с первого
часа принял веру и дело мастера-шпиона как свои собственные. Пробуждение —
ужасающий процесс, и у некоторых повреждается разум. Другим нужен бог, причина или враг — точка опоры, потому что больше всего они боятся выбора, этой великой бездны.
— Рамачни, — сказал Герцил. — Перед тобой тоже бездна.
— Я этого не забыл, — засмеялся маг. — Поверь мне, я чувствую это в каждом
волоске.
— Что чувствуешь? — спросила Таша.
— Потребность в целебном сне для меня самого, — сказал Рамачни. — Моя
битва с Арунисом произошла в бо́льшем количестве миров, чем те, которые видны
глазу. Поражение было близко, и сражение дорого мне обошлось. Мое время здесь
почти израсходовано.
— Израсходовано? — воскликнул Нипс. — О чем ты говоришь? Ты не
можешь уйти! Ты нужен нам здесь!
— Если я не уйду, пока у меня есть силы уйти, мистер Ундрабаст, я все равно
уйду — сгорю, как свеча.
— Но это катастрофа! — сказал Нипс. — Арунис еще не побежден, Отт все
еще где-то там, и Таша завтра выходит замуж! А как насчет Пазела? Если он скажет
не то слово в неподходящее время, то, может быть, отправит Симджу на луну!
— Когда ты вернешься, Рамачни? — спросил Пазел.
— Не очень скоро.
Новость повисла над комнатой, как грозовая туча. Наконец Нипс нарушил
молчание:
— Мы утонули.
— Ундрабаст! — сказал Эберзам Исик. — На флоте тебя бы выпороли за то, что ты бросаешься этим словом! Однако, что это у тебя на запястье?
Нипс выглядел пораженным. Затем он протянул руку. На его запястье был
маленький красный шрам.
— Присмотритесь, и вы увидите кое-что очень странное, — сказал он. — Меня
ударил горячий кусок железа Красного Волка. Но это не просто какой-то ожог. Он
в форме волка!
И действительно: глубокий шрам на запястье имел форму идеального, безошибочно узнаваемого волка.
— На самом деле все еще более странно, — сказал Герцил. С этими словами
он приподнял угол своей рубашки. На его теле, чуть ниже грудной клетки, был
выжжен темный контур волка. — Они идентичны. И, смотрите, передняя лапа
367
-
368-
поднята, точь-в-точь как у Красного Волка.
— Кто-нибудь еще? — спросил Нипс. — Я говорю... Пазел!
Тот протянул левую руку; остальные столпились вокруг. Ожог на ладони был
глубже, чем два других. Рана покрылась волдырями и немного кровоточила по
краям.
— Это действительно волк, — сказал Пазел. — И он такой же твердый, как
кожа. Но я понятия не имею, что это значит.
— Это значит, что вы все во власти заклинания, — сказал Рамачни. — Но не
злого.
— Ну, это просто дьявольски идеально, — сказал Пазел. Он больше не хотел
иметь дела с заклинаниями, злыми или добрыми. Затем он посмотрел на Ташу и
увидел уныние на ее лице.
— Тебя не обожгло железом, верно?
Таша покачала головой:
— Счастлива сказать, что мне повезло.
Ее голос звучал как угодно, только не счастливо. Пазел не знал, что сказать
или подумать. Он поймал взгляд Нипса; его друг выглядел таким же
встревоженным, как и Пазел.
— В любом случае, — сказала Таша с вымученной улыбкой, — вот этот всегда
будет со мной.
Она подняла руку, которую искалечила много лет назад стеблем розы в Лорге.
Остальные прекратили то, что делали, и посмотрели на шрам. Или, скорее, уставились. Таша перевернула ладонь и посмотрела сама.
Шрам преобразился. На тыльной стороне ее ладони, где она нанесла себе удар, ничего не изменилось. Но метка на ладони превратилась в волка — того же самого
волка, безошибочно.
— Что происходит? — прошептала Таша. — Рамачни, ты?..
— Я не вмешивался. И я бы не осмелился сделать это без серьезной причины, когда заклинание было наложено так тщательно.
— Наложено кем? — спросил Пазел.
— В Красном Волке обитал дух, — сказал Рамачни. — Вы слышали вой, когда
его форма поддалась огню. Но чей дух? Я не могу сказать, но вам не мешало бы это
выяснить.
Таша все еще смотрела на свой шрам, старый и новый одновременно.
— Кажется, я знаю, — наконец сказала она. — Я думаю, ее звали Эритусма.
Рамачни посмотрел на нее с любопытством: не совсем удивленный, но очень
заинтригованный.
— Эритусма, — сказал он. — Величайшая женщина-маг, которая дышала со
времен Мирового Шторма. Как тебе пришла в голову эта мысль, дитя?
— Не знаюМать-Запретительница рассказала мне часть этой истории, и с тех
пор я ищу в Полилексе остальное. Невозможная книга! Я до сих пор не нашла о ней
ни слова. Но я уверена, что она часть этого, Рамачни. Как если бы она подошла и
368
-
369-
сказала мне.
Герцил поднял руку Таши и задумчиво посмотрел на измененный шрам.
— Я не знаю, что тринадцатое издание говорит об Эритусме, — сказал он, —
но я могу рассказать, что знаю о ней я. Мы, толяссцы, живем бок о бок с мзитрини; мы знаем их легенды лучше, чем большинство жителей Алифроса. И в рамках моей
подготовки к Тайному Кулаку я заинтересовался
