Глава 27. Дура
Оля
«— Живая я! Не кукла! Не игрушка!»- Глотая слёзы, прыгаю на пластиковой крышке чемодана и пытаюсь застегнуть замок. — «Чтобы захотел — позаботился, надоело — подарил!»
Я устала. Очень. Просто будто потеряла равновесие. И думала… Не знаю, почему я так думала, наверно, потому что никто больше, кроме мамы, не был так со мной терпелив, так обо мне не заботился… Думала, что Грозный даст мне опору. А он… Он просто отказался от ответственности! Неудобная я слишком? Ну извините!
Конечно, проще прикрыться благими намерениями и скинуть меня в надежные руки «мужа». Ааааа! Шоковый анабиоз прошёл, и теперь меня разрывает настоящей паникой, злостью и обидой.
Зачем ты вообще, мама, пустила этих людей в свою жизнь? Чтобы они вот так со мной? Как с гусыней? Сначала откормили пожирнее, а потом на стол к людям уважаемым принесли?
Так вот, я сама могу облегчить всем жизнь. Мне ничего ни от кого не нужно. Ни рукописей, ни женихов, ни денег! А гостиницы принимают гостей круглосуточно.
С чувством захлопываю дверь квартиры и качу тяжелый чемодан к лифту. Теперь в этой коробке на колесиках у меня вся жизнь. И я могу уехать куда угодно. Взять в институте академ и потеряться!
Двери лифта открываются, и я сразу вижу, как вскидывает на меня свои внимательные глаза охранник.
Подхожу к нему и, стараясь быть невозмутимой, отдаю ключ.
— Уезжаете? — Его бровь ползёт вверх.
— Да, до свидания! — Киваю и тут же разгоняюсь в строну выхода.
Выхожу на крыльцо и вижу возле подъезда двух мужчин из охраны Ивана.
Сердце подпрыгивает в горло.
Спокойно, Оля. Они просто дежурят. Не по твою душу.
Но мужчины идут на меня стеной.
— Ольга, здравствуйте! — Первый накрывает мое плечо ладонью.
— Давайте я вам помогу, — второй выхватывает из моей руки чемодан.
Я не успеваю даже пикнуть, как меня заводят назад в дом.
— Руки уберите! — Шиплю охранникам, но первый только ухмыляется и держит мою руку в таком положении, что я не могу даже дёрнуться. Любое движение вызывает острую боль в предплечье.
— Не дергайтесь. Иван Васильевич сказал вас никуда не выпускать, — почти заботливо советует второй.
— Быстро вы! — Ухмыляется охранник жилого комплекса и подпет мне ключ.
Гад такой! Выразительно смотрю ему в глаза, стараясь передать всю степень презрения.
— Звоните своему хозяину! — Психую. — И скажите, что если он не приедет, то я начну громить квартиру.
Охранники тихо хмыкают, переглядываясь между собой.
Запихивают меня назад в квартиру и закрывают снаружи.
— Гады! — Колочу им в дверь, имея острое желание высказаться, — Опричники! Садисты!
Плюхаюсь попой на чемодан и сама набираю номер Ивана. Он не отвечает.
Вот так ты со мной, да? Звоню Виктору. Он тоже не берет.
Следующие пол часа я гипнотизирую телефон и все больше понимаю, что мой мятеж проигнорирован. От этого осознания становится ещё обиднее.
Я скидываю кроссовки и прямо одетой забираюсь на кровать. Ну рано или поздно ему все равно придётся со мной поговорить!
Порыдав и пожалев себя, не на долго засыпаю тревожным сном.
Просыпаюсь от звука открывающейся двери. На улице уже темно, и датчики движения, сработав зажигают свет во всей квартире.
Я узнаю его шаги. Узнаю запах. Все это во мне. И на самом деле — это главная причина моей истерики. Я влюбилась в самого неподходящего для этого чувства мужчину. Который не испытывает в ответ ничего.
Поджимаю под себя ноги и уползаю попой на подушки.
Гипнотизирую пространство перед собой, но Иван все равно появляется неожиданно. Такой… что дух от красоты захватывает. А ещё сильно уставший.
— Мне передали, что ты угрожала разнести квартиру, — он останавливается перед кроватью.
— Дай мне просто уйти, — говорю спокойно, стараюсь не выдать эмоций.
