль Генри не видит! Паладин говорил, что нужно долго учиться, чтобы подчинить внутренний огонь, но у меня всё получилось!
Спасибо, Генри!
Я свесила ноги с постели и осмотрелась: все дети были на месте. Тогда кто же меня звал?
— Тлиса… — снова зазвучал жалобный голос, переходящий в плач.
Звук доносился из-за закрытого ставнями окна. Сердце сжалось. Выбираться из тёплой постели не хотелось, но меня звали.
Я поднялась, накинула плащ поверх ночной рубашки, сунула ноги в башмаки и приоткрыла дверь во двор.
— Кто тут? — шепнула я.
Ответа не последовало.
Холодный ветер пробрался под одежду и заставил дрожать разомлённое сном тело. Стояла тёмная ночь, и я ничего не могла разглядеть во мраке.
— Тли-с-са! — снова заплакал кто-то, совсем близко.
Я плотнее закуталась в плащ и шагнула вперёд. И вдруг мои глаза разобрали маленький тёмный силуэт, сжавшийся в комочек под крыльцом.
— Малыш? Откуда ты тут? — я протянула руку, чтобы развернуть ребёнка к себе.
В последний момент, что-то подсказало, что нужно бежать. Сердце пронзило ледяным копьём от страха.
Но было уже поздно.
Ребёнок вырос в огромного великана и накрыл меня чёрной беспросветной тьмой, утянувшей в грохочущий водоворот. Краем сознания, я вспомнила, что могу дать отпор магией. Я призвала все силы, но в этот миг руки опалило болью, будто с них содрали кожу.
— Ай-ай-ай! — вскрикнула я, ощущая пылающую боль и невероятную тяжесть на запястьях.
Закапала кровь, горячие струи которой я так явственно ощущала на ночном холоде.
Хотела закричать, но рот завязали, затолкав комок сена. Чуть не вырвало. Я брыкалась и отбивалась ногами, но чужие сильные руки знали своё дело. Ударом упустили меня на колени, на голову надели мешок. Связали.
Воздуха не хватало. Задыхалась, перестала скулить. Замолкла и повалилась на землю.
Меня подняли, посадили, судя по ощущениям, на коня и повезли. Кто-то из похитителей сидел позади меня и крепко держал поперёк тела, нагло сжимая грудь сильными пальцами.
Как же противно и как больно!
Спасите!
Генри! Расс! Кто-нибудь!
Я могла кричать только в мыслях. Ком травы разбух от слюны во рту и давил на язык, вызывая тошноту. Было нечем дышать, и я не могла совершенно никому пожаловаться!
Охватило бессилие и леденящий страх.
Где же мой огонь?! Куда же он делся?! Хранилище словно запечатали. По лицу потекли немые слёзы, впитываясь в ткань мешка, натянутого на голову.
— Полдела сделано. Теперь за ворота, в лес, — услышала переговоры похитителей.
От страха сперва подумала, что меня схватили чудовища, но голоса дали понять, что похитители были людьми.
— Я же говорил, всё получится! Рыцарь был прав, магические браслеты делают своё дело!
Рыцарь?! За моим похищением стоит рыцарь? Интересно, кто? Кто мог знать про магию, кроме Генри?! Может Рэндеваль? Или Самуэль что-то понял? Или ещё кто, кого я не знаю?!
— А может, она и не магичка, а обычная девка, — сказал тот, что держал меня своими бесцеремонными лапами в седле. — Сиськи у неё ничего. Он, наверное, просто потрахаться хотел, а она не дала?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мало денег предложил, — буркнул кто-то писклявым голосом, и все захихикали.
— Ой, как ловко ты за ребёнка тарахтел, Борни! Ха, девка купилась!
Меня звонко шлёпнули по бедру. Как же было больно и обидно, но я не могла даже пискнуть, рискуя задохнуться травой, которой был набит рот.
— А то! Хе-хе, — посмеялись в ответ тоненьким писклявым голосом.
— А ну, тихо вам! — рявкнул один из похитителей. — Заткнитесь, пока из города не выйдем!
Из города! Куда меня везут?! Никто никогда не найдёт и не спасёт!
От страха тошнота подкатывала к горлу, и с каждым мигом я всё больше боялась задохнуться.
37 Воспоминание
Мы долго ехали молча. Несколько часов. Я потеряла счёт времени. Продрогла от холодного ветра, пронизывающего тонкий плащ. Сердце истрепалось страхом, и грудь теперь пронзительно ныла. Боль в руках понемногу стала утихать, и я ощутила острые иглы, больно врезающиеся в запястья. Страшно думать, как это выглядит. Страшно думать, что будет со мной дальше!
Генри, где же ты? Услышь меня! Я так люблю тебя!
Не услышит… Он без сознания и сам еле жив…
Вскоре дорога стала извилистой, и потянулась то на подъём, то на спуск, судя по ощущениям.
Я поняла, что мы очутились в лесу.
— Здесь? — сказал один из похитителей.
— Да, здесь. В полдень. Осталось пару-тройку часов обождать.
— Отдохнём.
Грубые руки стянули меня с коня и бросили на снег.
— Проверь, она не задохнулась там?
— Да пищит ещё. Свяжем по ногам?
— Свяжем, конечно! Нельзя рисковать, иначе сэр рыцарь оторвёт нам головы.
Мне связали ноги и оставили на бездушном снегу. Я дрожала от страха и холода. Вымокший от слёз мешок сковало льдом, и он прилип к лицу, каждый вдох давался с трудом.
Неужели никто не придёт, и я пропаду?
Туман заволакивал сознание. Я боролась, раз за разом возвращаясь к боли и сырому мешку на голове.
Пожалуйста, Генри…
Нет, никто не придёт. Я сдалась и отдалась во власть бурлящей темноты.
***
Это было давно. Так давно, что и не вспомнить…
Я выбралась из купели, накинула на разомлённое тело халат из нежнейшего шёлка, вошла в его спальню, прислонившись к окну. Пока мужа не было, я имела наглость ночевать в его спальне, а моя, смежная, пустовала. Знаю, что он простит мне.
Его не было дома уже два месяца. Очередной боевой поход мог затянуться надолго. Жене рыцаря нужно иметь терпение, но как же я тосковала! Каждый день вглядывалась в далёкий, сокрытый в дымке горизонт, чтобы не пропустить возвращение любимого.
Вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, почувствовала едва уловимый терпкий аромат вербены и улыбнулась. На душе растеклось тепло в предвкушении долгожданной встречи.
Генри вернулся?!
Я закрыла окно и бросила взгляд на постель. На покрывале лежала красная роза. Схватила её и прижала к груди.
Точно вернулся!
Несмотря на то, что была в одном лишь халате, бросилась в гостиную и увидела мужа, сидевшего в кресле и заправлявшего табачную трубку.
Он уже снял доспехи и походное обмундирование, переодевшись в домашнее.
— Генри! — с восторженным криком кинулась к нему.
Муж раскрыл объятия, и я забралась на колени в не очень приличной позе.
— Ты вернулся! — обняла его лицо, запустив пальцы в тугие локоны на затылке.
За два месяца муж прилично оброс, и волосы у него вились кольцами.
Генри отложил трубку, обнял меня за талию горячими ладонями и улыбнулся. Лицо его выглядело усталым, но взгляд озарился искрами света при виде меня.
— Вернулся. Как ты? — бархатным голосом произнёс он.
Немыслимо обрадовалась его рокочущему, словно горный ручей, голосу! И искрящемуся янтарём взгляду!
