Коэнова харизма работала на всех без исключения. С троллями (разумеется, в те минуты, когда не дрался с ними) Коэн ладил гораздо лучше, чем те люди, которые искренне считают, что тролли имеют равные со всеми права. Даже воины Орды, все до единого жадные до поножовщины и падкие до кровопролития личности, подпадали под волшебное действие Коэновой харизмы.
Немного пожив бок о бок с героями-варварами, Профессор Спасли увидел также и то, как бесцельна их жизнь. И однажды ночью он завёл разговор о колоссальных возможностях, скрывающихся в ариентированной стране по имени Агатовая империя…
В общем, в глазах Шести Благожелательных Ветров загорелся знакомый свет.
— Слушай, а у вас бухгалтер есть? — вдруг спросил он.
— Вообще-то, нет.
— А всё награбленное вы проводите как прибыль или как увеличение основного капитала?
— Как-то даже не задумывался об этом. Орда не платит налогов.
— Что? Никому?
— Никому. Самое забавное, деньги у них словно сквозь пальцы утекают. Исчезают бесследно, тратятся на вино, женщин и весёлую жизнь. Наверное, именно таким образом все герои и платят налоги.
Раздалось громкое «поп» — это Шесть Благожелательных Ветров ловко откупорил пузырек с чернилами. Он задумчиво пососал кисточку.
— Скорее, это относится к статье расходов, — тоном специалиста возразил он. — Это ведь неотъемлемая часть их работы. Сюда же, разумеется, следует включить расходы на амортизацию оружейного оборудования, спецодежду… Они имеют право по крайней мере на одну новую набедренную повязку в год…
— Думаю, им уже как столетие не выдавали набедренных повязок.
— Ну и, само собой, пенсия.
— А вот об этом лучше не надо. Для них слово «пенсия» грязное ругательство. Однако в каком-то смысле именно из-за этого они сейчас здесь. Это будет их последнее приключение.
— Когда они украдут ту самую вещь, которую ты не хочешь назвать?
— Именно. Но мы будем очень рады, если ты присоединишься к нам. Ты мог бы стать… лущить горох… отрезок узловатой нити… э… бухгалтером-варваром. Ты когда-нибудь совершал убийство?
— Непосредственно — нет. Но я всегда считал, что можно нанести серьёзный удар, если правильно выбрать момент для доставки Последнего Предупреждения.
Профессор Спасли просиял.
— О да! — воскликнул он. — Цивилизация!
На ногах оставались лишь двое ниндзей — и то недолго, в одного из них с разгону врезалось инвалидное кресло Хэмиша Стукнутого. Профессор Спасли похлопал сборщика налогов по плечу.
— Прошу прощения, сказал он. — На этой стадии мне придется вмешаться.
Он осторожно приблизился к уцелевшему ниндзе. Тот дико озирался: в шею ему уперлись шесть мечей. Всё выглядело так, как будто ниндзя участвует в каком-то довольно энергичном народном танце.
— Доброе утро, — поприветствовал его Профессор Спасли. — Хотелось бы привлечь твое внимание к тому факту, что Чингиз, несмотря на внешность, человек выдающейся честности. Пустую браваду ему понять довольно трудно. Поэтому осмелюсь порекомендовать воздерживаться от фраз типа: «Я скорее погибну, чем предам своего Императора» или «Ну, давай, покажи самое худшее, на что ты способен» — если только в самом деле ты не имеешь это в виду. Если же ты намереваешься попросить о снисхождении, простого взмаха рукой будет достаточно. И очень советую не пытаться кивать.
Молодой человек покосился на Коэна. Тот ответил ободряющей улыбкой.
Затем ниндзя слабо взмахнул рукой.
Мечи отодвинулись. Маздам ударил ниндзю дубинкой по голове.
— Только не надо шуметь, я его не убил, — проворчал он.
— Оу! — Это Малыш Вилли, экспериментируя с цепью для молочения риса, угодил себе по уху. — И как они ухитряются драться такой дрянью?
— Чиво?
— Но у этих украшеньиц ко Дню Всех Пустых вид очень серьёзный, — заметил Винсент, подбирая метательную звездочку. — Аргх! — Он пососал палец. — Чужеземные придумки.
— Однако, когда тот паренек прыгал задом наперёд через зал, а в каждой руке у него вертелось по топору, это было нехило!
— Ага.
— А ты его мечом.
— Зато он усвоил один очень важный урок.
— Там, куда он отправился, этот урок ему уже не пригодится.
— Чиво?
Шесть Благожелательных Ветров не знал, что делать: то ли смеяться, то ли хлопнуться в обморок.
— Но… но… Я видел раньше, как сражаются эти стражники! — воскликнул он. — Они непобедимы!
— Нас об этом не предупредили.
