– У вас профессия определяется порядком рождения?
– Да, – с гордостью подтвердил Камень. – Лучший способ быть. На Пиках всегда есть еда. Не у каждой семьи четыре сына. Так что солдат нужен не все время. Я не могу сражаться. Кто такое делать, если рядом ули’теканаки?!
Каладин бросил взгляд на Сил. Она пожала плечами, явно не обеспокоенная поведением Камня.
– Ладно, – сказал Каладин. – Значит, у меня для тебя будет другое задание. Бери с собой Лопена, Даббида… – Он помедлил. – И Шена. Его тоже бери.
Камень так и сделал. Лопен был в строю, осваивал стойки, а Даббид, как всегда, болтался в стороне, отрешенно глядя перед собой. То, что с ним случилось, было куда хуже обычного боевого шока. Шен стоял рядом, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, словно сомневаясь, что должен делать.
Камень вытащил Лопена из строя, потом схватил Даббида и Шена, после чего вернулся к Каладину.
– Ганчо. – Лопен лениво отсалютовал ему. – Кажись, из меня получится плохой копейщик, с одной-то рукой.
– Ничего страшного. Вы займетесь кое-чем другим. У нас будут неприятности из-за Газа и нового капитана, точнее, его жены, если мы не принесем трофеи.
– Мы втроем не сделать работу тридцати, – возразил Камень, почесывая бороду. – Невозможно быть.
– Не исключаю, что так и есть. Но бóльшую часть времени в ущельях мы тратим на поиски трупов, которых еще не обобрали. Думаю, мы можем работать намного быстрее. Мы обязаны работать быстрее, если хотим учиться владеть копьем. К счастью, у нас есть преимущество.
Он поднял руку, и Сил приземлилась ему на ладонь. Парень уже с ней поговорил и заручился согласием. Каладин не заметил, чтобы она сделала что-то особенное, но Лопен вдруг ахнул. Сил позволила ему себя увидеть.
– А-а… – проговорил Камень, уважительно поклонившись Сил. – Будем собирать, как тростник.
– Искрить мое огниво! – воскликнул Лопен. – Камень, ты не говорил, что она такая хорошенькая!
Сил широко улыбнулась.
– Будь почтительным, – сурово сказал Камень. – Не говорить о ней так, человечек.
Мостовики, конечно, знали о Сил – они видели, как он беседует с пустотой, и Камню пришлось все объяснить.
– Лопен, – сказал Каладин, – Сил может двигаться куда быстрее мостовика. Она укажет места, где есть что собирать, и вы вчетвером быстро со всем разберетесь.
– Опасно, – заметил Камень. – Что, если мы встретить ущельного демона, когда быть одни?
– К несчастью, мы не можем вернуться с пустыми руками. Последнее, что нам нужно, – это если Хашаль решит отправить сюда Газа, чтобы наблюдал.
Лопен фыркнул:
– Он на такое не пойдет, ганчо. Тут слишком много работы.
– И очень опасно тоже, – прибавил Камень.
– Все так говорят, – отмахнулся Каладин. – Но я не видел ничего, кроме царапин на стенах.
– Они тут, – возразил рогоед. – Не просто легенда быть. До того как ты пришел, половину мостового отряда убить. Сожрать. Чудища обычно идти на те плато, что посередине, но некоторые добираться и сюда.
– Что ж, мне ужасно не хочется подвергать вас опасности, но, если не попытаемся, дежурство в ущелье нам заменят на чистку нужников.
– Ладно, ганчо, – согласился Лопен. – Я пойду.
– И я тоже, – сказал Камень. – Если али’и’камура будет нас защищать, возможно, все быть хорошо.
– Ты все равно будешь сражаться, – ответил Каладин. Камень нахмурился, и он поспешно уточнил: – Я о тебе, Лопен. Одна рука не значит, что ты бесполезен. Придется нелегко, но я все-таки возьмусь за твое обучение. Прямо сейчас для нас сборщик трофеев важнее еще одного копейщика.
– Ганчо, я весь твой. – Лопен махнул Даббиду. Они вдвоем отправились за мешками для трофеев.
Рогоед двинулся за ними, но Каладин схватил его за руку:
– Я не отказался от мысли отыскать более легкий путь на свободу, чем сражение. Если мы не вернемся, Газ и остальные могут просто предположить, что нас сожрал ущельный демон. Если бы только найти способ добраться до другой стороны…
Камень с сомнением покачал головой:
– Многие его искали.
– Восточный край открыт.
– Да, – согласился рогоед и рассмеялся, – и если ты суметь преодолеть такое расстояние, не попавшись в пасть ущельному демону и не утонув во время паводка, я назвать тебя калук’и’ики.
Каладин вскинул бровь.
– Только женщина может быть калук’и’ики, – уточнил Камень, словно это объясняло шутку.
– Женой?
Рогоеда это еще сильней развеселило.
– Нет-нет. Воздух тебе в голову. Ха!
– Ну ладно. Слушай, если ты запомнишь эти ущелья, может, стоит сделать что-то вроде карты. Я подозреваю, что большинство из тех, кто сюда приходит, придерживаются проторенных дорожек. Значит, в боковых ущельях больше шансов что-нибудь найти. Туда я и пошлю Сил.
– Боковые ущелья? – переспросил рогоед, все еще в приподнятом настроении. – Можно подумать, ты хотеть, чтобы меня съесть. И кто? Большепанцирник. Это я их должен кушать, а не они меня.
– Я…
– Нет-нет, – перебил Камень. – Хороший план быть. Я просто шутить. Я могу быть осторожным, и это дело мне подходить, раз уж я не сражаться.
– Спасибо. Вдруг вам повезет найти место, где можно выбраться наверх.
– Я это сделать. – Камень кивнул. – Но мы не мочь просто взять и выбраться наверх. Армия посылать много разведчиков на Равнины. Они ведь так узнавать, когда ущельные демоны приходить, чтобы делать куколка, верно? Они увидеть нас, и мы не смочь пересечь ущелья без моста.
К несчастью, это был сильный довод. Выбравшись наверх рядом с лагерем, они лишь выдадут себя. А если ближе к центру – то застрянут на плато, не смогут никуда уйти. Вблизи от позиций паршенди их заметят разведчики противника. Это при условии, что они вообще смогут выбраться из ущелий. Хотя некоторые были сравнительно неглубокими, футов сорок-пятьдесят, встречались и такие, где глубина превышала сто футов.
Сил унеслась прочь, уводя за собой Камня и его команду, а Каладин вернулся к остальным мостовикам и принялся вместе с Тефтом исправлять их стойки. Это была нелегкая работа; в первые дни всегда так. Мостовики были неуклюжими и неуверенными.
А еще они продемонстрировали поразительную решимость. Каладину не доводилось обучать отряд, в котором бы так мало жаловались. Мостовики не просили о перерыве. Не бросали на него возмущенных взглядов, когда он требовал большего усердия. Они хмурились, злясь на самих себя, на свою слабость и неспособность учиться быстрее.
И у них получалось. Всего через несколько часов самые одаренные – во главе с Моашем – начали превращаться в борцов. Их стойки сделались тверже, уверенней. Вместо изнеможения и разочарования они излучали целеустремленность.
