в
клочья. Но не было ни ветра, ни волн — и это Слово уже вылетело у него из
головы.
По всей палубе люди спотыкались в оцепенении. Что только что произошло?
Что изменилось?
Пазел опустил руку. Перед ним стояла статуя короля с одной мертвой рукой, поднявшего в воздух свой иссохший кулак. В этом кулаке лежал Нилстоун, неизменившийся. Но Шаггата больше не было.
Арунис посмотрел на статую, а затем повернулся лицом к Пазелу, выглядя
изумленным и растерянным. Словно он впервые увидел смолбоя — и увидел также
свое собственное невозможное поражение.
— Ребенок, — сказал он смертельно тихим голосом. — Отродье низкого
361
-
362-
происхождения. Что за безумие движет тобой, мальчик?
Затем заговорила Диадрелу, только для ушей Пазела:
— Не двигайся. И не бойся его. Если его рука с ножом шевельнется, я
перережу ему горло.
Ни один человек не пошевелился на Великом Корабле. Но одно существо это
сделало: Рамачни. Осторожно двигаясь, черная норка вошла в круг и посмотрела на
мага.
— У древних повелителей драконов была поговорка, Арунис, — сказал он. —
Никто не ласкает огонь и не уходит невредимым. Как ты был неосторожен! Ты
ограбил библиотеки и украл много книг. Ты знал, что Нилстоун может сделать
твоего Шаггата непобедимым. Но если бы ты читал дальше, ты бы узнал, что
каждый смертный, который прикасался к нему со времен Эритусмы, умирал на
месте. Ибо что такое Нилстоун, Арунис? Ты провел свою жизнь, страстно желая
его. Ты, конечно, знаешь?
— Величайшее оружие на земле, — сказал Арунис.
— Нет, — сказала Таша позади них. — Это смерть.
Никто не слышал, как она подошла. Рамачни посмотрел на нее и кивнул.
— Смерть, принявшая форму, — сказал он. — И никто из тех, кто боится
смерти в любом уголке своего сердца, не может владеть им. Падшие Принцы
выпили заколдованное вино из Агарота, сумеречной земли, граничащей с
королевством смерти, прежде чем прикоснуться к Нилстоуну. Выпив, они не знали
страха, и поэтому взяли камень и использовали его для невыразимого зла. Но у них
было совсем немного вина. А у тебя его вообще нет.
Рамачни покачал головой:
— Арунис! Вся твоя воля была направлена на развязывание насилия — война, военачальник, этот злой Нилстоун. Ты считал, что можешь контролировать это, как
контролировал Шаггата Несса. Но мы никогда надолго не становимся хозяевами
насилия, которое мы развязываем. В конце концов оно всегда овладевает нами.
— Отмени заклинание, — прошипел Арунис. — Оживи Шаггата. Помни, что
Таша Исик принадлежит мне и я могу ее убить.
— Но ты не убьешь ее, — сказал Рамачни.
— Неужели? — внезапно закричал маг. — Почему? Ты остановишь меня, хорек?
— Уже, — сказал Рамачни. — Видишь ли, Арунис, я потратил свою силу не на
борьбу с флешанками, как ты того хотел. Я потратил ее задолго до этого. Почти вся
она ушла на то, чтобы научить Пазела его Мастер-Словам. Как оказалось, это того
стоило.
Пазел невольно улыбнулся.
— Тем не менее, остались две проблемы, — продолжил Рамачни. — Одна —
проклятие на ожерелье Таши, которое я не могу снять. Скажи мне, знала ли
Сирарис, что обрекает Ташу на смерть, когда использовала твое средство для
полировки серебра?
362
-
363-
Арунис ничего не ответил. Пазел увидел, как Таша внезапно бросила взгляд
через палубу туда, где рядом с капитаном стояла леди Оггоск. Питфайр, подумал
он. Неужели старуха пыталась спасти Ташу, когда послала свою кошку украсть
ожерелье? Что у нее за чертова игра?
— Вторая проблема, — продолжал Рамачни, — заключается в том, что очень
много людей готовы убить невинных, если Шаггат умрет. Не только ты, но и
Сандор Отт, Дрелларек, сам император. Поэтому я не осмелился убить Шаггата или
даже позволить ему умереть.
— Тогда заклинание можно обратить!
— Да, — сказал Рамачни, — но Пазел не может этого сделать. Ни я, ни кто-либо другой на борту. Шаггат снова обретет плоть, когда одна душа на борту
«Чатранда» — и я никогда не скажу тебе, какая именно — умрет. Это может быть
Таша или этот мальчик перед тобой. Или Роуз, или Ускинс, вообще кто угодно. В
ту минуту, когда это существо умрет, Камень-Слово будет обращено вспять.
— Это все, что ты мог сделать? — воскликнул Арунис. — Тогда пусть Шаггат
будет каменным, пока мы не пересечем Правящее море и не встретим его армию
поклонников! С ним будет гораздо меньше хлопот! Оказавшись на Гуришале, я
больше не буду нуждаться в этих людях. И я убью их: все шестьсот, если
понадобится. Я найду твоего хранителя заклинаний!
—
