в ухе, а затем развернулся и начал выполнять заход. Таня замерла, прерывая диалог с Димой, и принялась следить за Громовым.
Зачем такой риск? Для чего? Только для того, чтобы от Тани отстал совсем юный молодой человек, который просто хочет общения? Для Алексеевой подобная ничем не обоснованная злость Громова к Диме была загадкой.
Евгений выполнил четыре оборота, а затем с трудом, но всё же приземлился на одну ногу, выставляя руки в стороны. После прыжка он, кажется, сам остался в шоке от того, что у него это получилось. Впрочем, в шоке пребывали и Таня с Димой.
Громов приложил ладонь к пояснице, хмурясь от внезапно появившейся боли, о которой он успел ненадолго забыть.
– Десять баллов! – хлопнула в ладоши Ксения. – Евгений Громов по сумме трех прыжков получает девятнадцать целых и шесть десятых балла.
Дима потупил взгляд, раздумывая о том, стоит ли продолжать. Стоимость оставшегося у него прыжка всего четыре балла. Громова уже не обыграть.
– Сдаюсь, – вздохнул он, протягивая сопернику ладонь для рукопожатия. – Четверной лутц получился очень крутым. Не знал, что Вы… Ты… Умеешь его прыгать.
– Ты молодец, – Евгений пожал его руку. – Но обещанное стоит исполнять. Ты помнишь уговор?
– Помню, – с грустью кивнул Дима и бросил взгляд на Алексееву, прежде чем уйти со льда. – Доброй ночи, Таня!
Женская гордость
– Сжалься, умоляю! – Таня, выполнявшая упражнения на пресс в зале для общей физической подготовки, откинулась на спину, восстанавливая дыхание и без интереса рассматривая белый потолок. – Я больше не могу!
Громов недовольно нахмурил брови. Он прекратил отжиматься и теперь вставал с пола.
– Сколько раз сделала?
– Шестьдесят, – соврала Татьяна, накинув лишнюю десятку. Рассчитывая, что Евгений не считал, будучи сконцентрированным на себе, она перевернулась на живот и на четвереньках принялась отползать в угол. Туда, где стояла вожделенная бутылка с водой.
– Я смирился с тем, что ты ленивая, – с напускным драматизмом в голосе начал Громов, но затем осёкся. Его взгляд зацепился за упругие, благодаря упорным тренировкам, ягодицы партнерши, которые, как ему показалось, очень сексуально смотрелись в этих обтягивающих леггинсах. Татьяна, разгорячённая после физической нагрузки, заставила Громова вспомнить, что он не только спортсмен, но и мужчина с вполне естественными потребностями. На Алису Евгений давно не смотрел как на женщину, сработавшись с ней и практически сроднившись. Сейчас же оставалось лишь скрыть эмоции и отвести взгляд в сторону.
– Кхм, но… С враньем мириться не стану, – договорил он.
Таня, добравшись до воды, села на ту часть тела, от которой Громов с трудом оторвал свой взгляд секундами ранее.
– Я больше не могу, правда, – покачала головой она, криво улыбаясь от усталости.
– Меня не волнует, – грубо ответил Евгений. – Вставай.
Он провел ладонями по волосам, приглаживая их. Натренированные руки Громова, которые поблескивали от легкой испарины, заставили Таню смущенно опустить взгляд вниз. Его черная футболка налипла на влажный торс, подчеркивая рельеф, отчего Таня невольно сглотнула и облизнула губы.
«Ну, всё, пускаю слюни как Ксюша. Но стоит признать, что слюни пускать есть на что», – подумала она.
– Вставай! – продолжал настаивать Громов, начиная заводиться.
Таня откинула голову назад, прислоняя к стене и не понимая, что так внезапно испортило настроение партнеру. Час назад всё было хорошо. Он даже смеялся, рассказывая о том, как впервые встал на коньки в четыре года и сразу же упал, да так неудачно, что началось носовое кровотечение. Таня в этой истории не увидела ничего смешного, но, слушая, всё же периодически улыбалась. Во-первых, потому что искренняя улыбка Громова была ужасно заразительна, а во-вторых, было приятно, что он сам решил поделиться с ней этим.
– Вставай, – в который раз обратился к ней Евгений. По мрачному взгляду стальных глаз Таня поняла, что лучше послушаться. Она недовольно вздохнула, поднимаясь с пола и чувствуя боль в мышцах ног, ягодиц и пресса.
– Ты ещё ничего сегодня не сделала для рук, – напомнил он.
Таня страдальчески закатила глаза, но всё же морально подготовилась к тому, что ей предстоит.
– Слушаюсь и повинуюсь, – язвительно произнесла она, собираясь принять упор лёжа, но Громов остановил.
– Нет, руки тебе сейчас нужны без мышечной боли.
Таня на пару секунд нахмурилась и поняла, что партнер имеет в виду поддержки, при которых ей придется держать весь свой вес на руках, а затем невольно попятилась назад.
– Я не готова, – судорожно качая головой из стороны в сторону, произнесла Таня. – Я не готова!
Её карие глаза начали округляться от нараставшей паники, а пухлые губы подрагивать. Она старалась подавить страх, но суровый взгляд партнера лишь усугублял ситуацию. И не оставлял выбора.
– Таня, – тяжело вздохнул Громов, начиная злиться. – У нас больше нет времени ждать момента, когда ты будешь готова. До чемпионата Европы две недели. Ты это понимаешь?
– Понимаю, – голос Алексеевой дрогнул.
– Мы с Алисой много работали над поддержками, и это при том, что были скатавшейся парой. А с тобой мы ещё не чувствуем друг друга. Нам нужно работать в пять раз больше.
– Я не Алиса, – с обидой произнесла Татьяна. После упоминания бывшей партнерши Громова, остальную часть фразы она не услышала.
– Об этом я и говорю, – кивнул Громов.
Воздух между фигуристами с каждой фразой становился тяжелым, липким от напряжения. На таких эмоциях выполнять первую серьезную поддержку Тане совсем не хотелось, но выбора Громов не оставлял. Его лицо помрачнело, а синяк под глазом приобрел грозный оттенок ночного неба Кёльна, видневшегося за окном. Евгений провел рукой по едва заметной щетине, отметив про себя, что стоит побриться, да и вообще начать соблюдать режим дня. И обязательно приучить к этому партнершу.
– Что именно хочешь попробовать? – тихо спросила она, с трудом заставляя себя поднять глаза на партнера.
Евгению стало не по себе от взгляда партнерши. В нём было слишком много страха. Ругаться и быть требовательным было сложно, но необходимо.
– Лассо, – строго произнес Громов, протягивая руки.
Алексеева закрыла глаза на несколько секунд. Нужно было успокоиться и собраться с мыслями. Теорию выполнения этой поддержки пятого,
