– Ирдэна, все в порядке, идем, – Терен присаживается рядом с ней и пытается отнять ее руки от лица, – все хорошо, я отвезу тебя домой.
– Нет, – она всхлипывает, – Я не знаю, как это случилось, но… – рыдания сотрясают ее тонкое тело. Говорить она больше не может и просто машет рукой в сторону туалета.
Терен заходит внутрь, волна ужаса накатывает на него. В туалете лежат три тела, повсюду разлита кровь, видимо их сильно ранило какими-то осколками или чем-то еще. В одном из тел он узнает Нииду, одну из подруг Ирдэны, вот почему она не хочет уходить. Но ведь здесь они уже ничем не смогут помочь. Нужно уходить.
Терен буквально силком уводит Ирдэну из «Затерянного рецепта». На улице их ждут Фредди и Шила, оба грязные, в пыли и копоти, но более менее целые.
На уцелевших стеклах соседних зданий вновь высвечивается Йоко Миоява:
– На улицах Гигаполиса вновь прогремела серия взрывов. На этот раз целью террористов стал Центр Защиты Информации. Согласно последним имеющимся у нас данным, все основные силы «Друзей Авроры» находятся там, что именно стало целью группировки пока не известно.
– О нет, – вслух говорит Терен, – Бона там.
***
Пока Вано и Клод возятся со своим оборудованием, Бона и Фабиан дежурят у входа в зал, где находится база данных рейбов. Дойти до зала им удалось без каких-либо трудностей, но Бона совсем не уверена в том, что все пройдет также гладко и дальше.
– Фаб, подойди к нам! – кричит Клод, и Бона испуганно вздрагивает.
– Я сейчас вернусь, – тихо говорит ей Фабиан и скрывается в темноте зала.
Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем Фабиан вновь появляется рядом с ней.
– У меня плохие новости.
– Что случилось?
– Наше оборудование не достаточно мощное. Чтобы уничтожить это все понадобится несколько лет.
– И что делать? – Бона с ужасом смотрит на него, – Неужели все было зря?
– Конечно, нет. У меня есть другой план. Как раз на такой случай. Взорвем здесь все к чертям. Я взял все с собой, на случай если наши техники окажутся не достаточно проворными. Правда, есть одна проблема.
– Мы не сможем уйти незамеченными, – Бона уже поняла, к чему он клонит, – будем прорываться к выходу?
– Да, здесь только внутренняя охрана. Я уже дал сигнал, наши начали обстреливать пару зданий во втором и первом районах.
– Обстрел? Ты мне об этом не говорил.
– Они отвлекают их внимание от нас.
– Что же еще ты забыл мне сказать? – она едва сдерживает себя, чтобы не перейти на крик.
– Все, успокойся, больше ничего. Готовься, через пару минут начнем прорываться к выходу.
Фабиан, Клод и Вано минируют зал и быстрым шагом выходят в коридор. За их спинами раздается мощный взрыв, Бона закрывает голову руками и бежит вперед, что есть сил. Всюду орет сирена, но Боне все равно кажется, что она слышит топот бесчисленных ног охранников Центра.
«Друзья Авроры» минуют один из этажей и налетают прямо на охранников, начинается перестрелка. В голове Боны стучит одна единственная мысль: «Вперед, только вперед!». Фабиан бежит прямо перед ней, разбрасывая гранаты и стреляя то туда, то сюда, она и сама не перестает отстреливаться, молясь о том, чтобы один из его снарядов не угодил прямо в нее.
– Осторожно! Не попади под шарики! – кричит Фабиан и скрывается за углом.
Бона пытается проделать тот же маневр, но, проскальзывая мимо установки, все же попадает под обстрел. Она уже слышала об этой страшной машине – небольшие металлические шарики проникают под кожу и двигаются по направлению к суставам, где происходит микровзрыв и враг теряет способность двигаться. Гимнастка призывает на помощь все свое мастерство, чтобы только не поймать зловещие шары, но три штуки все же попадают на ее ноги. Вне себя от ужаса Бона бежит дальше, она чувствует как шарики проникают под ее кожу и медленно, но верно движутся к своей цели – суставам ног.
Она отстает от Фабиана и прямо перед ней происходит взрыв, пол обваливается, образуя небольшой котлован, наполненный железными прутьями и кусками бетона. Бона перепрыгивает через него, и в этот миг шарики взрываются внутри ее ног, ее ступня касается пола на противоположной стороне, но ноги уже не слушаются ее, как в замедленной съемке она с криком срывается вниз.
От сильного удара Бона на мгновение теряет сознание, но тут же приходит в себя. Ног она не чувствует совсем, видимо, это последствия шока. В ушах стоит шум, всюду кровь и она лежит в груде мусора.
Рядом с ней появляется Фабиан:
– Как же так! Моя бедная девочка! Как же ты так! – он осторожно спускается к ней и подходит ближе.
