Ситуация обострялась с каждым днем…
Егор Лабур – старший офицер боевого патрульного расчета – находился на борту одного из «Стервятников». Он расхаживал по рубке, заложив руки за спину и сердито глядя на плотно пригнанные сегменты ламината на полу.
Не успели корабли под его командованием эскортировать к Земле какого-то мутного пилота на грузовом «пеликане», как их снова перебросили к Марсу. А мотаться на предельных ускорениях от планеты к планете – занятие не из приятных даже с учетом исправных компенсаторов.
Да и сверхурочные были – не фонтан.
— Товарищ капитан второго ранга, — обратился к Лабуру вошедший офицер связи. — «Визор-17» вызывает.
— Чего им?
— Не доложили. Капитан-лейтенант Неров хочет лично с вами говорить.
— Переключи на мою каюту.
— Есть.
Лабур быстрым шагом направился в жилые отсеки.
В последнее время кавторанг чувствовал себя погано: не давала покоя язва, мучила бессонница, все чаще накатывало необъяснимое раздражение и злость на всех и вся. Внутри зрело мерзкое предчувствие близкой беды, и тревожные мысли без спроса лезли в голову.
Его уверенность в себе вдруг пошатнулась после неприятного разговора с командующим шестой эскадрой СКВП контр-адмиралом Рухом, имевшего место накануне. Контр-адмирал ни с того ни сего спустил на Лабура собак и отчитал его за опоздание к месту сбора, не стесняясь резких выражений. Выслушав резонные оправдания подчиненного, Рух только еще больше разошелся и чуть было не отстранил кавторанга от командования расчетом.
Лабур чувствовал: наверху что-то назревает, — но даже по своим альтернативным информационным каналам не мог выяснить – что именно. Ясно было одно: штаб СКВП зажужжал, словно потревоженный улей, и связано это было не только с необычным пилотом, которого пришлось конвоировать, но и с этой проклятой Точкой. Неизвестно было, откуда она взялась и что из себя представляла. Но Лабур позвоночником чувствовал: штабные крысы не на шутку испугались. А прямой приказ Министерства обороны, завизированный главой СКВП, о введении особого режима несения службы на всех боевых кораблях мог означать только одно: назревал вооруженный конфликт.
Старшим офицерам оставалось лишь гадать – кто вероятный противник? Марсианские сепаратисты? Обнаглевшие корсары? Ведь все оперативные данные относительно Точки держались в строжайшем секрете. И командирам расчетов пришлось влезть в шкуры сильных, но слепых ротвейлеров, которые чуют, что враг где-то рядом, а разглядеть его лица не могут…
Открыв дверь к себе в каюту, Лабур снял китель, швырнул его на койку и закурил. Экран внешнего коммуникатора настойчиво мерцал сигналом вызова с «Визора-17».
— Связь, — громко сказал кавторанг.
— Привет, Егор. Отвлек?
Командир «Визора-17» Петр Неров был давнишним приятелем Лабура и, несмотря на разницу в званиях, возрасте и служебном положении, позволял себе обращаться к нему не по уставу. Егору не очень это нравилось в силу врожденного честолюбия и заносчивости, но он терпел, потому что именно Неров был нужен ему на должности кэпа «Визора» для обеспечения прикрытия в делах с контрабандой оружия, время от времени приносивших левый доход.
— Что у тебя, Петр? — сухо поинтересовался Лабур.
— Линия чистая?
— Будь уверен. УСБ тебя не услышит.
— Я все же беспокоюсь, пойми правильно. Сам видишь – наверху творится какая-то неразбериха…
— Говори, у меня времени в обрез, — соврал Лабур, делая глубокую затяжку и выпуская дым через ноздри.
— Егор… — Неров замялся на секунду, почесав гладко выбритый подбородок. — Егор, что тебе известно про Точку?
— То же, что и тебе.
— Перестань юлить. Командование обязано держать в курсе всех старших…
— Петр! — оборвал его кавторанг. — Я знаю ровно столько же, сколько и ты! И ни хрена командование никому не обязано! Матросня поганая мы все для них, а не люди!
— Чего мы ждем… оттуда, Егор?
— Ящик бананов! — раздраженно проворчал Лабур.
Неров снова поскреб ногтями подбородок. Отвел глаза в сторону и сказал:
— Имей в виду, товарищ капитан второго ранга, если безопасники меня хоть пальцем тронут, я выложу им на стол увесистую папку с материалами по твоей нелегальщине.
Лабур даже присел от неожиданности. Сердце застучало стальным молотом.
— Петр, ты соображаешь, что несешь? — выдавил он наконец.
