Та отрицательно покачала головой.
— Татьяна Ивановна, я и без вас найду его, но не хочу время даром терять.
После долгого колебания Татьяна сдалась:
— Живет в Москве. Работает в пединституте. Декан филологического факультета.
— А фамилия?
— Снегирев Александр Павлович.
— Спасибо.
Настя встала, чтобы уйти, но Татьяна удержала ее.
— Может, останешься?
Настя отрицательно покачала головой. На улице она медленно пошла по тротуару, размышляя о том, что услышала. Она была полностью согласна с мамой, что он умер, но была поражена другим: почему мать скрыла правду о своих родителях? «Почему она это сделала? — терялась в догадках Настя. — Летом поеду к ним!» — решила она и стала думать о встрече с человеком, который жестоко и подло обманул мать. Она не хотела, да и мерзко было произнести слово «отец».
На следующий день, просидев две пары на лекциях, отпросилась у старосты группы и поехала в пединститут. В приемной ректора ей сказали, где Снегирева можно найти. Поднимаясь по лестнице, Настя почувствовала, что боится этой встречи. Возникло желание уйти, но ноги непроизвольно несли ее наверх. В нерешительности остановилась против двери деканата.
— Вы позволите пройти? — раздался позади голос.
Она сделала шаг в сторону. Пожилой мужчина, открывая дверь, улыбнулся ей.
— Если ко мне, милости прошу!
— Вы не подскажете, где мне найти Снегирева?
— Александра Павловича? Его кабинет в конце коридора, но сейчас он на лекции. На третьем этаже, 240-я аудитория.
Настя поблагодарила его. Поднимаясь вверх, она вновь ощутила страх. В коридоре третьего этажа было пусто. Поглядывая на номера аудиторий, медленно шла по коридору. Возле 240-го номера остановилась, подошла к двери, прислушалась. За дверью был слышен мужской голос. Насте хотелось приоткрыть дверь, заглянуть вовнутрь, увидеть его, но решила ждать, когда он выйдет. Минут через десять двери распахнулись и оттуда повалили студенты, Немного погодя, вслед за ними вышел высокий мужчина. «Он!» — молнией промелькнуло в голове. С застывшими от страха глазами она смотрела на него. Снегирев, проходя мимо, увидев ее, невольно остановился и удивленно посмотрел на красивую девушку. Настя словно приросла к полу и неотрывно смотрела на пего. Тот, загипнотизированный ее глазами, нерешительно направился к ней. Настя почувствовала, как учащенно забилось сердце. Он подходил все ближе и ближе, она хотела убежать, но не могла сдвинуться с места. Подойдя, мужчина с любопытством спросил:
— Что-то я вас раньше не видел. Вы с какого факультета?
«Папа! — кричала ее душа. — Это же я, твоя дочь!»
Снегирев увидел слезы на глазах девушки. Губы ее дрожали и явно что-то хотели произнести.
— Не может быть! — растерянно прошептал он.
Настя побежала по коридору и затерялась среди студентов. А он, пораженный увиденным, молча смотрел ей вслед.
Не помня себя, Настя выбежала на улицу, слезы душили ее. Пройдя немного по тротуару, подошла к дереву, прислонилась к нему и горько заплакала. К ней подошла пожилая женщина и сочувственно спросила:
— Доченька, тебе чем-нибудь помочь?
Отрицательно покачав головой и отойдя от дерева,
Настя медленно пошла по тротуару. Перед взором стоял человек, который был ее отцом и которого она не имела права так называть.
Наступили зимние каникулы. Надя уговаривала подругу поехать домой, но та категорически отказалась. Тратить деньги, которых еле хватало на еду, не хотелось, да и стыдно было брать у Валентины Петровны. Решила на каникулах немного подзаработать, чтобы купить зимнее пальто. Она пошла в магазин, где работала летом. Директор без слов принял. Зима была холодная, стоять на морозе в полусапожках было невмоготу и однажды она решила торговать прямо в метро. Там Настя увидела полную женщину, которая уже продавала мороженое. Она отошла от нее подальше, но не успела открыть крышку ящика, как к ней подошла эта женщина. Остановившись рядом и недружелюбно окинув ее взглядом, спросила:
— Тебя кто сюда прислал?
— Никто, я сама пришла.
— А ты знаешь, что это место мое?
— Нет.
— В следующий раз чтобы знала. А сейчас убирайся.
— На улице холодно, я там замерзла, — тихо произнесла Настя в надежде, что та сжалится над ней и разрешит торговать здесь.
— Я уже тебе сказала: убирайся. Не уйдешь по-доброму — на руках вынесут.
Настя удивленно посмотрела на нее.
— Я же вам не мешаю!
Женщина бросила на нее злой взгляд, направилась к своему прилавку. А возле Насти остановились прохожие и стали покупать мороженое. Настя увидела двух парней, которые стояли с той женщиной. Рукой показывая в ее сторону, та что-то говорила им. Парни направились к ней. Ничего не подозревая, Настя, улыбаясь своей естественной улыбкой, спросила:
— Вам два?
— Сейчас будет три, — зло произнес рыжий верзила, взял ящик и пошел на выход. Настя опешила. Придя в себя, хотела побежать за ним, но второй парень схватил ее за рукав.
— Тебе было сказано, что здесь нельзя торговать, ты что, не поняла?
Вырвав руку, побежала на выход. На улице она догнала рыжего. Тот подошел к урне и высыпал в нее мороженое.
— Что вы делаете! — закричала Настя.
Тот зло зашипел:
— Если еще раз придешь сюда, вниз головой туда же опущу. Поняла?
Настя, недолго думая, влепила ему пощечину. Рыжий опешил, но придя в себя, схватил ее за воротник.
— Ах ты падла…
— А ну, полегче, — раздался рядом голос.
Рыжий увидел двух мужчин, оттолкнул девушку от себя и исчез в толпе. Настя собрала брикеты в ящик и, от обиды плача, пошла на свое старое место. Ночью Насте стало плохо. Тело все горело. Она с трудом спустилась вниз к вахтеру, вызвала «скорую». Врач, осмотрев ее, сделал укол и сказал, что надо ложиться в больницу. Настя отказалась. Целыми днями, в ожидании, когда вернется Надя, Настя лежала на кровати. На душе было пусто.
В воскресенье приехала Надя. Войдя в комнату, увидев больную и похудевшую подругу, испугалась.
— Ты что, заболела?
— Немного простудилась.
— Сейчас я тебя вылечу, привезла малиновое варенье.
Настя, лежа на кровати, с улыбкой смотрела на нее.
Надя из сумки вынимала продукты.
— Это тебе Валентина Петровна передала, — протягивая конверт, произнесла Надя, — а вот банку с гусятиной специально для тебя она сделала.
Настя открыла конверт, там лежали деньги и письмо. Надя увидела, как по щеке подруги побежала слеза.
— Спасибо… — тихо прошептала она.
Надя подошла к ней, протянула шерстяные носки.
— Это тебе передали, знаешь, кто вязал?
— Наверное, твоя мама.
— Не угадала, Фрося.
На лице Насти появилась улыбка: от такого внимания на душе стало тепло.
На летних каникулах Настя решила поехать в Волгоград к родителям матери, оттуда в станицу, погостить немного у Валентины Петровны и вернуться обратно в Москву, чтобы к сентябрю успеть немного подзаработать. Надо было обновить свой скудный гардероб, чтобы одеться поприличнее и не краснеть перед сокурсницами и преподавательским составом университета. Большинство студентов были из состоятельных семей и одевались модно, в дорогие вещи. Она не завидовала им и реально оценивала свои возможности, но молодость брала верх и тоже хотелось красиво одеваться. Она получала повышенную стипендию и каждый месяц, ограничивая себя во многом, откладывала деньги на поездку в Волгоград. Накануне отъезда, утром пошла в ГУМ, чтобы сделать подарочные покупки. Для Валентины Петровны за двадцать пять рублей — французские духи, а дояркам — по коробочке польского крема. В обед поехала на железнодорожный вокзал, купила билет на Волгоград.
На следующий день, после обеда, поезд прибыл в Волгоград. На вокзале Настя подошла к милиционеру. Тот подробно объяснил, на каком транспорте ей ехать. Дом, в котором жили родители мамы, был пятиэтажный. Поднимаясь по лестнице, неожиданно почувствовала волнение. Сколько раз мысленно представляла эту встречу, готовилась к ней, но не думала, что так будет волноваться. Поднявшись на третий этаж, подошла к двери и хотела позвонить, но страх сковал ее. Она поняла, что боится этой встречи, и хотела уйти, но рука непроизвольно потянулась к звонку и надавила на кнопку. Внутри раздался мелодичный звон. Настя с волнением ждала, время шло, но никто не подходил к двери. Вновь надавила на кнопку и вновь молчание. «А может они действительно умерли?», — пронзила мысль. Она решила позвонить соседям. Дверь открыла небольшого роста миловидная старушка. Настя сразу заметила, как у старушки побледнело лицо и без слов поняла, как это уже было в Москве, что и она знала ее мать.
— О Господи! Неужели ты дочь Лены?
— Да, я ее дочь.
— Не может быть! Вы же обе погибли!
Настя, пораженная услышанным, молча смотрела на нее. Старушка, не веря своим глазам, притронулась к ней, словно проверяя, не во сне ли это? Настя, показав на соседнюю дверь, спросила:
