— Вы это зачем? — растерянно спросил Андрей.
— Простите, ради бога! Обознался! Иду по коридору, вдруг из комнаты выходит келл, ну тот, которого я вчера… А потом вижу — вы. Затмение нашло, наверное. Может, мне к доктору обратиться? Он капель каких-нибудь пропишет…
— Да нет, все нормально, — Соловьев невольно ощупал свое лицо. — Просто возьмите выходной.
— Да, да, так и сделаю, — заверил охранник, — прямо сейчас к начальнику смены схожу… и к доктору загляну…
Андрей проводил его взглядом и вернулся в комнату. Старое зеркало в потертой раме не слишком гармонировало с интерьером недавно отремонтированной комнаты, но функции свои выполняло исправно. Соловьев включил свет и приблизил лицо к его гладкой поверхности. Сначала ничего необычного он не заметил. Слегка отекшие после сна веки, покрасневшие, запавшие глаза. Узкий подбородок, сросшиеся брови, массивный нос, уши…
Андрей отпрянул от зеркала, и видение исчезло. Теперь из серебряно-стеклянных глубин на Соловьева смотрел обычный человек, но все равно себя в нем Андрей узнавал с трудом. Прошло несколько секунд, и он едва сдержался, чтобы не ударить по зеркалу кулаком. Тип в нем был просто отвратителен. Он был почти копией… того убийцы… Призрака! Соловьев на всякий случай отошел на шаг назад. Одновременно в зазеркалье углубился и новый двойник. Теперь он был очень похож на Бориса. По печальному лицу друга промелькнула тень, и оно начало неуловимо меняться. Вытянулся нос, вокруг рта пролегли глубокие складки, лоб стал выше, а линия роста волос отодвинулась за пределы видимости. Андрей даже не успел присвоить новой маске имя, как она сменилась. Теперь из зеркала на него смотрел Феликс. Соловьев попытался представить себе Бориса, и Сошников исчез. Лицо Андрея вновь трансформировалось в лицо погибшего друга.
— Чертовщина, — пробормотал Соловьев, ощупывая лоб и скулы.
Кожа была какой-то слишком подвижной и эластичной, а мышцы, наоборот, напряжены. Андрей снова приблизился к зеркалу и понял, что все метаморфозы не имеют почти никакой мистической подоплеки. Смена «масок» была заслугой лицевой мускулатуры. Что заставляло ее реагировать именно таким образом — оставалось под вопросом, но объяснимость ситуации успокаивала.
— Я Соловьев! — приказал самому себе Андрей и представил свою обычную физиономию.
Мышцы тут же расслабились, и отражение стало вполне узнаваемым. Соловьев провел по багровой щеке ладонью и погрозил отражению пальцем. Оно поступило так же…
— Где тебя носит? — Сноровский встретил Андрея на пороге комнаты для совещаний.
Тот вместо ответа представил себе лицо Безносова.
— Чего ты тужишься? — Иван Павлович с подозрением осмотрел сотрудника. — Газы?
Соловьев понял, что трюк не удался, и выбрал внешность ночного курьера. На этот раз Сноровский воздержался от комментариев и только подтолкнул Андрея к входу.
— Там у нас и видеокамера есть, и фотоаппарат.
— Вы видите, что со мной происходит?
— А разве это у тебя первый день?
— А разве — нет?
— Мы с тобой уже почти неделю общаемся, я привык…
— Так я всю неделю гримасничаю?
— Нет, ну вот так определенно — в первый раз. До этого тебя просто корежило, как нервного больного… Сейчас ты кого изобразил, курьера?
— Да, а до него Безносова… пытался.
— Видно, если полковник не пустил тебя в мозги, так тебе его и не спародировать. Садись на стул. Сейчас зафиксируем вражью личину.
— На загранпаспорт? — поинтересовался вошедший в кабинет Бондарь.
— Уйди из кадра, а то еще и тебя искать будут, — Иван Павлович махнул рукой. — Фоторобота делаем.
— Из кого? — Тимофей встал рядом с чекистом и взглянул на Андрея. — Вот это фокус! Ну, артист!
— На, — Сноровский вложил в руку «тунгуса» цифровой фотоаппарат. — Не в службу, Тима, отнеси компьютерщикам да скажи, пусть распечатают пару кадров. Нам с Андрюшей надо другим делом заняться.
— Сразу и пробью по оперативным каналам, — Бондарь подбросил аппаратик на ладони. — Ну надо же, артист! Где же так учат лицом-то хлопотать?
Оставив его вопрос без ответа, Сноровский схватил Андрея за рукав и потянул к выходу.
— Мы будем в тактическом зале…
Темп насыщенного делами утра наконец захватил и Соловьева. Он сбросил обычное оцепенение и двинулся к упомянутому залу первым.