— А вы с такой легкостью с ними расправились!
— Угу.
— Подумать только, вы ведь просто евнухи!
Послышался зловещий скрежет. Шесть Благожелательных Ветров закрыл глаза. Он ощутил, как холодный металл прикоснулся к его шее по крайней мере в пяти местах.
— Опять это слово, — произнёс голос Коэна-варвара.
— Но… вы… вы одеты… как… евнухи, — пробормотал Шесть Благожелательных Ветров, стараясь не сглатывать.
Профессор Спасли попятился, нервно хихикая.
— Видите ли, — очень быстро заговорил он, — вы слишком старые, чтобы вас можно было принять за стражников, и на счетоводов вы не похожи, поэтому я подумал, что разумнее всего, э-э, превратить вас в…
— В евнухов? — проревел Маздам. — Ты хочешь сказать, что всё это время люди смотрели на меня и думали: «А, вот ещё один „приве-е-т-красавчик“»?!
Как и многие мужчины, у которых тестостерон лезет из ушей, воины Орды никогда не славились пониманием сложных областей людской сексуальности. Однако, преподаватель до мозга костей, Профессор Спасли даже под лезвием меча не мог удержаться, чтобы не поправить:
— Ну, насчет тебя они так точно не думали. Ты скорее относишься к активной стороне, — объяснил он. — Кроме того, евнухи не все такие, — поспешно добавил он. — Во всяком случае, не обязательно такие. И быть евнухом здесь, в Запретном Городе, — большая честь. Многие из них занимают высокие должности в…
— Ну что ж, Проф, начинай готовиться к высокой должности, — ухмыльнулся Маздам.
Однако Коэн быстрым движением выбил меч у него из руки.
— Спокойно! Я тоже не в восторге, — сказал он, — но это ведь только маскировка. Мы-то тебя знаем. Разве может быть евнухом человек, однажды откусивший медведю голову?
— Верно, но… это… как бы… Я к тому, что, когда мы проходили мимо тех молодых дамочек, они все как одна хихикали…
— Ничего, ты отыщешь их немного позже. Вот они похохочут, — ответил Коэн. — Но тебе следовало предупредить нас, Проф.
— Простите.
— Чиво? Чивоонгрит?
— Он говорит, что ты ЕВНУХ! — проревёл Малыш Вилли в ухо Хэмишу.
— Ага! — счастливым голосом согласился Хэмиш.
— Что?!
— Это я! Как дам ему в нюх, он так и полетел!
— Да я не о том…
— Чиво?
— Ладно, забудь! Для тебя это уже не важно, Хэмиш.
Профессор Спасли окинул взглядом разгромленный зал.
— Интересно, который сейчас час? — произнёс он.
— Ах, — словно ручеек, зажурчал Шесть Благожелательных Ветров, счастливый представившейся возможности просветить окружающих, — у нас имеются поразительные приборы! Их приводят в действие бесы, и приборы эти сообщают время даже тогда, когда солнце уже совсем село за…
— Это называется часы, — кивнул Профессор Спасли. — У нас в Анк-Морпорке таких приборов навалом. Только бесы быстро испаряются, так что у нас они приводятся в движение… — Он сделал паузу. — Любопытно. В вашем языке нет такого слова. Э-э… Как бы выразиться… Это такое железо, которому придана определенная форма и которое выполняет работу… Зубастые колёса…
Вид у сборщика налогов стал совсем испуганный.
— Колеса с зубами?
— Как вы называете штуковины, которые перемалывают кукурузу?
— Крестьяне.
— Да, но с помощью чего они перемалывают кукурузу?
— Я-то откуда знаю? Это надо знать только крестьянам.
— Ну да, конечно, — печально вздохнул Профессор Спасли.
— До рассвета ещё далеко, — вставил Маздам. — Может, пойдём и перережем им глотки, пока они нежатся в своих постельках?
— Нет, нет, нет! — воскликнул Профессор Спасли. — Сколько раз можно повторять, мы должны сделать это прилично.
— Я могу показать вам, где находится сокровищница, — с готовностью подсказал Шесть Благожелательных Ветров.
— Давать обезьяне ключ от банановой плантации не лучшая идея, — сказал Профессор Спасли. — Может, придумаешь что-нибудь получше, чтобы занять их на пару часиков?
* * *
А тем временем внизу, в подвалах Запретного Города, человек рассуждал о правительстве. И рассуждал довольно громко.
— Нельзя сражаться за дело! Дело нельзя пощупать!
— Значит, мы сражаемся за крестьян, — ответила Бабочка.
Она даже попятилась. Гнев вырывался из Ринсвинда, как пар из трубы.
— Неужели? А ты когда-нибудь встречалась хотя бы с одним крестьянином?