– Фаб, прошу тебя, – Бона рыдает, – вытащи меня отсюда!
– Моя милая, моя милая, – шепчет Фабиан, подходя ближе и осматривая ее ноги, – прости, но я не могу.
– Что?!
– Я не смогу уйти вместе с тобой, если только тащить тебя на себе… Тебе придется остаться здесь.
– Но я же умру!
– Тебе не о чем беспокоится, – его лицо становится странно отрешенным, – я сделаю так, что твоя смерть не будет напрасной. Ведь ты душа «Друзей Авроры», наш символ, а если ты умрешь, то это сплотит нас еще больше, а когда мы победим, я устрою ежегодный праздник в твою честь.
– Ты бредишь, – только и могла сказать Бона, глядя, как он отходит от нее и поднимается вверх по завалу, – Как ты можешь!
Фабиан так и не оглянулся. У Боны не было сил даже на то, чтобы закричать от боли, зрение начало изменять ей, и она закрыла глаза, ожидая смерти.
Из тьмы ее вывели чьи-то прикосновения. Терен весь перемазанный в ее крови нес ее по какому-то коридору. Он снова оказался рядом.
Жизнь после
После того, как Терен вытащил Бону из развалин, ее тут же направили в лучший госпиталь Гигаполиса. Он не скупился на ее лечение и готов был заплатить любые деньги, только бы помочь гимнастке.
Снаряды раздробили ей оба бедренных сустава и колено левой ноги. Надежд на то, что она снова сможет ходить, почти не было из-за того, что организм гимнастки никак не хотел принимать протезы. Главный врач предположил, что это связано с тем, что она рейб. Такие протезы создавались для свободных людей, и мутировавший организм рейба не был приспособлен для них. Потребовалось время для того, чтобы подобрать идеально подходящий сплав.
Бона провела в клинке полтора года и перенесла восемь операций. Первые три месяца она провела практически без сознания, лишь иногда приходя в себя, но тут же впадая в состояние бреда из-за невыносимой боли. Терену пришлось дать согласие на то, чтобы ее держали на снотворном, и постоянная боль не разрушила ее подорванную психику. Он приходил к ней каждый день, несмотря ни на что – работу, родственников, друзей, каждый раз он узнавал о том, как она провела очередной день. Терен старался приходить в те часы, когда предыдущая порция снотворного уже переставала действовать, а новую еще нельзя было применить. В эти несколько часов Бона еще не чувствовала боли, но и реальность воспринимала с трудом, а затем, вместе с сознанием к ней приходила и боль.
Однажды, во время одной из таких передышек, Бона услышала какой-то шум рядом со своей палатой. Ей показалось, что она слышит голос Фабиана. Она вдруг решила притвориться спящей.
В палату ввалились трое – Фабиан, Терен и санитар, безуспешно пытающийся разнять двух парней, вцепившихся друг в друга.
– Уйди с дороги, богатенький слизень, я не для того упрашивал судью отпустить меня сюда, чтобы ты теперь не пускал меня к ней! – Фабиан пытался стряхнуть с себя Терена, который крепко вцепился в него и старался вытолкать наружу.
– Убирайся отсюда, грязный предатель! Если бы ты не бросил ее умирать в завале, она бы уже могла ходить!
– Да, как ты… – задыхающийся Фабиан попытался ударить Терена в лицо, но санитару, наконец, удалось встать между ними.
– Господа! Прошу вас! Вы разбудите пациентку!
– Терен, – раздался хриплый голос Боны и все трое вздрогнули от неожиданности, – прошу тебя… – она посмотрела на него многозначительным взглядом, и он отпустил Фабиана.
– Хорошо, пусть остается, – нехотя сказал он, – Ты хочешь поговорить с ним наедине?
– Да, если можно.
Терен сжал кулаки в бессильной злости и вышел, санитар проследовал за ним.
– Бона, милая, мне так жаль… – Фабиан подскочил к ее постели, схватил ее ладонь и поцеловал.
Резким движением она вырвала свою руку из его ладоней:
– Что ты хотел?
– Я… Ты так… Увидеть тебя, – он нервно втянул в себя воздух, – Я боялся, что больше не увижу тебя.
– Ты бросил меня подыхать в груде мусора, Фаб, в тот момент ты тоже боялся потерять меня?
– Я был не в себе. Мы все были. Помнишь?
– Не знаю, к счастью, или нет, но тот день я помню в мельчайших подробностях. Именно поэтому я не понимаю, что тебе здесь нужно.
Она вдруг увидела, как он жалок. На запястьях виднелись следы наручников, волосы отрасли до плеч и спутались в один клок, на исхудавшем лице как насмешка плясали яркие солнечные зайчики, воспалившиеся глаза судорожно поблескивали. Поверженный фанатик – вот кто сидел сейчас перед ней.
