* * *
Океан был пронзительно холодным, вызывая в кончиках пальцев Каллиаса неприятные ощущения задолго до того, как он добрался до больших волн, но он не возражал. Холод взбодрил его, разбудил, стряхнул оцепенение дворцовой вежливости и то чувство, которое всегда преследовало его в течение нескольких дней после боя, — фантомная кровь на руках и его пальцы, постоянно ощущавшиеся не так, слишком лёгкими, как будто они всё ещё должны были быть сжаты вокруг рукояти меча.
Его тренировали для поля боя, но он был воспитан для тронных залов, и большую часть времени он не был уверен, для какого занятия он подходит лучше. Пожалуй, для любого из них.
Он сел на свою доску для серфинга, свесив ноги, слизывая соль с губ. Ярко-розовые лучи заходящего солнца танцевали вокруг него на бирюзовом океане. Долгий, прерывистый вздох вырвался из его горла.
Его слишком долго не было.
Он протянул руку, позволяя волнующейся воде целовать его ладони, волны выгибались, как мурлыкающие кошки, под его пальцами. Покой затопил его чувства, и он закрыл глаза, боясь даже дышать слишком глубоко — как будто это удовлетворение действительно было пугливым животным, способным убежать при любом резком движении.
— Она жива, — сказал он вслух, сам не зная, почему почувствовал в этом необходимость. — Всё это время она была жива.
Ничто, кроме криков морских птиц и плеска воды о доску, не отвечало ему. Сырая, ноющая пустота в его груди разверзлась.
— Она нас не знает. Никого из нас. Может быть, я должен чувствовать себя хуже из-за этого, но прямо сейчас я просто… — раздался надтреснутый, скрипучий смех. — Я просто чертовски благодарен богам за то, что она жива. И если вы приложили к этому руку, мы благодарны.
Что он делал? Молиться богу, внушающему страх его королевству, было не тем, чем принц должен был рисковать, но… что ж. Он никогда не испытывал особого поклонения к Аниме. Жизнь далась ему нелегко, и ему не очень хотелось благодарить её за это.
Но океан преподнёс ему дары, которые он никогда не сможет оплатить. Поэтому вместо этого иногда, когда ветер уносил его слова за горизонт, а рядом не было никого, кто мог бы услышать его шепот, он молился Темпесту.
Он не знал, слушал ли его, по общему мнению, злобный морской бог. Волновало ли его это. Или существовал ли он вообще. Но, так или иначе, молитвы помогали ему почувствовать себя лучше. Кроме того, Темпест хоть и был богом штормов и кораблекрушений, но также был богом потерянных вещей. И кого лучше благодарить за возвращение Солейл?
Каллиас протянул руку и провёл пальцами по волосам, но они застряли на полпути, запутавшись в массе огрубевших от солёной воды колтунов. Низкий стон вырвался из его груди. На то, чтобы украсть прекрасные кондиционеры Джерихо и провести щеткой по волосам, чтобы они снова стали гладкими, уйдёт час, но это проблема будущего. А пока он просто скрутил волосы в пучок, завязав кожаным ремешком, который всегда носил на запястье.
Его внимание привлекло какое-то движение на берегу — вспышка коралла и хурмы. Скрещенные руки и постукивание ногой. Рука, манящая его назад.
Тот хрупкий покой, который ему удалось обрести, развеялся, как туман, и он разочарованно выдохнул. Он не ожидал, что его поймают так быстро.
На одну секунду он подумал о том, чтобы уплыть дальше, пока он не перестанет видеть ожидающую его Джерихо, пока не потеряет из виду дворец, город и все свои проблемы. Но солнце быстро клонилось к закату, и серфинг в темноте был, в сущности, приглашением для акул сожрать его.
Так что вместо этого Каллиас помахал ей в ответ, а затем спрыгнул с доски.
Он ушёл под воду, ледяной трепет пробежал по его венам, когда он погрузился глубже, ничего под ним и ничего над ним, кроме открытого океана. Какое-то мгновение он дрейфовал, двигаясь ровно настолько, чтобы не погрузиться слишком глубоко, пока его лёгким не потребовался воздух. Возможно, его душе и нравилась вода, но телу она нравилась меньше.
