— Просто за то, что он со мной заговорил? — неверяще уточнила Вера, министр качнул головой:
— Здесь тонкий момент, все зависело от вас. Если бы вы приняли его приглашение, то в ту же секунду стали бы членом его семьи, и он имел бы право с вами говорить дальше — для драгоценной супруги ритуалов нет, она принимает титул в ту же секунду, как ей предлагают его при свидетелях, а она соглашается. Он бы привез вас во дворец, показав всему миру, что Призванная отказалась от Карна, как только ей предложили империю — это победа, а победителей не судят, ему бы спустили его недостойное поведение. Но вы отказались, сказав, что вам "и в Карне неплохо", и эти слова, в сочетании с вашим гребнем, и с тем, что вы вошли в зал под руку со мной… Вы практически сказали всему миру: "Почти бездомный ублюдок из Карна для меня предпочтительнее, чем законный наследник трона империи". И потом вы намекнули на его… скажем так, слабость. Даже больше — слабость в сравнении. Тут может быть несколько мнений — либо вы соврали, что не интересно и не забавно, а значит, сплетники не будут педалировать эту версию; либо вы имели в виду татуировку старого Тонга.
— Я не видела его татуировку.
— Вам никто не поверит. Тонг мертв, вы в Карне — для общества это значит, что Карн его убил ради вас. Моими ли руками — это вопрос третий, важен факт — Тонг умер, пытаясь вас прикарманить. И если его… хм, татуировка была втрое больше, значит Карн раздавил того, кто был втрое сильнее первого наследника императора, и если будет нужно, первого наследника раздавит тем более. Это унижает всю империю. Если император-солнце после такого позора не опустит сыночка ниже уровня канализации, он будет выглядеть старым слюнтяем, который ставит привязанность к слабому сыну выше блага страны, это сильно пошатнет его позиции в глазах знати. А если он лишит сыночка титула наследника, то во дворце сразу же начнется адова грызня за этот титул, у императора четырнадцать сыновей, восемь жен и полсотни наложниц, я готов поставить тысяч сто, что через месяц их станет меньше вдвое, там вспыхнет эпидемия "случайных" падений с высоты, нападений бандитов и загадочных хворей, если самому императору удастся удержать трон, это будет для него большой удачей. Короче, я простил вам полмиллиона за Дженис.
Вера фыркнула и рассмеялась, министр смотрел на нее как на лошадь, которая только что принесла ему победу на скачках и кучу денег, это оказалось неожиданно приятно.
Они замолчали, он стал катать по столу черную свечу, улыбался сам себе, как будто в его голове уже творилось приятное будущее. Вера осмотрелась и спросила:
— Что это за место?
— Мой кабинет. Раньше это был кабинет отца, он мне его завещал. Георгу он завещал всю страну, за пределами этого кабинета, а мне — только то, что внутри, я ничего не менял, тут все лежит так, как он оставил. Как вам мое наследство? — прозвучало иронично, Вера посмотрела на карту за его спиной, тусклую от времени, там линии были немного не такими, как на карте в подвале. Опустила глаза, посмотрела на тигриную шкуру, спросила:
— Эта та самая шкура тигра, которую Георг просил убрать?
— Ага, — усмехнулся министр, посмотрел на Веру и резко сделал честное лицо: — Он был очень плохим котиком. И вообще, он первый начал. Я в джунгли ходил не за ним, он сам на меня напал, мне пришлось защищать свою жизнь. Убийство — грех, но позволять себя убить — тоже грех, так что, защищаясь, я сокращаю количество греха в мире.
Вера тихо рассмеялась, спустила ноги с кресла, пощупала жесткую шкуру, нашла пальцами длинную узкую дырку в боку тигра, рядом еще одну, и еще, ниже вообще было кружево из дырок, Вера провела по нему пальцами, глядя на министра, который откинулся в кресле и сполз пониже, чтобы видеть ее ногу. Он как-то понял, что на него смотрят, поднял глаза на Веру, она иронично поинтересовалась:
— Психанули?
Он усмехнулся и кивнул:
— Было дело. Я был молодым и вспыльчивым. Сейчас я бы его вежливо арестовал, судил, и казнил по закону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
6.38.22 Знакомство с Ричардом
Вера рассмеялась, за спиной открылась дверь, и раздался возбужденный мужской голос:
— Шен, это бомба!