В помещении с громким названием «тактический зал» было тесновато. Большую часть пространства занимала аппаратура, а на оставшемся пятачке уместился длинный стол и дюжина стульев. Одно из них было занято уже знакомым Андрею лохматым субъектом по имени Федор.
— Знакомьтесь, — предложил Сноровский. — У меня в кабинете вы виделись, но представить вас друг другу я, по-моему, не успел.
— А по-моему, и не собирались, — заявил Федор, внимательно разглядывая Соловьева сквозь толстые очки. — Курилович, Федор.
— Соловьев Андрей.
— Ну, что там у нас, Федя, новенького? — Иван Павлович по-отечески похлопал парня по плечу.
— Петюня пароль сменил, — обыденным тоном ответил Федя.
— Но тебя это, конечно, не остановило?
— Конечно, — он горделиво указал на висящий за спиной проекционный экран. — «Вектор Т» на службе Управления. Ему, кстати, голосовую функцию наладили. Теперь можно беседовать. Подключиться?
— А то?
На экране высветилось формальное приветствие и предупреждение о наказуемости несанкционированного доступа. Спустя несколько секунд им на смену пришло изображение государственного герба, а затем логотип производственной марки «Вектор».
— Вектор Тысячелетия, — произнес ровный баритон.
— Понятно, что не какая-нибудь персоналка, — весело сказал Сноровский.
— А, Иван Павлович! — в голосе машины послышалось нечто вроде радости. — Как вам на пенсии?
— Скучно, особенно без твоего общества, — Сноровский рассмеялся. — Ты мое задание выполняешь?
— Его никто не отменял.
— Вот за это я и люблю машины, все логично. Получили задание и, пока не поступила команда отмены — работают. А то, что человек, который дал задание, давно уже на пенсии и вообще в опале, — их не волнует.
— Просто у Пети руки не дошли пока до системной проверки, — заметил Федор.
— «Вектор», каков результат?
— Объем подозрительных данных десять гигабайт, ключ «семь» имеют девяносто три процента.
— Ключ семь? — заинтересовался Андрей. — Это что?
— Подозрение на известную вам кодировку. Применен ли к данным этот шифр, достоверно можете сказать только вы, Андрей Васильевич.
— Дай пример, — потребовал Соловьев.
По экрану побежали ровные строчки непонятных символов, таблицы из букв и столбцы цифр. На первый взгляд все это выглядело полным бредом. О чем и поспешил сообщить Федор.
— Вот все вы, программисты, из одного… теста, — сказал Сноровский, снисходительно глядя на парня.
— Так же, как сотрудники всяких там «органов», — огрызнулся Федор. — Эта абракадабра, по-вашему, секретный шифр?
— Нет, — неожиданно подтвердил Соловьев. — Это именно абракадабра. Я в ней ничего не понимаю.
— Новые пришельцы? — насторожился Сноровский.
— Скорее новый шифр.
— А может, того техника притащить? Пусть прояснит.
— Тащите, — Андрей пожал плечами. — Только чутье мне подсказывает, что он тоже не справится…
— Я же не курьер! — техник умоляюще прижал руки к груди. — Вы мне телевизор обещали.
Он обернулся к Сноровскому.
— Это была фигура речи, — отрезал Иван Павлович.
— А…
— Усиленное питание тоже.
Келл огорченно вздохнул.
— Курьеры сами все шифруют, а ключи знает Коро. Матронарм, наверное, тоже, но мы его никогда…
— Не видели, — Сноровский махнул рукой охраннику: — Увести.
— Что будем делать? — поинтересовался Федор. — «ВТ» отпускаем?
— Данные скачал?
— На это еще час уйдет, как минимум.
— Вот скачаешь и потом отпускай.
— А надо? Все равно — сплошной бред.
— Делай, что велено. — Настроение у Ивана Павловича пока не восстановилось. — Ты-то, Андрюша, почему молчишь?
— Не понимаю я ничего, — Соловьев оторвал взгляд от бегущих по экрану символов. — Вертится что-то в голове, но ухватить не могу. Такое впечатление, что смотрю на объект при сильном увеличении. Понимаю, что это часть чего-то, но определенно сказать, какой это предмет, не могу. Мне бы отойти назад на десяток шагов и взглянуть снова, чтобы увидеть его целиком, но за спиной словно стена. А не видя, не могу представить полную картину, как ни пытаюсь.
— Это бывает, — Сноровский задумался. — На десяток шагов, значит, отойти? А может быть, на десяток мозгов?
— В смысле?
— Федор, ты процесс запустил? Ну тогда пойди перекури…
Дождавшись, когда программист выйдет, Иван Павлович подался вперед и негромко продолжил:
