— После того как объект покинула гостиницу, я выждал полчаса. За это время гостиницу покинули трое мужчин, две женщины и две пары. Я их всех сфотографировал.
— Погоди, Кузьмич, — прервал заслуженного топтуна Иван Макарович, — этих ты там, случаем, не приметил? — И выложил на стол две фотографии.
Кузьмич только глянул мельком и уверенно кивнул:
— Тот, что справа, вышел третьим, через пятнадцать минут после объекта.
Гляжу, с отобранной фотографии жизнерадостно улыбается Андрей Федотов, а на другой хмурится Петр Жилин.
— Спасибо, Кузьмич, помог. У тебя все?
— Нет, не все. За объектом какой-то перец таскался.
— Ты что, хочешь сказать, что за ней еще кто-то следил?
— Я ж и говорю.
— Узнать сможешь, если что?
— Я его уже узнал. Как звать, не помню, а фамилия — Прохоров, точняк. Он служил опером в Н-ском РУВД лет десять назад. Я за ним тогда ходил по заданию Управления собственной безопасности.
— И как?
— Уволили.
— Значит, хорошо ходил. Слушай, а он тебя не срисовал?
— Обижаете, Иван Макарович. Он же в наружке не служил ни дня, простой опер, да и то не из лучших. На «чайников» его навыков еще хватает, но опытного топтуна такому ни в жисть не обойти.
— А уж тебя-то и подавно, ты ж у нас не просто опытный наружник, а чуть ли не лучший, — заметил профессор, лукаво подмигнув Кузьмичу, однако тот никак на лесть не отреагировал. Хотя я точно знал, что Кузьмич свою работу любит и немало гордится собственным мастерством, он не проявил видимых эмоций и продолжал докладывать буднично, даже как-то небрежно, будто речь шла о совершеннейшем пустяке.
— Я и говорю, простой опер толкового топтуна не обойдет. Будьте спокойны, ничего он не заметил, а когда объект из гостиницы вышла и такси поймала, за ней поехал.
— Это интересно, даже очень. Вот бы еще понять, чего он вынюхивал, как думаешь?
— Думать — не моя работа. Мне полагается объект отследить да доложить толком, а выводы делать — ваша задача.
После ухода Кузьмича я немедленно поинтересовался у профессора, как он догадался, что любовник Катерины Штерн один из двух компаньонов ее мужа?
— Я не догадался, а предположил. Вообще-то Жилин никак не мог ее любовником оказаться, мы же с ним как раз беседу закончили, когда Кузьмич позвонил, его фото я для массовки применил, чтобы у Кузьмича выбор имелся, а вот Федотов спустя два часа приехал… Помните, я предлагал подумать, почему Катерина по-прежнему встречается с любовником на стороне, а не приглашает его домой?
— Конечно, помню. А я вам ответил, что она засветиться опасается.
— Вполне логичный вывод, однако я и другой сделал: пара не афиширует свои отношения тогда, когда нежелательна огласка. Так? Так. Обманывая мужа, Катерина, безусловно, пыталась огласки избежать, но теперь мужа нет, можно не прятаться. Вывод один: огласка нежелательна по-прежнему, и если не для Катерины, то для ее любовника. Вот я и подумал, а что, если?..
— Но каков мерзавец этот Федотов? О дружбе рассуждал, а сам другу рога наставлял.
— Так друг тоже далеко не святой.
— Имеете в виду, что он с проститутками якшался? Плохо, не спорю, только он жене изменял, но не другу. А Андрей Игоревич друга предал, вот он и есть убийца.
— Некоторое время назад вы, помнится, на Катерину ставили.
— Не отказываюсь. А кто сказал, что убийца обязательно одиночка? Катя могла и вместе с любовником мужа «замочить».
— Федотову-то это зачем? Как он при живом друге любовницу имел, так и после похорон имеет без проблем.
— А он теперь свою долю в фирме с Катиной объединит и Петра попрет, станет единоличным владельцем.
— У вас богатая фантазия, дорогой Сергей Юрьевич, правильно вы себе специальность выбрали. Здесь мы пока только гадать можем, но уже кое-что способны узнать точно.
Профессор имел в виду, что следует установить, на кого работает неизвестный нам Прохоров, но я не понимал, что нам это даст. Если Эльза частного детектива наняла, почему кто-то другой не может сделать то же самое? Допустим, узнаем, и что дальше? Пока я размышлял, Иван Макарович времени не терял. По имеющимся на сыщика Прохорова данным установить остальные оказалось для профессора делом плевым, пяти минут не заняло, после чего он немедленно набрал номер Романа Антоновича и задиктовал ему эти данные.
— Друг мой, все записали? Этот человек следил за госпожой Штерн… Как, откуда знаю? Не задавайте глупых вопросов, или забыли, где я работаю?.. Вот именно. Так вот, дорогой мой, просьба имеется: пошлите-ка вы оперка поугрюмее, и пусть паренек потрясет господина Прохорова, узнает, на кого тот работает… Что? Как потрясет? За шкирку, как кутенка… Шучу, шучу, успокойтесь, тут достаточно просто пригрозить. Закон-то на вашей стороне, частники не имеют права скрывать от следствия информацию, имеющую отношение к убийству. Я, кстати, не скрываю, в чем вы, уважаемый Роман Антонович, неоднократно имели случай убедиться.
Только вот что. Когда Прохоров расколется, вы сами ничего не предпринимайте… В смысле, не нужно сразу заказчика хватать, просто сообщите мне его фамилию, а я уж сам с ним (или с ней) поговорю… Понимаю, только поверьте, мне это сподручнее, больше, так сказать, шансов клиента разговорить… Даже не сомневайтесь, сразу же о результатах проинформирую… Да прямо сейчас… Ничего не поздно, наш коллега, пожалуй, как раз рабочий день закончил, расслабляться начал, потеплел, самое время его расспросить. Лады?.. Ну и хорошо, жду информацию.
Повесив трубку, профессор повернулся ко мне.
— Ну что же. Вперед мы сегодня не шибко продвинулись, но и сказать, что день прошел впустую, никак невозможно. Не так ли? Тогда на сегодня закончим, а завтра в первой половине дня, как только Роман Антонович отзвонит, поедем навестить заказчика нашего незадачливого коллеги Прохорова. Я почти уверен, что заказчиком окажется кто-то из нашей великолепной пятерки.
— Тогда уж четверки. Ни Катерина, ни Федотов не в счет.
— Ну, почему? А, может, Андрей Игоревич желает знать, как подруга время без него проводит? Да что спорить, Сергей Юрьевич, завтра утром и узнаем.
Глава пятая
Шлифовка. 25 октября, четверг, первая половина дня
Детская дружба, или Очевидное-невероятное
Утром я снова мчался на работу на всех парах (надо же, говорю «на работу», будто уже давно в «Интеллекте» сыскарем состою), до того интересно было узнать, чем же нас приятель Рома порадует. Хотя я продолжал считать, что таинственный заказчик нашего конкурента всего лишь пытается себя защитить, подобно тому, как это сделала Эльза. Другой вариант, супруга господина Федотова заметила неладное (женщины, говорят, такие вещи интуитивно подмечают) и решила проследить за неверным мужем, тоже ничего нам не давал. Но оставалась вероятность того, что неожиданная слежка за Катей Штерн имела отношение к убийству.
Иван Макарович пребывал в глубокой задумчивости. Рассеянно поздоровавшись, он склонился над листом бумаги. Раньше я полагал, что он схемы чертит, графики строит, версии намечает, но как-то раз, мучимый любопытством, я, когда профессор вышел из кабинета, позаимствовал из урны скомканный листок и с удивлением обнаружил разнообразные геометрические фигурки. Никаких схем, никаких версий, только кружочки, треугольнички, квадратики. Кружочки, правда, выглядели идеально, будто циркулем нарисованы.
— Как вы думаете, Сергей Юрьевич, — спросил профессор, покончив, наконец, с геометрией, — кого назвал мне наш знакомец? Попробуйте угадать.
— То есть он уже отзвонился? Увы, я не ясновидящий, но, рассуждая здраво, скорее всего, поставил бы на мадам Федотову. Если заказчик имеет ту же мотивацию, что и Эльза Францевна, его не угадать и не вычислить, если же причина слежки в другом, то жена неверного супруга выглядит предпочтительнее.
— Да-с, логично, но я вас удивлю. Не стыжусь признаться, что и сам удивился, ибо ничего подобного не предполагал. Как я и думал, господин Прохоров упирался недолго, заказчика через пять минут назвал. А заказчик, как ни странно, Алла Жилина.
— Кто-о?!
— Алла Константиновна Жилина, жена деликатного Петра Петровича, который не пожелал сказать нам ничего плохого о покойном друге.
— Но с какого… то есть, зачем это ей?
— А вот это нам и нужно узнать. Прохоров сказал, что ему поручено следить за Катериной, фиксируя ее контакты и связи, особенно интимные. А зачем, почему, он не знает, да и не хочет знать. Заказчица, мадам Жилина, трудится в «ЭЮЯ-банке» начальником кредитного отдела и к десяти в любом случае должна быть на работе. Вот мы ее и навестим, порасспросим.
— Знаете, Иван Макарович, мне тут подумалось… Парадоксально, но, может быть, она и есть убийца?
— Это с чего ж вам так подумалось?
— А смотрите. Федотов крутит с Катей, та уговаривает мужа объединить паи, и они совместно выдавливают Жилина из фирмы.
