— Это с чего ж вам так подумалось?
— А смотрите. Федотов крутит с Катей, та уговаривает мужа объединить паи, и они совместно выдавливают Жилина из фирмы.
— Это друзья детства? Хорошие, надо полагать, друзья, но допустим. И чего банкирша добилась, устранив Леонида? Теперь Катерине никого уговаривать не надо.
— Не теперь, а через полгода. Вдовушка сможет лапу на мужнино наследство наложить только через полгода, а это срок. Жилины получают отсрочку и смогут, например, свою долю выгодно продать.
— Да кто же ее купит, если, по-вашему, владельца тридцати пяти процентов капитала можно вытеснить из фирмы?
— Это Петра Жилина можно, а кого другого замучаешься вытеснять. В бизнесе, знаете ли, части отнюдь не всегда тождественны целому. Забравшись в такую фирму, ее можно развалить изнутри (например, подав иск на раздел имущества), а затем, обанкротив, обломки скупить по дешевке.
— Н-ну, не знаю, честно скажу, Сергей Юрьевич, очень сомнительно. Но, как я сам вам неоднократно рассказывал, в жизни все бывает, а потому с ходу вашу версию топтать не стану, как и всякая версия, она имеет право на существование. Думаю, мы довольно скоро выясним, насколько она состоятельна. Поехали-ка в банк.
До банка мы добрались быстро, но нужного нам сотрудника пришлось подождать: начальник кредитного отдела — это вам не операционистка. Охранники оказались ребятами серьезными, они настойчиво требовали назвать причину визита, совершенно не удовлетворяясь объяснениями типа «Мы пришли по делу, важному прежде всего для Аллы Константиновны», а корочки светить Иван Макарович отчего-то не захотел. Наконец, утомившись от споров, профессор достал свою визитку и, начертав на обороте всего одно слово «Прохоров», отдал охраннику.
— Отнесите это госпоже Жилиной, и, думаю, она нас сразу примет.
Так оно и вышло, вскоре нас провели в кабинет, хозяйка которого встала при нашем появлении, показывая тем самым, что она — человек воспитанный. Алла Константиновна оказалась стройной, привлекательной женщиной, если кому нравятся строгие, неулыбчивые бизнес-леди. Впрочем, повод для встречи к веселью не располагал. Выглядела госпожа Жилина лет на десять моложе супруга, хотя по возрасту они были ровесниками. Как деловая женщина, Алла попыталась с первых же слов взять инициативу в свои руки, присесть не предложила, тем самым сразу обозначив диспозицию.
— Судя по визитке, вы частный детектив? Значит, работаете не на государство, а, скорее всего, на кого-то из нашей компании. Но это неважно. Вы знаете, что я не обязана с вами беседовать и имею право в любой момент указать вам на дверь?
— Ну, разумеется, любезнейшая Алла Константиновна. Я ведь не просто юрист, но даже профессор со стажем, юных юристов уму-разуму учу, мне ли законов не знать? Но вы нас приняли, а это значит…
— Только то, что мне важно понять происхождение этой надписи. Откуда вам известна фамилия Прохоров?
— Позволите присесть? Годы, знаете ли…
— Да, пожалуйста, присаживайтесь. Извините, что сразу не предложила.
— Ничего страшного.
— Чай, кофе?
— От кофейку не откажемся, благодарю. Предпочитаем черный.
Алла повернулась к селектору и, нажав кнопку, попросила секретаршу принести три чашки кофе и в течение часа ни с кем ее не соединять. Примерно через пять минут появилась миловидная девушка с подносом (она сидела в приемной, но пока мы проходили в кабинет Аллы Константиновны, разглядеть ее я не успел). Девушка, довольно споро расставив чашки, удалилась, и только тогда профессор продолжил прерванный разговор:
— О чем, бишь, мы толковали? А, вспомнил, о господине Прохорове, о Гавриле Иваныче. Все просто: наши люди засекли, что он следит за Катериной Штерн.
— Странно, он мне показался профессионалом. Говорил, что в полиции служил, опыт имеет. Неужели обманул?
— Вовсе нет, он и есть профессионал, и в полиции действительно служил. Только служил господин Прохоров опером, то есть хорошо знает только часть нашей работы. И он одиночка, я же представляю довольно крупное агентство, у нас сотрудники по специализациям распределены: есть оперативники, есть аналитики вроде меня, есть и наружники, причем высококлассные. Ваш сыщик не только не заметил, что его засекли, он не имел ни малейшего шанса заметить. Ну, а после того, как мы его засекли, выяснить, кто заказчик, было делом техники.
— Значит, он меня сразу же сдал? Мерзавец, это ему дорого обойдется. Люди должны выполнять свои обязательства.
