– Каладин? – нетерпеливо позвал Гэр.
– У тебя есть то, что мне нужно, – объяснил Каладин. – Новобранец, явился только вчера. Гэлан говорит, его зовут Кенн.
Гэр нахмурился:
– Я что, должен сыграть с тобой в эту игру прямо сейчас?! Поговорим после битвы. Если мальчишка выживет, может быть, я тебе его отдам. – Он повернулся, чтобы уйти, и сержанты сделали то же самое.
Юноша выпрямился, подобрал копье. Гэр заметил это и застыл.
– У тебя не будет никаких неприятностей, – негромко сказал Каладин. – Просто отошли мальчишку в мой отряд. Возьми деньги. И помалкивай. – Он вытащил кошель со сферами.
– Может, я не хочу его продавать, – сказал Гэр, поворачиваясь.
– Ты его не продаешь. Ты переводишь его ко мне.
Гэр поглядел на кошель:
– А может, мне не нравится, что все пляшут под твою дудку. Мне плевать, что ты хороший копейщик. Мой отряд принадлежит мне одному.
– Ни сферой больше. – Каладин уронил кошель на землю. Тот упал со звоном. – Мы оба знаем, что мальчишка для тебя бесполезен. Не обучен, снаряжение плохое, слишком хилый, чтобы из него получился хороший пехотинец. Пришли его ко мне.
Юноша повернулся и пошел прочь. Через несколько мгновений позади звякнуло – Гэр поднял кошель:
– Не сердись, я должен был попытаться.
Каладин не остановился.
– Сдались тебе эти новобранцы, а? – прокричал Гэр ему вслед. – В твоем отряде половина слишком низкорослые, чтобы сражаться как следует! Тут впору решить, что ты ищешь смерти!
Каладин не обратил на него внимания. Он шел через лагерь, махал в ответ на приветствия. Почти все уступали дорогу, зная и уважая его или будучи наслышаны о нем. Самый молодой командир отряда во всей армии, провоевал всего четыре года – и уже главный. Темноглазому воину оставалось лишь отправиться на Расколотые равнины, чтобы подняться еще выше в военной иерархии.
В последние минуты перед битвой солдаты носились туда-сюда, и лагерь превращался в сумасшедший дом. Роты одна за другой занимали позиции. Враг проделывал то же самое на маленькой возвышенности с западной стороны поля.
Враг. Так принято было говорить. Но если случался настоящий приграничный конфликт с веденцами или реши, эти люди вставали рядом с войсками Амарама и сражались вместе. Как будто сама Ночехранительница забавлялась с ними, играла в какую-то запретную азартную игру, то помещая людей на одну сторону как союзников, то уже на следующий день посылая их убивать друг друга.
Не копейщику об этом думать. Так ему говорили. Неоднократно. Он решил, что лучше прислушаться к советам, поскольку долг требовал бросить все усилия на то, чтобы его отряд выжил. О победе Каладин думал лишь во вторую очередь.
«Нельзя убивать, чтобы защищать…»
Он легко нашел палатку лекарей – по запаху антисептиков и по дымкам небольших костров. Эти запахи напоминали о юности, которая теперь казалась такой далекой. Неужели он действительно собирался стать лекарем? Что случилось с его родителями? А с Рошоном?
Это уже не имело никакого значения. Он послал им письмо, воспользовавшись услугами письмоводительниц Амарама, – короткая сухая записка стоила недельного жалованья. Родители знали, что сын потерпел крах, и знали, что он не собирается возвращаться. Ответа Каладин не получил.
Возглавлял лекарей Вен – высокий человек с некрасивым бугристым носом и длинным лицом. Он наблюдал за учениками, которые складывали бинты. Каладин однажды призадумался над тем, не стоит ли ранить себя, чтобы присоединиться к ним; все ученики лекарей были в той или иной степени калеками и не могли сражаться. Каладину не хватило духа на такое. Ранить самого себя было проявлением трусости. Кроме того, лекарское дело было частью его старой жизни. Теперь он в каком-то смысле был недостоин им заниматься.
Каладин потянулся к висевшему на поясе кошелю со сферами, намереваясь бросить его Вену. Кошель, однако, прилип к поясу и никак не желал отлепляться. Юноша выругался, от неожиданности споткнувшись, и дернул сильней. Кошель вдруг высвободился, и он снова потерял равновесие. Куда-то в сторону метнулась полупрозрачная белая лента, беззаботно кружась в воздухе.
– Шквальный ветроспрен… – проворчал Каладин. Этих духов на скалистых равнинах было предостаточно.
Он продолжил путь к палатке лекарей и бросил кошель со сферами Вену. Высокий лекарь ловко поймал взятку и незаметно сунул в карман просторного белого одеяния. Благодаря деньгам Каладина его солдаты первыми получат помощь на поле боя, если только рядом не будет раненых светлоглазых.
Пришло время и ему встать в строй. Он ускорил шаг, потом побежал с копьем наперевес. Никто не упрекал его за штаны под кожаной юбкой копейщика – это чтобы люди могли узнать командира со спины. В общем-то, в последнее время мало кто осмеливался сказать ему хоть слово поперек. После трудных первых лет в армии это все еще казалось странным.
Каладин по-прежнему чувствовал себя не на своем месте. Он приобрел известность, но разве она не результат его поступков? Репутация уберегала его отряд от насмешек, и после нескольких лет, на протяжении которых катастрофы следовали одна за другой, можно наконец-то поразмыслить в спокойной обстановке.
Только вот стоило ли это делать? В последнее время думать было опасно. Каладин уже давно не вынимал этот камешек и не вспоминал про Тьена и родной дом.
Он двинулся к первым рядам и увидел своих людей именно там, где им полагалось быть.
– Даллет, – позвал Каладин, подбегая к своему сержанту, громиле-копейщику, – у нас скоро появится новый рекрут. Я хочу, чтобы ты… – Он умолк. Рядом с Даллетом стоял парнишка лет четырнадцати, в доспехах копейщика выглядевший особенно хрупким.
На Каладина нахлынули воспоминания. Другой парнишка, со знакомым лицом, с копьем, которое ему не полагалось держать. Два обещания, нарушенные разом.
– Сэр, он сам сюда добрался несколько минут назад, – пояснил Даллет. – Я как раз его готовил.
Каладин вынудил себя вернуться в настоящее. Тьен мертв. Но, Буреотец, до чего же этот новобранец на него похож…
– Отлично. – Он заставил себя отвести взгляд от Кенна. – Пришлось раскошелиться, чтобы забрать мальчика у Гэра. Этот человек настолько бестолков, что с тем же успехом мог бы сражаться за наших противников.
Даллет одобрительно фыркнул. Люди Каладина знали, что делать с Кенном.
«Ну и отлично. – Каладин окинул поле боя взглядом в поисках удобной позиции для своего отряда. – Пора приниматься за дело».
Рассказывали много историй о солдатах, которые сражались на Расколотых равнинах. Настоящих солдатах! Тех, кто хорошо себя показал в этих приграничных стычках, посылали туда. Говорили, там безопаснее – намного больше солдат, но меньше сражений. Поэтому Каладин собирался сделать так, чтобы весь его отряд отправили на Равнины как можно скорее.
