заткнул лагушку, Петряков твердо сказал:
— Ну, мужики, вы как знаете, а я в тайгу подамся…
— Все — так уж все, — сказал Маврин.
Напрасно потчевал Иван Николаевич земляков, попусту речи вел перед ними.
— Нечего вилять-то, — сказал и Бастрыков, — двинем в тайгу все — и кончено.
— Вот это правильно! — обрадовался Алешка.
Ничего не сказал больше Морозов. Только Карпею приказал:
— Иваныч, садись, правь на Колыон.
Карпей глянул на мужиков:
— От мира как же я? Куда мир, туда и я…
Иван Николаевич одиноко поплелся с лагушкой к ходку своему, сел и принял вожжи.
— Ну как знаете, мужики! — крикнул через плечо и погнал воронка по Иркутскому тракту.
— Пускай, пускай едет, — вслед ему замахал руками Алешка. — А мы к Отесову.
— Чего ж тут, мужики, — руки развел Петряков, — давайте двигать и мы.
Все расселись по своим телегам. Карпей Иванович пристроился к Бастрыкову.
— Как-нибудь доедем, — хлестнул Трофим вожжой свою клячу, — где пешком, где так…
— Может, лучше бы коней обратно, — сказал Петряков, — пешком бы самим, может.
— Подозренье выйдет. Так поедем, помаленьку… — сказал Бастрыков.
Глава XIX
Иван Николаевич прямо захлестал своего воронка.
— Спокаетеся, подлые, — злобился он на земляков, — только уж поздно будет.
Торопился он в Ешим, чтобы вовремя донести о заложниках начальнику милиции.
«Непременно погоню снарядят, — думал Морозов. — Только бы самого господина Кобылевского застать в селе».
На главную улицу Ешима Иван Николаевич въехал карьером, как нарочный от воинского. И прямо, без задержки в милицейском управлении, покатил на квартиру к начальнику милиции.
Как и думал Иван Николаевич, господина Кобылевского застал он за праздничным столом. Был тот в парадном обмундировании, чисто выбритый и навеселе.
— А-а-а! — протянул он, увидав Морозова. — Проходи, садись, расскажи.
Иван Николаевич уселся было, но господин Кобылевский подхватил его и поволок в другую комнату.
— О секретном — по-секретному, — подмигнул он Морозову.
Иван Николаевич вытянул из кармана препроводительную на заложников, сунул начальнику милиции.
— Его высокородию господину начальнику Военного района капитану Амурову, — читал тот вполголоса. — По вашему приказу препровождаем пять человек заложников от нашего Ардашевского общества. Которые поименно суть следующие:
1. Иван Николаевич Морозов.
2. Семен Семенович Петряков.
3. Иван Данилович Бастрыков.
4. Трофим Яковлевич Маврин.
5. Карп Иванович Коромыслов.
— Как же это так? — удивился начальник милиции. — Как же ты-то, дружинник, в заложники попал? Захаров был у вас?
— Были, были, — затеребил Иван Николаевич бороду, — только они того… — Иван Николаевич замялся.
— Пьянствовал наверно, а?
— Да, малость охмелялись, — сказал Морозов, как бы вставая на равную ногу с начальником милиции.
— Ну так где же они, эти Петряковы, Бастрыковы, Карпы?
— Заложники-то? — заюлил Морозов. — Они туда, на Таежный тракт, свернули, будь они прокляты…
Начальник милиции вдруг расхохотался.
— Ну и дурак, ну и балда! — проговорил он сквозь хохот.
Иван Николаевич оробел сразу.
— Это верно, неучи мы, — пробормотал он.
Господин Кобылевский похлопал его по плечу:
— Не ты, а там, в Колыоне, болван сидит… Амуров… Произвели дурака в капитаны… Ему хорошо оттуда приказы рассылать, а нет вот чтобы самому выехать с отрядом…
Начальник на момент призадумался.
— Дружинник, — вдруг притянул он за пуговку Морозова, — это ж великолепно!
Господин Кобылевский усадил Морозова, наклонился к самой бороде его:
— И ты поедешь к Отесову.