— А он и выполнял, так что не судите слишком строго. Видите ли, обязательства перед законом имеют высший приоритет, а по закону частный сыщик обязан сотрудничать со следствием, когда речь идет об убийстве. Если же станет скрывать информацию, лицензии вмиг лишится, а то и сядет.
— О каком убийстве идет речь?
— Шутите? Как это, о каком? Об убийстве Леонида Штерна, друга вашего мужа, естественно. О каком же еще?
— Но при чем тут Леня? Мое дело не имеет ни малейшего отношения к его смерти.
— Ни на вас, ни на Прохорове этого не написано, а вы, напротив, подозреваемая.
— Что за чушь!
— Никакая не чушь. Вы же под подпиской, равно, как и все остальные участники трагедии, значит, подозреваемая, нравится вам или нет. А когда одна из подозреваемых за другой следит, у следователя моментально появляются вопросы. Вы не представляете, какого мне стоило труда уговорить господина Быстрых позволить мне с вами побеседовать, буквально авторитетом давить пришлось.
— Откуда такая заботливость? Вы меня даже не знаете.
— Просто представил, как вам было бы неприятно, если бы сюда явились совсем не деликатные, грубые опера и потащили бы вас на допрос на глазах у всех сотрудников. Ну, а я — частное лицо. Пришел незаметно, поговорил, и все.
— Что же, мне и к следователю идти не придется?
— Придется, конечно, только вот как? Это зависит от результатов нашей встречи. Одно дело, зайти самой, чтобы показания запротоколировать, и совсем другое — быть приведенной под конвоем.
— Не надо меня пугать!
— Я не пугаю, просто предупреждаю. Вы и так под подозрением, а в свете того, что нынче стало известно, подозрения усилятся.
— Это почему же?
— А вы разве не в курсе, с кем вчера встречалась Катерина Штерн?
— Нет. — Если наша собеседница и досадовала, она никак этого не показала, оставшись внешне невозмутимой. — Прохоров доложил, что она заявилась в гостиницу с почасовой сдачей номеров, где провела чуть более часа. Я поняла, что Катя встречалась с любовником, вы же знаете, что такие гостиницы не что иное, как обыкновенные дома свиданий. Хотелось бы, конечно, более конкретной информации, но сыщик не засек ее кавалера. Впрочем, это вопрос времени.
— Время я вам сберегу. Гаврила Иваныч потому никого не засек, что опыта наружнего наблюдения у него маловато, это все-таки отдельная профессия. Старый трюк: любовнички, желающие соблюсти конфиденциальность, приходят в подобные заведения по раздельности, уходят тоже порознь. Катерина, получив очередную порцию любовных утех, удалилась, а сыщик, буквально выполняя поручение, потащился за ней. Ну, а наш специалист не побежал тупо за объектом, а остался возле гостиницы и засек. Вашего друга, Андрея Федотова.
— Да, теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря о профессионализме. Значит, Андрюша… Что ж, это многое объясняет. И следователь в курсе? Конечно, в курсе, вопрос риторический. Только не понимаю, почему против меня подозрения усилились?
— Да потому, что Катерина могла уговорить Леонида объединить паи с Федотовым, а потом они выдавили бы вашего мужа из фирмы. Теперь же, когда Леонида нет, ваша семья получает передышку в полгода…
Надо же, подумал я, только что мою версию раскритиковал, объявил маловероятной, а сам вовсю использует. Использует, впрочем, вовремя, похоже, ему удалось пробить брешь в невозмутимой маске бизнес-вумен. Я ждал, что Алла Константиновна начнет возмущаться, на худой конец, оправдываться, но нет. Она лишь горько усмехнулась и вдруг произнесла нечто такое, чего мы и предположить не могли.
— Вы все не так поняли, я только что узнала, кто Катин любовник. Но даже это неважно. Ленина смерть для нас трагедия, и не только потому, что он наш друг. С Леней у нас были связаны большие планы, а теперь даже не знаю, как быть, что делать.
— Так расскажите, чтобы мы поняли, а возможно, и помогли…
— Хорошо. Не представляю, чем вы мне поможете, проблема явно не в вашей компетенции, но так и в самом деле будет лучше. Однако прежде хотелось бы кое-что прояснить. Пара вопросов, если вы не против?
— Извольте.
— В каком качестве вы здесь выступаете? Добровольных и бескорыстных помощников следствия?
— Хм, — усмехнулся Иван Макарович, — нет, конечно. Врать не стану, у меня тоже есть заказчик, вы правильно предположили, просто на данном этапе интересы моего нанимателя совпадают с интересами следователя: поскорее выявить убийцу.
