один год в ночь под Ивана Купала в чистое поле, чертил круг лучиною, обожженною в Коляды с обоих концов и ждал, когда станут выходить клады из земли, «перетрясаться и сушиться в глухую полночь». Но, видно, в старину знали заклинания, которыми удавалось привлечь клад, Таран же не умел этого делать и не только не увидел, но даже не услышал перезвона золотых кладов.
Когда уже приближалось время свадьбы с красавицей Мариной Ковалевой, он решился на отчаянный поступок. В ночь под Ивана Купала, взяв заступ, направился Таран к Синему Камню. Много страшного пережил на пути молодой искатель счастья! Какие-то огромные птицы проносились над ним, вот закричала сова, затем, по-видимому, леший заухал на весь лес. Что-то огромное, с необыкновенными рогами, фыркая, пробежало через дорогу.
Таран все же достиг заветного места. Поспешно стал он подрывать камень. Скоро полночь, пропоют петухи, и тогда все пропало! Но огромный камень как будто не имел границ, так глубоко он лежал в земле. Таран знал, что нельзя отрывать глаз от дна ямы и ни в коем разе нельзя оглянуться по сторонам.
От напряжения и усталости юноша на миг забыл это правило и невольно бросил взгляд на болото. Заступ выпал из его рук! Там, на болоте, вспыхивали и гасли огоньки; вот один из них появился совсем близко у кустика на болотной кочке. Куст зашевелился, принял форму какого-то чудовища, которое двинулось в его сторону. Обезумев от страха, Таран бросился бежать, но споткнулся и со всего размаху ударился головой о ствол дерева…
Когда он очнулся, было уже утро. Таран сотворил крестное знаменье, стал припоминать свои видения. Вот что-то тяжелое навалилось на него, и он не может ни крикнуть, ни двинуть рукой; шум и звон раздались в лесу. Из-за деревьев на него смотрели и смеялись какие-то рожи. Вдруг перед ним появилась старуха со страшным лицом. Оскалив зубы, она проговорила:
– Эх, хлопец! Не удалось тебе взять мой клад, хотя ты и близко был от него! Этот клад заворожен моим недругом, и сама я не могу овладеть им, но я научу тебя, как добыть его. С осени выруби вокруг Синего Камня лес. Спали его и сделай полядок, размотычь землю, а весной посей овес. Я сама буду оберегать твой хлеб от птиц и зверей.
Придет год, сама не знаю когда, в овсе под Ивана Купала вырастет волшебной цветок. Ты сорви его и положи на камень – он сам повернется, и клад станет твоим.
А хозяйке своей закажи не запирать ворота в коровник «стрешней»[20] свечой.
Таран никому не открывал своей тайны и с тех пор много лет сеял овес на полядке, сторожил цветок, но так и не дождался его.
Жена Тарана не послушалась его и каждый год запирала коровник по всем преданьям старины.
Накануне Ивана Купала собирала она траву «брат-сестра», что растет в Дудолевой лозе недалеко от села; складывая в передник желто-лиловые цветочки, напевала:
Купала на Ивана!
В темном лесе гомон-гомон:
Брат сестру за руку водит,
Он ее загубить хочет,
А она у него просилася:
«Иваничка, братуличка, не губи меня,
Не губи же меня!
Не губи в темном лесе,
Загуби при дороге,
Загуби меня на дороге,
Закопай против церковки!
Ивана на Купала
Обсей меня красочками-василечками!
Будут девки в церковь идти,
Будут краски считать!..
Ивана на Купала!
Краски считать и меня поминать!
А это все – трава «брат-сестра».
Купала на Ивана.
На ночь положила Марина траву коровам, двери в хлев плотно заперла, начертила на них углем крест, покапав на него воском из зажженной «стрешней» свечи; на ручку двери повесила сорную, колючую траву «дядовник». Тут только вспомнила Марина, что забыла там «стрешнюю» свечу. Она выглянула из хаты и увидела, как ведьма, обернувшаяся змеей, грызла свечу. Это был неотмолимый грех, и Марина от страха и горя потеряла сознание.
Таран выскочил во двор и видел, как ведьма, превратившись в старуху, метнулась через крышу; некоторые в этот день видели на рассвете безобразную старуху, которая собирала тряпкой-цедилкой росу с колосьев жита и пила ее в тоске по молоку.
С тех пор изменило Тарану семейное счастье, поблекла краса его Марины, и осушила ее змея подколодная, свела в могилу.
Остался Таран бобылем, и ни одна девушка и вдовица не пошла за него замуж. После смерти Тарана никто уже не сеял на полядке. Он порос травой и кустарником. Так и называют его с тех пор «Таранов полядок».
Вот в этом отдаленном и укрытом месте находился штаб Савицкого.
Сегодня созвал он руководителей своих многочисленных отрядов, действовавших во многих уездах юго-запада России. Когда подходили наши путники к Синему Камню, то еще издалека они услышали звуки музыки.
– Что это – музыка? – спросил удивленный Олейников.
– Да! – утвердительно сказал незнакомец. – Разве нам не можно тоже повеселиться? У нас есть и музыканты, и песенники, сам атаман любит попеть и поиграть на гитаре.
Они подошли к самому зыбкому месту перехода через болото. Не раз казалось шахтерам, что бездна поглотит их, но проводник уверенно шел вперед и вовремя предостерегал их от опасных шагов. Наконец они выбрались и вошли в сосновый бор.
Казалось, это был мертвый лес! Даже птичьих голосов не было слышно в нем. Дятлы и те, видимо, избегали залетать сюда. Только глухари чувствовали себя здесь в безопасности и то и дело с шумом взлетали по сторонам, снимались с деревьев на пути следования людей.
По мере приближения усталые путники все явственнее различали музыку. На тропинке появился человек.
– А, это ты, Петя, – сказал он, – кого ведешь?
– А ты что, дежурный?
– Да, моя очередь.
– Это, брат, удальцы из Забелышина… Порешили они сегодня урядника и двух стражников, я их и позвал к нам…
– Молодцы, ребята! Нам таких и надо!
– Атаман здесь?
– Да, там в шалаше, все чем-то занимается, Гуревич с ним, а ребята маленько гуляют…
Наконец, они вышли на поляну. Человек двадцать молодых людей сидели вокруг импровизированного из нетолстых деревьев стола под вековой сосной у противоположного края поляны. Справа невдалеке лежал сказочный Синий Камень, за ним виднелся угол болота – Кукин угол; слева между деревьями виднелись шалаши, покрытые еловыми и сосновыми ветками.
Трава на поляне была заметно примята, поросли расчищены, что свидетельствовало о довольно частом
