дверью об косяк. После чего с неменьшим грохотом задвинула засов, погремела стулом. Наконец убедилась, что внизу по-прежнему тихо и, бесшумно распахнув окно, огляделась: задний двор был девственно чист. Ни тебе злобных псов, караулящих каждое твое движение. Ни стражи. Ни бдительных караульных. Внизу темнела влажная после дождя земля, на которой виднелись следы огромных лап. Соседняя крыша, конечно, находилась далековато, но я и не собиралась сигать на нее из окна: для этого существует забор, деревянная стена и восхитительно широкий подоконник, на который я, не медля, забралась.
Нет, сбегать от взволнованных спутников я не собиралась. Да и бесполезно: Ширра все равно найдет по риалу. И Рум от него не отстанет. Но оставаться в душном доме и дальше, когда мои спутники так неспокойны, было неблагоразумно.
Выбравшись на примеченную крышу, я быстро огляделась. Но посторонних в такую рань поблизости не обнаружилось, так что я перебралась на другую крышу, затем на третью и, отыскав тихую улочку, спустилась вниз, намереваясь поближе познакомиться с Торротом.
– Рум? – позвала по дороге, надеясь, что буду услышана. Мгновение помедлила, раздумывая, что станут делать мои попутчики, когда несносный ворчун вдруг исчезнет у них из-под носа. А потом махнула рукой и тут же поморщилась от раздавшегося над самым ухом вопля:
– Трис!
Рум откликнулся на зов мгновенно, несмотря на близость Ширры, дневной свет и многолюдный квартал по соседству.
– Я знал, что ты меня не бросишь! Теперь мы этого мордатого нелюдя легко сделаем! Стоит тебе только захотеть улизнуть…
– Перестань вопить и ответь: что ты успел выяснить этой ночью? – сухо оборвала я возбужденно заметавшегося надо мной духа. Тот на мгновение замер, силясь сообразить, откуда мне известно о его прогулке, но потом послушно сделался невидимым, невесомым облачком вспорхнул на мое левое плечо и неслышно прошептал:
– Как узнала?
– Ты бы не оставил Ширру без присмотра. А он явно куда-то ходил ночью – под окном следы до сих пор остались.
– Гм, – заметно смутился призрак. – Ну, да. Шииры, они такие. Никогда не знаешь, что им в голову взбредет. Но этот ходил только осмотреться. По крышам пробежал, в пару домов заглянул, и все. Не волнуйся – следов больше нигде не оставил. Я бы даже сказал, что он буквально пролетел над фортом, чтобы узнать, где кто живет и какой силы здешние маги. Но оказалось, что все в порядке: магов в Торроте всего трое, все проживают в центре и не далее, как завтра, отправятся в составе своих гноттов в рейды. Остальные в разъездах.
– Откуда знаешь? – заинтересованно покосилась я, выбираясь на более широкую улицу. – Подслушивал?
– А то. Если даже шиир решил, что для дела надо, то и мне не зазорно.
– Так. Что же ты еще вызнал, мой любопытный друг?
– Про магов? – зачем-то уточнил Рум.
– Разве о ком-то другом есть любопытные новости? – я рассеянно огляделась, заметив пару редких прохожих, судя по одежде и отсутствию мечей на поясах – явно здешних поселенцев, спешащих по своим делам. Не обратив внимания на многозначительное покашливание приятеля, определилась с направлением и решительно зашагала к центру. – Так что там с магами? Куда они собрались?
– Не в Пустоши, не волнуйся. Один должен отправиться к северу, в Шепил, с докладом для местного начальства; второй – в Кроголин, сопровождать последний в эту седмицу караван; а третий – на восток, но не тем путем, каким пойдем мы.
– Откуда ты знаешь, каким путем мы пойдем? Договорился с Ширрой наконец?
– Нет, – тут же насупился Рум. – Просто самый короткий путь – напрямик через болота, перевал Заблудших душ и Тропу сорвавшихся. А идти Ущельем павшего – сущее самоубийство. Кстати, именно в ту сторону и направился наш маг. Между прочим, неслабый, судя по ауре и силе жезла. Не стоит с ним сталкиваться, так что будь осторожнее, если решишь приблизиться к ратуше.
– Все так плохо?
– Нет. Просто у него тоже есть дух-хранитель, – резко посерьезнел призрак. – И он может меня узнать. А это вызовет ненужные вопросы.
Я наконец-то одолела небольшую, но почти пустую улочку и остановилась на краю единственной в Торроте площади.
Ну площадь как площадь: круглая, с каким-то постаментом, изображающим воинственно нахмурившегося дядьку верхом с длинным мечом в одной руке. Кто таков, не знаю. Может, местный герой, когда-то грудью закрывший родной город от нашествия нежити. Может, прежний начальник форма, прославившийся великими деяниями, а может, даже и нынешний: кто знает, как он тешит свое тщеславие?
Кстати, тут, несмотря на раннее утро, было довольно людно. Народ на площади собрался разный, кто группами, кто поодиночке. Странно. День вроде не базарный, лавок нет, а среди присутствующих не было не одной женщины или ребенка.
Это что, традиция какая-то? Надо поутру совершить почетный круг вокруг статуи в центре? Типа на удачу. Или есть еще какая-то причина, по которой здесь собралось так много разношерстного народа?
Я оглядела присутствующих и мысленно пожала плечами.
Двуединый знает. Такое впечатление, что люди не просто сюда пришли погулять, а словно чего-то дали. Кто-то из мужчин мирно стоял в уголке. Один рыжебородый верзила, явно находящийся в родстве с моими недавними попутчиками – Олавом и Олером, небрежно оперся могучим плечом на памятник и надменно взирал на остальных. Поодаль скромно пристроились двое южан с обязательными татуировками воинов в виде скрещенных змеиных голов на щеках; наголо обритые, в кожаных безрукавках поверх длинных туник, с потертыми ножнами на поясах. Чуть левее от них о чем-то весьма эмоционально беседовали еще трое незнакомцев – похоже, местные, симпальцы. Но, судя по выговору и треугольным насечкам на загорелых предплечьях, пришли сюда с севера. А вот в тени огромного дерева, что гордо возвышалось между двумя дальними домами, к моему огромному удивлению, обнаружилось сразу двое подданных Беарнского халифа.
Хм. Вот так встреча. В Симпале беарнцы – большая редкость. А уж в Приграничье – и подавно. А тут – нате вам, пожалуйста. Сидят в своих разноцветных стеганых халатах прямо на земле, на какой-то тряпочке. Ноги скрестили так, как не каждый человек сумеет. Зачехленные сабли положили рядом, о чем-то негромко переговаривались на своем гортанном языке и в ус не дули!
Хотя усов, если приглядеться, у них как раз и не было – не растут у южан ни усы, ни бороды, хоть ты тресни. Об этом даже шутка такая есть: дескать, подожди, пока у беарнца борода вырастет…
Но еще больше слухов бродило про беарнских псов. В частности, я как-то слышала, что эти собаки были выведены специально для жарких краев, поэтому все поголовно лысые и почти все бешеные. Мол, здоровые, как телята, и без лая кидаются на любого, на кого укажут. Сражаются вместе с хозяином до победы или до
