— Нет, не застрелили, — пробубнил Салливан.
Так как я уже мысленно примеряла наручники, то не сразу сообразила, о чем идет речь.
— Опять нападение животного?
Я начала вставать, намереваясь осмотреть тело и проверить следы, но дальнейшие слова детектива заставили меня снова плюхнуться на пол.
— Его задушили.
Вот теперь я действительно долго соображала.
— Задушили? Как?
— Голыми руками, как обычно.
Я удивленно заморгала, поняв, что он повторил мои собственные вчерашние мысли. Адам отдал мне свой пистолет. Он мог защищаться только руками. Неужели он так и поступил?
— Отпечатки пальцев? — спросила я.
— «Голыми руками» я сказал образно. Действовали веревкой и, вероятно, в перчатках. Улик очень мало, — тяжело вздохнул детектив. — В Новом Орлеане и его окрестностях участились случаи исчезновений.
— И вы склоняетесь к мысли о серийном убийце, — прищурилась я.
— Я такого не говорил, — с непроницаемым лицом ответил Салливан.
Он и вправду был скуп на слова, умолчав также и том, что делает не в своем приходе. Но я и сама догадалась. Туристы и местные жители пропадают, некоторых из них находят на болоте. Обнаружив тело, полиция Сент-Тэмэни, естественно, вызвала сотрудника, который изначально занимался исчезновениями, чтобы тот проверил, не подходит ли найденный труп под описание кого-нибудь из пропавших.
— Почему вы хотите поговорить с Адамом?
Салливан вскинул брови, но не стал комментировать мою фамильярность.
— На его земле один за другим находят трупы.
— Но ведь другие жертвы погибли из-за нападений животных.
— Верно. Зато этого парня убили, а задушить человека не так-то просто, несмотря на то, что показывают по телевизору. Надо быть сильным и ловким. Это своего рода искусство. И такой человек, как Рюэлль, наверняка им владеет.
— Я слышала, он служил в спецназе.
— Служил... где-то.
— Как это понимать?
— Его дело засекречено и требует более высокого уровня допуска, чем есть у меня.
— Облом, — прошептала я.
Салливан нахмурился.
— Так вы знаете, где он, или нет?
— Нет, — совершенно искренне ответила я.
Детектив изучающе смотрел на меня пару секунд. Его грозный взгляд, вероятно, действовал на большинство людей, но только не на меня. Этот коп не провел восемнадцать лет с моей матушкой.
— Отлично, — произнес он, доставая из кармана пиджака визитку. — Если увидите Рюэлля, позвоните. А еще лучше, попросите его позвонить. Если ему нечего скрывать, мы сразу все проясним.
— Угу.
Салливан глянул в мою сторону, но я только улыбнулась, словно ответила ему без издевки.
— Кем был убитый? — спросила я, провожая Салливана к двери.
— Мы не знаем.
— Да ладно вам, детектив, имя все равно рано или поздно всплывет.
— Надеюсь: тогда я его и узнаю. — Он покачал головой: — У парня не было при себе документов.
— Украли?
— Может быть. Однако зажим с деньгами остался у него в кармане. Совпадений по отпечаткам в базе не нашлось. Нет ни одного заявления о пропавшем человеке с такими приметами.
— Если он приезжий, его могут хватиться не сразу.
Салливан как будто хотел что-то добавить, но поджал губы и оставил дальнейшие замечания при себе. Поскольку тут намечалось расследование убийства, я не стала его винить.
— Если вспомните что-нибудь, что может пригодиться, — сказал он, выходя на крыльцо, — дайте мне знать.
Я кивнула и захлопнула дверь. Наверное, следовало рассказать Салливану о том, что прошлой ночью я была на болоте, но не убивала этого парня и ничего не видела.
Кроме волка или кого-то похожего на волка.
Ложь остается ложью, даже если ты просто о чем-то умалчиваешь. Впрочем, я не хотела, чтобы меня тащили в город на допрос, отрывая от намеченной поездки в фотоателье.
— Если на этих снимках окажется что-то полезное, я сразу же отнесу их полицию, — сказала я, положив руку на сердце. — Клянусь.
Поскольку мою клятву никто не услышал, она не имела большого значения, однако на душе полегчало.
Я обтерлась губкой и почистила зубы над миской. Я не возражала против походной жизни, но ее большим недостатком было отсутствие душа. Придется один-два раза в неделю снимать дешевый номер в гостинице, иначе собственное общество станет невыносимым.
Прихватив пистолет и фотоаппарат — две самые ценные вещи, которые я не хотела терять (хотя состояние вынесенного мусора указывало на то, что в этом доме уже несколько месяцев не было жильцов), — я вышла за дверь.
Что могло отпугнуть бездомных от такой отличной ночлежки? Неужели слухи о смертях?
Несмотря на утреннюю жару, я поежилась. И уже не впервые усомнилась, умно ли поступила, оставшись одна на болоте.
Спрятав вещи в багажник к компьютеру, я отправилась в город. Вероятно, стоило разрядить пистолет — кто его знает, какие тут действуют правила ношения оружия — но, подумав о том, что патроны будут лежать отдельно, а также о бешеном волке или даже о серийном убийце, который кружит и кружит возле меня... я решила, что уж лучше объясняться с полицией.
Я легко отыскала фотоателье, оставила пленку и направилась в библиотеку, чтобы кое-что уточнить. В этот ранний час там было прохладно и пусто, совсем как мне нравилось.
Короткая пробежка по поисковой системе не принесла результатов. Если Рюэлли не написали книгу или не фигурировали ни в одной из них, такая тактика, само собой, не имела успеха, но всегда служила хорошей отправной точкой.
Следующим пунктом программы был стол библиотекаря. Когда сомневаешься — лучше спросить.
— Я ищу сведения об одной местной семье.
Табличка с именем маленькой, худенькой старушки-библиотекарши, щеголявшей в допотопных очках, громоздких туфлях и — подумать только! — в шали, гласила: миссис Бизли.
— О! Изучаете свою родословную?
Миссис Бизли, кажется, обрадовалась такому раскладу, поэтому я согласилась:
— Конечно.
— Фамилия?
— Рюэлль.
Сияющая доброжелательная улыбка старушки поблекла.
— О нет, дорогая, вы, должно быть, ошиблись.
— Это почему же?
— В семействе Рюэллей лет сто не рождалось девочек.
Я не спасовала.
— Мое родство имеет более глубокие корни.
Если уж лгать, то по-крупному.
— Понятно.
Миссис Бизли разглядывала меня поверх очков в проволочной оправе. Интересно, не работала ли она строгой учительницей английского до того, как перекочевала в библиотеку? Я спрятала руки за спину и постаралась прикинуться кроткой овечкой, что всегда давалось мне с большим трудом, учитывая мои огненно-рыжие волосы.