— Так точно. И гораздо лучше, чем ты думаешь. Я не идиот и понимаю, что флот находится в полной боевой готовности. Понятия не имею, с чего штабисты так перессались, но, если начнутся… м-м… какие-либо нежелательные действия, автоматически вступит в силу закон военного времени и службисты примутся шерстить всех без разбора. Так что в твоих интересах не дать им добраться до меня. Иначе не только звезды с погон полетят…
Не успел ошарашенный такой наглостью подчиненного Лабур открыть рот, чтобы разразиться гневной тирадой, как Неров прервал связь.
Кавторанг шумно вздохнул, стараясь подавить вспышку ярости. Бесцельно прошелся по каюте туда-сюда и упал в кресло.
Да как он посмел, скотина неблагодарная! Ведь с самого начала был в доле! Сорок процентов прибыли отгребал в свои закрома, чтобы не жить через десяток лет на сомнительную пенсию! Козлина!
Лабур взял себя в руки и принялся раздумывать, каким образом можно надавить на Нерова так, чтобы у того даже помыслы о предательстве из башки вылетели. Через минуту он был вынужден признаться самому себе – никаким. Компаньон по нелегальным торговым операциям обеспечил себе несокрушимое алиби, прикрыл все тылы. У него действительно могло иметься досье на Егора. И скорее всего – оно имелось.
— Сука… — прошипел кавторанг, трясущимися пальцами вынимая из пачки еще одну сигарету. — Мудила продажная. Крысятина.
Экран вновь замерцал сигналом вызова с «Визора».
— Одумался, падла… — со злорадством процедил Лабур сквозь зубы, прикуривая.
И тут взвыла сирена общей тревоги, заставив его вздрогнуть и невольно взглянуть на красную лампочку, вспыхнувшую над дверью.
— Связь! — крикнул кавторанг, вскакивая с кресла и бросая в пепельницу непотушенный окурок.
С экрана на него таращился Неров. Бледная рожа командира шаттла обнаружения «Визор-17» была искажена гримасой ужаса. На заднем плане виднелись операторы, сгрудившиеся возле главного дисплея.
— Подъем, коммандер! Боевое предупреждение! — заорал Петр, брызгая слюной. — Из Точки пое…нь какая-то выскочила!
Лабур почувствовал, как дрогнули колени. Лишь спустя миг он осознал, что это произошло не только от страха, но и от мощнейшего удара, сотрясшего весь корвет.
— Война! — вскрикнул кто-то из операторов Нерова.
И связь оборвалась.
* * *
Боевые действия в открытом космосе начисто лишены романтики и зрелищности наземных сражений.
Они скоротечны и скупы на визуальные эффекты.
Здесь все решается в течение секунд…
Выскользнувший из Точки кораблик успел исполосовать рентгеновскими лазерами «Визор-17», зацепить один из «Стервятников» и вскрыть внешнюю обшивку двух истребителей барража.
После чего был уничтожен залпом главного калибра с двух невредимых корветов практически в упор.
Самоубийственный маневр чужака можно было охарактеризовать исключительно как разведывательный блиц. Отчаянный и бессмысленный. Однако вся шестая эскадра немедленно сошла с марсианской орбиты и двинулась в сторону Точки на максимальной скорости.
За разведчиком могли вторгнуться основные силы никому еще не известного противника. А уж если один крошечный кораблик наделал такого шума, то в дальнейшем ожидать можно было только самого худшего.
В рубке флагмана только что молнии от напряжения не сверкали.
Рух рвал и метал.
— Лабура ко мне на ковер! Я его сейчас аннигилирую к чертям собачьим! Фигурально выражаясь…
— Товарищ контр-адмирал, но он на борту корвета! Нет никакой возможности доставить его к вам немедленно…
— У вас вечно нет возможности! Вы все бездари! — Рух внезапно перестал орать. С искренним недоумением пожал плечами и совершенно спокойно произнес: – Елки-палки, а… Ну неужели нельзя было этот вшивый звездолетик в плен взять? Обязательно сразу – из главного калибра! Дуплетом. Охотнички недобитые.
— Командующий боевым патрульным расчетом капитан второго ранга Лабур на связи, — с опаской выглядывая из-за переборки, доложил молоденький адъютант.
И без того вытянутое лицо Руха сделалось похожим на лист магнолии. Контр-адмирал стал воистину страшен.
— Соединяй, — ласково проворковал он.
С экрана на Руха уставился взъерошенный кавторанг. Под правым глазом у него багровел гигантский фингал, в руке дымилась сигарета, докуренная почти до фильтра, взгляд потерянно блуждал из стороны в сторону.