Стал говорить начальник тихо, хоть никого в комнате не было:
— Разведаешь там, какая местность, численность банды, вооружение… Ну, понимаешь?
Морозов закивал головой:
— Как прикажете…
— Помни, — продолжал начальник, — главное гнездо в Мало-Песчанке — это резиденция самого Отесова… Туда и держи путь… А потом сюда, обратно.
Иван Николаевич сразу будто в весе прибавил — с трудом поднялся со стула.
Господин Кобылевский подошел к столу, сунулся в портфель и вытянул пачку синеньких кредиток.
— На расходы тебе, — сказал он Морозову.
Морозов потянулся за кредитками, но начальник держал их крепко.
— Лучше потом, — сказал он, — как приедешь…
Получив секретный наказ, Морозов покатил вдогон землякам.
А земляки были уже верстах в пяти от развилины тракта. Трофим то и дело понукал клячу, чтобы не отставать от Бастрыкова.
— Не иначе он обратно в Ардаши вернется, — кричал он про Морозова землякам.
— Смыслу нет одному ему ехать в Колыон, — говорил Карпей.
— А какое нам дело, — отмахивался рукой Бастрыков, — пускай хоть вернется. Сам будет в ответе.
— А ведь как он старательно поил-то самогоном, — сказал Алешка. — Неспроста это он…
— Знамо, неспроста, — злобился Трофим, — купить хотел.
— Прежде он всю волость подкупал водкой, — точно помогал отцу Петруха. — Это когда он старшиной-то служил.
— Да, — вздохнул Трофим, — за месяц еще до выборов, бывало, начнет спаивать выбирателей. Не задаром девять лет держался в старшинах… Богатеи вершали дела. Нашего брата близко не допускали.
Тут позади послышался топот коня, поскрип телеги. Обернулись мужики — по дороге катил ходок Морозова. Иван Николаевич весело кричал издали:
— А что я, меченый, что ли? Ехать, так всем. Сроду не шел против компании.
— Известно, компаньей лучше, — откликнулся в ответ Морозову Карпей Иванович.
Остановили мужики коней, стали закуривать.
— В Ешиме был? — в упор спросил Бастрыков.
Морозов куцо захохотал:
— Что ты меня за дурака считаешь?
Стал говорить Морозов торопливо, точно на преступлении его застигли:
— Захаров-то, пьяница, выказал себя… А думаешь, в Ешиме умнее сидят?
Потом Морозов откашлялся и сказал твердо:
— Не доехал малость до Ешиму, с поскотины вернулся.
Так и уверил всех.
Только Алешка, потом уже, как поехали дальше, высказал свое недоумение.
— Кабы подвоха не было, — сказал он Трофиму, — ведь такому буржую и бояться отесовцев…
— Эх, уж ладно, — как бы отмахнулся Трофим от мыслей. — Ежели чего, так он один, а нас вон сколько…
Морозов опять поехал впереди.
— Ну, давай шибче трогать, — командовал он уже как начальник, — путь неблизкий.
Прямо разрывала Трофима злоба.
— Вот проклятый, и там будет первым, — досадовал он.
А Морозов уже обсуждал, как лучше доехать до Мало-Песчанки, с советами лез.
— Придется нам попутные села объезжать, — говорил он, — а то задержат по пути, ни то ни се получится… Ехать — так уж к самому Отесову, в Мало-Песчанку…
Наказ начальника ешимской милиции разведать главный лагерь Отесова принял Морозов как нерушимую заповедь.
Путь на Мало-Песчанку знал он хорошо. Доводилось ему в мирное время часто наезжать в таежные села.
Округ этот хлебом не славился, но скот водился там дородный. Немало голов рогатого скота выгнал Морозов из таежного округа. Но приходилось ездить ему все зимами. А в тайге дороги — где зимой рукою подать, летом наездишься.
Сразу, как отъехали заложники верст шесть от Иркутского тракта, дорога пошла худая. Ехать приходилось все шагом. Но шаг у лошади тоже разный: Трофимова кляча еле