— Тебя стучать не учили? — ласково усмехнулся министр, гость не стал его слушать, продолжая трещать:
— Это блеск! Это победа, это просто солд-аут и биржевой шок! Твоя иномирская сучка просто срет золотыми слитками! Билеты на завтрашний аукцион…
— Ричи! — повысил голос министр, одними губами добавил: — Фильтруй базар.
Вера знала, что гость ее не видит — спинка кресла была выше ее головы, так что решила выглянуть и поздороваться, чтобы не усугублять неловкость. Мужчина раскладывал какие-то бумаги на журнальном столике у входа, выглядел примерно ровесником министра, светлые кудрявые волосы выдавали карнца, а круглое, хоть и небольшое пузо — сидячую работу. Бежевый костюм в полоску выглядел так, как будто в нем неделю спали, карманы топорщились, в руке был красивый кожаный кейс, немного пузатый, как будто вмещал часто гораздо больше, чем было рассчитано. Мужчина заметил ее и расплылся в улыбке, не прекращая раскладывать бумаги:
— Здравствуй, солнышко! Я Ричи, твой финансовый консультант, юрист, адвокат и поверенный с правом подписи. Я уже открыл тебе счета, один накопительный с процентами, один мой, и один лично твой, на всякие женские штучки эти ваши, — он иронично изобразил вытянутые губы и помаду, захихикал, довольный собой, — я туда уже положил тысячу, написал распоряжение, чтобы туда переводили еще по тысяче каждую неделю, тебе хватит. Если захочешь больше — придешь попросишь, но это будет единоразово, прости, знаю я вас, — он иронично погрозил пальцем, полюбовался документами, и вприпрыжку пошел к ней. Остановился рядом, достал из кейса бархатный мешочек и вывернул над столом, высыпая ее маникюрные принадлежности, ключи, монеты, ножи и прочие железки. Убрал мешочек, взял Веру за руку и с обожанием расцеловал каждый палец, заглянул в глаза и с восторгом прошептал: — Золотые ручки, зо-ло-тые! Верочка, милая, я из-за тебя вынужден был только что программки аукциона срочно заказывать новые, переплатив в типографии втрое, но я не расстроен, я счастлив, дорогая моя. Когда цены растут, агенты не жалуются, я смиренно приму эти затраты, которые все равно потом покроет мой процент. Я тебе потом объясню, как он считается, если тебе интересно. Но мой тебе совет — не забивай цифрами свою прелестную головку, твои деньги теперь — моя зона ответственности, сейчас и всегда. Так вот, Верочка…
— Госпожа Вероника, — прохладно поправила Вера. Ричи застыл с открытым ртом, посмотрел на нее прямо в первый раз с тех пор, как вошел. Она кивнула и без улыбки добавила: — И без "солнышка", будьте любезны.
— Ой-ой-ой, — сделал страшные глаза Ричи, рассмеялся и погрозил пальцем: — Как грозно, мамочки! — опять полез в кейс, достал пачку карандашных портретов и положил перед ней на стол, ткнул пальцем в первый: — Значит, слушай, моя дорогая, и постарайся запомнить, но лучше запиши. На, — он протянул ей лист и карандаш, она не взяла. — Сейчас я тебе дам список людей, к которым ты должна подойти и сказать пару слов про некоторые вещи, по списку, например этот ключ, — он взял со стола ключ от мотоцикла, — я в курсе про самоходные телеги, Шен дал мне запись, я вообще про все в курсе, я самый информированный агент в мире…
Вера подняла указательный палец, заставив его замолчать, и сказала:
— Одну минуту, господин Ричард. Я почему-то не припоминаю, чтобы нанимала вас заниматься моими деньгами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ричи перестал улыбаться так резко, как будто режим лица переключил, посмотрел на министра Шена, возмущенно указывая на Веру так, как будто ее здесь не было:
— Слышишь, успокой свою козу.
— Культурнее, Ричи, не на базаре, — тихо сказал министр, Ричи взорвался воплем:
— Слышишь! Вы берега попутали оба! Я понимаю, у вас тут красоты-балы-все кланяются, но это кончится завтра, и начнутся деньги, и вот тут царем стану я, а вы будете делать, что вам скажут! Ясно? Ты! — он ткнул пальцем в Веру, — встала и пошла дальше трясти сиськами, у тебя золото из корсажа сыпется, а ты сидишь тут прохлаждаешься!
