Он посовещался с Даллетом, выбирая позицию. В конце концов запели горны.
Отряд бросился в атаку.
– Где мальчишка? – крикнул Каладин, выдергивая копье из груди человека в коричневом. Вражеский солдат со стоном упал на землю. – Даллет!
Громила-сержант сражался. Он не мог повернуться, чтобы ответить на оклик.
Выругавшись, Каладин окинул взглядом поле боя, погруженное в хаос. Копья били по щитам, плоти, кожаным доспехам; люди вопили и кричали от боли. Земля, политая кровью павших, густо поросла спренами боли, похожими на оранжевые ручки или обрывки сухожилий.
В его отряде погибших не было, а раненых они переместили в центр и защищали. Всех, кроме новичка. Тьена.
«Кенн, – подумал Каладин. – Его зовут Кенн».
Он заметил, как посреди вражеских коричневых мундиров мелькнуло что-то зеленое. Сквозь шум и гам он каким-то образом расслышал крик ужаса. Это был Кенн.
Каладин покинул строй, и сражавшийся рядом с ним Ларн удивленно вскрикнул. Юноша увернулся от вражеского копья и бросился бежать по каменистой земле, перепрыгивая через трупы.
Кенна сбили с ног. Вражеский солдат готовился пронзить его копьем.
«Нет».
Каладин, резко остановившись перед Кенном, отбил удар своим оружием. Там было шесть копейщиков, все в коричневом. Каладин завертелся среди них, точно бешеный вихрь. Его копье как будто двигалось по своей воле. Он повалил на землю одного, другого прикончил метательным ножом.
Он был неукротим, словно вода, бегущая по склону горы. Вокруг него мелькали наконечники копий, древки со свистом рассекали воздух. Никто его не задел. Каладина нельзя было остановить – только не в такие минуты, когда он вступался за павшего. Его переполняла сила, целью которой было защитить одного из своих.
Каладин рывком взял копье наперевес, присев и выставив согнутую в колене ногу, зажав древко под мышкой. Его вспотевший лоб охлаждал легкий ветерок. Странно. Когда все началось, ветра не было. Теперь же он так и кружился вокруг Каладина.
Все шесть вражеских копейщиков были мертвы или тяжело ранены. Каладин вдохнул и выдохнул, потом повернулся к Кенну, чтобы заняться его раной. Он бросил копье и присел. Порез был не страшным, но, наверное, мальчик страдал от сильнейшей боли.
Вытащив бинт, Каладин окинул поле боя быстрым взглядом. Поблизости шевельнулся вражеский солдат, но он был достаточно тяжело ранен, чтобы не причинить вреда. Даллет и остальные очищали местность от остатков вражеских сил. Неподалеку собирались силы противника – светлоглазый офицер высокого ранга готовил небольшой отряд для контратаки. Он был в полном доспехе. Не осколочном, разумеется, но из серебристой стали. Богач, судя по лошади.
Каладин принялся ловко бинтовать ногу Кенна, хотя краем глаза продолжал следить за раненым вражеским солдатом.
– Сэр! – воскликнул Кенн, указывая на этого раненого.
Буреотец! Неужели мальчишка лишь сейчас его заметил? Неужели и Каладин когда-то был таким же недотепой?
Даллет отбросил раненого врага. Остальной отряд кольцом окружил Каладина, Даллета и Кенна. Юноша закончил перевязку, подобрал копье и встал.
Даллет вручил ему ножи:
– Я прямо встревожился, сэр, когда вы кинулись прочь.
– Я знал, что ты последуешь за мной, – пояснил Каладин. – Поднять красное знамя. Сюн, Коратер, вы отправляетесь назад с мальчишкой. Даллет, остаешься здесь. Войско Амарама продвигается в этом направлении. Вскоре мы будем в безопасности.
– А вы, сэр? – спросил Даллет.
Неподалеку светлоглазый так и не сумел собрать достаточное количество солдат. Он выглядел беззащитным, точно камень на дне пересохшего русла реки.
– Осколочник, – выдохнул Кенн.
Даллет фыркнул:
– Нет, слава Буреотцу. Просто светлоглазый офицер. Осколочники слишком ценны, чтобы терять время на какую-нибудь незначительную приграничную стычку.
Каладин стиснул зубы, наблюдая за светлоглазым воином. Каким могущественным вообразил себя этот человек, восседающий на дорогой лошади, защищенный от копейщиков великолепными доспехами и высоким ростом скакуна. Он размахивал булавой, убивая всех, кто приближался.
Эти заварушки начинались из-за таких, как он, – жадных светлоглазых низкого ранга, которые пытались обманом расширить свои владения, пока лучшие бились с паршенди. Они погибали куда реже копейщиков, а жизни людей, что воевали за них, ценились необычайно дешево.
За последние несколько лет Каладин все чаще и чаще видел Рошона в каждом из этих незначительных светлоглазых. Выделялся только сам Амарам. Амарам, который так хорошо поступил с отцом Каладина, пообещав заботиться о Тьене. Амарам, который со всеми говорил уважительно, даже с простыми копейщиками. Он был как Далинар и Садеас, а не какое-нибудь барахло.
Конечно, Амараму не удалось защитить Тьена. Как и Каладину.
– Сэр? – нерешительно позвал Даллет.
– Звенья Два и Три, идем клешней, – бесстрастно приказал Каладин, указывая на вражеского светлоглазого. – Сбросим светлор-да с трона.
– Сэр, уверены, что это мудрый ход? – спросил Даллет. – У нас раненые.
Каладин повернулся к Даллету:
– Это один из офицеров Холлоу. Может, даже он сам.
– Сэр, вы этого не знаете.
– Как бы то ни было, это командующий батальоном. Если мы убьем такого высокопоставленного офицера, нас точно включат в следующую группу, которую пошлют на Расколотые равнины. Мы его прикончим. Даллет, только подумай. Настоящие солдаты. Военный лагерь, где есть дисциплина, и светлоглазые, которые понимают, что такое честь. Место, где наши битвы будут что-то значить!
Даллет вздохнул, но кивнул. По взмаху руки Каладина к нему присоединились два звена, в той же степени пылавшие нетерпением, что и он сам. Интересно, они по своей воле ненавидели светлоглазых, устраивавших свары, или переняли презрение, которое испытывал Каладин?
Разобраться со светлордом оказалось на удивление легко. Проблемой аристократов – почти всех до единого – было то, что они недооценивали темноглазых. Возможно, конкретно у этого было право так думать. Скольких он убил за минувшие годы?
Третье звено отвлекло на себя телохранителей, второе – самого светлоглазого. Он не заметил Каладина, приближавшегося с третьей стороны, и пал с ножом в глазнице – его лицо не было защищено. Он с грохотом и криками рухнул на землю, все еще живой. Каладин трижды ударил его копьем в лицо, а лошадь в этом время галопом унеслась прочь.
Охранники светлоглазого, запаниковав, кинулись к остальной армии. Каладин просигналил двум звеньям, ударив копьем по щиту, – «держать позицию». Они разбежались по местам, и коротышка Турим, которого Каладин спас из другого отряда, подошел к убитому аристократу, словно проверяя, точно ли тот мертв. На самом деле он тайком искал сферы.