Когда он, наконец, вытащил себя и свою доску из океана, капая и постукивая по сторонам головы, прочищая залитые водой уши, Джерихо ждала его с протянутым полотенцем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лучше? — спросила она, приподняв одну бровь.
— Намного.
Он с благодарностью взял полотенце, мурашки побежали вверх и вниз по его рукам, пока он вытирался.
— Я опоздал?
— Почти. Вон симулировал ужасную мигрень, просто невыносимую. Он выиграл тебе время.
— Он просто дар небес.
— Поверь мне, я знаю, — она игриво потянула его за спутанные волосы. — Ты снова забыл заплести их в косу?
— Может быть, мне нравится выглядеть немного грубо.
— Ты выглядишь так, словно на твоей голове устроила гнездо крыса.
Каллиас ткнул её локтем в рёбра, и она взвизгнула, отталкивая его, нанося жалкие удары по его ногам.
— Остановись! Ты весь мокрый!
— Если ты не исправишь это отношение примерно через две секунды, ты будешь соответствовать мне.
Они подтрунивали друг над другом и прокладывали себе путь по песку. Джерихо смеялась, когда Каллиас каким-то образом умудрялся наступать на все острые ракушки по пути, пока перед ними не возникла тень великого причала Атласа. Каллиас вскочил и ухватился за одну из опорных балок деревянной конструкции, поднимающейся над дюной. Джерихо же решила подняться по пандусу.
Он сел на край пирса, свесил ноги и положил локти на колени, обтянутые гидрокостюмом. Через мгновение тонкие юбки Джерихо опустились рядом с ним, её босые ноги остановились в нескольких сантиметрах над его ногами. Она посмотрела на него — таким взглядом. «Я твоя старшая сестра, выкладывай мне всё начистоту, клянусь, я самая верная из всех твоих подруг» — это был взгляд, которому он никогда не доверял, но на который всегда вёлся.
— Скажи мне, что тебя беспокоит, Джиллс2.
Тихий смешок.
— Боги, Джерихо, что меня не беспокоит?
— Ты снова беспокоишься о помолвке?
Всегда.
— Нет.
— Потому что, если ты передумал…
— Дело не в этом. Это…
Он вяло указал на океан, как будто он мог вместить все несчастные, запутанные чувства, с которыми он, казалось, не мог совладать.
Джерихо протянула руку и распустила его волосы, проводя пальцами по ним понемногу, распутывая завитки с деловитой эффективностью.
— Ты не хочешь уходить.
Каллиас отвёл глаза и вместо этого сосредоточился на океане под ними. Он едва мог разглядеть крошечных рыбок, извивающихся под поверхностью, осколки серебра, сверкающие в лучах заходящего солнца.
К этому нужно было долго готовиться. Не похоже, что родители устроили ему засаду — на самом деле, они ждали довольно долго после более традиционного празднования его двадцать первого дня рождения. Если бы он был похож на большинство подходящих членов королевской семьи, он бы женился ещё до истечения этого года. Но его родители отложили церемонию. Во-первых, потому что в то время Никс одерживал верх в войне, и ни одно королевство не желало рисковать даже предложением союза с Атласом, брака или чего-то ещё. И после того, как они начали выигрывать… ему нравилось думать, что его умение вести войну имело к этому какое-то отношение, что, изменив ход событий благодаря своей проницательности и случайному личному участию, он доказал свою бесценность.
Казалось, что война близилась к концу, и его полезность иссякала. И хотя ему никогда не нравилась идея покинуть своё королевство, он также никогда не боялся этого. Не так как сейчас. До этого последнего месяца отъезд не казался реальным. Все эти предчувствия свадьбы с таинственной королевской особой и путешествие в новое и захватывающее королевство казались волнующим обещанием, приключением, в которое он отправится, когда станет старше — когда будет готов.
Но теперь ему было двадцать пять, и у него не было времени становиться таким человеком, который был способен оставить всё позади, не оглядываясь назад. Теперь ему придётся довольствоваться тем, что он человек, который хотел служить своему королевству так, как это требовалось, но испытывал боль при мысли о том, чтобы ступить за его пределы.