— Айвасов сядет на два года, — отзывается Иван и складывает руки на груди. — Чисто по понятиям мы правы. Но ты хоть на секунду представь скольким людям справедливо или нет я и отец подпортили жизнь. Если бы не череда случайных обстоятельств, то мы бы просто заботились о тебе издалека, но твоя неуемная задница все усложнила в разы. Даже если ты уедешь. Просто представь, что будет, если кто-то решит найти у отца слабое место? А что будет, если этот кто-то подумает, что оно — ты, а отец не выполнит условия? — Грозный говорит монотонно, как лектор. Просто обрисовывает варианты, но мне становится страшно. Фантазия работает и услужливо подкидывает кадры из новостных передач, где за заложников требовали выкуп, а потом присылали своих жертв по частям, начиная с прядей волос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А ты тоже, — сглатываю, — можешь выбрать не меня?
— Оля, к чему этот двусмысленный вопрос? — Он мрачнеет. — Я, поверь, не самый приятный тип. Просто соглашайся на предложение о браке. И все будет хорошо. Обещаю, что постараюсь учитывать твои эмоции в выборе мужа.
Я не выдерживаю. Смеюсь Ивану прямо в лицо и не могу остановиться. Серьезно? Он обещает учитывать мои эмоции?
— Тогда, — зло оскаливаюсь и слежу за реакцией на свои слова, — хочу выбрать сама хотя бы того, с кем проведу свою первую ночь!
— Заканчивай истерику! — Рявкает Иван. — Я уже договорился. Сыну Алима ты понравилась. Он хочет встречи.
— Пошёл ты в задницу! — Отзываюсь с чувством. — Клянусь, что опозорю тебя. Не знаю как! — Я осознаю, что кричу. — Но замуж я не пойду. И знакомиться не пойду!
— Ну и дура, — неожиданно кивает Иван, а его глаза вспыхивают гневом. — Отвечай за свою жизнь тогда сама. Эта квартира будет твоей в счёт продажи наследства. Деньги раз в месяц, как договаривались, будешь получать до конца учёбы, если доживешь. На этом у нас с тобой все.
Иван резко разворачивается и идёт в сторону двери. Я смотрю на его спину. Все?
Просто красивый, богатый мужик, да ещё и бандит. И он просто уходит, Идиотка. Оля… Падаю лицом в подушку. Ты просто безнадёжна.
Глава 28. Ревность
Иван
Алиса старательно заглатывает мой член и периодически вскидывает вверх томные глаза, стараясь выдать в них эффект преданности.
Да, я зарекался ее трахать. Но сейчас мне очень нужно, а она всегда готова и любит пошло, без церемоний.
Ее кожаная юбка задрана до пояса, чтобы в любой момент можно было развернуть и… Именно это я сейчас и делаю.
— Хватит! — Поднимаю ее голову за волосы от своей ширинки.
Алиса с хищной улыбкой облизывает губы.
— Как ты хочешь?
Чуть отъезжаю на кресле назад, встаю на ноги и загибаю Алису на столе. Достаю из ящика и раскатываю на себе презерватив.
— О, черт! — Она сжимается от моего первого грубого толчка.
Меня совершенно не волнуют ее чувства и впечатления. Хочется наконец-то разрядиться, иначе мои яйца разорвёт.
— Расслабься, — вжимаю ее поясницу в столешницу и припечатываю шлёпок по заднице, — а то будет больно.
— Ммм, — Алиса выгибается, вцепляясь ноготками в бумаги. Я чувствую, что она пускает меня глубже, — Да… — мурлычет. — Ещё!
Жестко разгоняюсь и зажимаю ей ладонью рот. Мы все-таки в офисе. За стенкой работают люди.
Прикрываю глаза, и стоит мне только представить, что беру я сейчас на своём рабочем столе не Алису, а красивую заразу, за которой целую неделю наблюдал по скрытым камерам в своей квартире, как тело моментально расслабляется, и меня накрывает мощным удовольствием.
— Мать твою! — шиплю от переизбытка чувств. Пару секунд ещё плаваю в своей иллюзии, а потом открываю глаза и вижу перед собой «не то».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Черт! Выхожу из Алисы, испытывая ощущение брезгливости. И к ней и к себе. Капец, блин! Это дно.
— Свободна, — возвращаю ее трусики и юбку на места.
— Не поняла… — она оборачивается.
